Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв

Она нашла пульт от телевизора, прибавила звук и быстро села на диван, раскинув ноги в стороны:

– Конспирация для нас важна, но как же мы лишаем себя удобств! Люди давно программируют технику, будучи на работе. Приходишь – все уже вымыто роботом-пылесосом, телевизор тебя встречает новостями или сериалом, а свет ламп подстраивается под степень усталости твоих глаз. Мы же включаем телик пультом и сидим, как в прошлом веке.

Пока Ив возмущалась, я сел на другую сторону дивана, справляясь со своими эмоциями. Мне пришлось вызвать такси, чтобы быстро убраться со станции «Порт-де-Клиньянкур». Разговор с отцом расцарапал все мои внутренности. Болела даже печень. Она очищала организм от каждого его слова. Проект «Бездна», поиск источника зла, искалеченная Ив-убийца… Все это вскипятило мою кровь.

Мадемуазель Файоль стояла напротив ведущего новостей и уже давно рассказывала о случившемся, спотыкаясь о комкующиеся слова. Она дергала черную шляпку трясущимися руками и мысленно возвращалась к тому, что увидела. На вид ей всего лет двадцать, может быть двадцать два. Такая впечатлительная. На всю жизнь получила травму:

– Решила пройтись по мосту… Зачем я вообще направилась на тот берег, мне же туда было не нужно? Может, труп сам меня позвал. В смысле, тот человек. То есть его душа.

– Вы слышали голос, мадемуазель? – спросил ведущий.

– Что вы?! Я не сумасшедшая! Просто очень странно все это. Я гуляла и захотела пройтись по мосту. Сегодня я встречалась с Жозе. Это было первое свидание. Мы познакомились в приложении «Voilà»[14]. Он узнал, что я обожаю лилии, и…

– Мадемуазель Файоль, давайте вернемся к происшествию. Вы пошли на мост. И?

– Извините. Да, конечно. Пошла. Разглядывала Сену. Я очень люблю вид воды. Он меня успокаивает. А еще эти милые замочки влюбленных. Такая романтичная традиция – вешать их в знак самого высокого чувства. Ох, опять я о своем. Извините. Увидеть такое… Никак не могу прийти в себя.

– Ничего страшного, продолжайте, – поддержал парень.

– Тот месье. Он просто… Вернее, его тело колыхалось на волнах. Проволока обвивала шею и удерживала на воде около одного из железных креплений опоры моста. Я вскрикнула и выронила мои лилии в Сену.

– Спасибо, мадемуазель Файоль. – Ведущий бесцеремонно развернул девушку и отошел в сторону. Оператор теперь держал в объективе только его.

– Установлена личность убитого. Это месье Жозе Вуарен. Приносим соболезнования всем близким. У нас уже пятый труп за последние дни. Смерть всегда разная, но полиция уже предполагает, что у нас появился серийный убийца. Подробности не разглашаются. Ждем дальнейших комментариев от властей. Берегите себя. Напоминаем, что вам следует позаботиться о собственной безопасности. Поэтому стоит ввести комендантский час для себя и своих родственников. Договоритесь о том, кто и как…

Дальше шли рекомендации по поведению в такие опасные периоды жизни, как сейчас, когда в Париже орудует убийца.

Этот убийца сидел сейчас на диване и выпрямлял одну из своих рыжих кудряшек пальцами. Локон отпружинивал и снова закручивался в одно мгновение.

– У меня ощущение, что мы смотрим очередной штампованный ужастик. Да еще и с плохим вкусом. Труп всплыл под мостом. В людном месте. Он туда сам приплыл и привязал себя, что ли?!

Ив зевнула и легла ко мне на колени:

– Я так устала. Вчера затянула очень красиво окончание припева в одной из песен, и, знаешь, посетители ресторана просили исполнить ее потом еще три раза. Мой голос уносил их и меня вместе с ними в далекую страну забвения. Мне кажется, это фантастическое место, куда улетает Милен Фармер, когда пишет свои песни. А ведь мне иногда хочется спеть что-нибудь из ее альбома «Anamorphosée»[15]. Например, «XXL» или «L’Instant X». Но такой формат был бы некстати во время вечерних посиделок богатеньких дядь. Сегодня смена продолжалась дольше, чем обычно. Села в гримерке стирать макияж и отрубилась прямо на стуле у зеркала. Потом позавтракала уже в три часа дня. Представляешь? Все французы уже давно пообедали и вернулись к делам, а я только начала осознавать, где я.

Две волны чувств сражались во мне как в последний раз. Одна стала накатывать словно «Большая волна в Канагаве»[16] Кацусики Хокусая. Мощь моего ужаса и злости на «Общество Ноя» встала на дыбы, как водная стихия на картине. Вот-вот раздавит лодку с рыбаками, то есть остатки моей сдержанности. Как в отражении другая волна поднимается против первой и, вопреки законам течения и инерции, тоже готова напасть. Это сила моей любви к Ив. Все это смешивается, вызывая тайфун. Вихрь закручивает спираль из всех органов. Мне кажется, кровь теперь течет по-другому. Она смешивается с другими жидкостями, пока кишки, легкие и сосуды выжимаются родившимся внутри меня буйством.

А снаружи все хорошо – я глажу волосы Ив и наслаждаюсь теплом ее головы на моих ногах. Мне больно и страшно. Мне хорошо и уютно. Мне тревожно и любопытно.

Я решаюсь спросить, хотя уже знаю ответ на этот вопрос, ведь мне знаком весь репертуар Милен:

– Какую песню тебя просили вчера спеть несколько раз?

– «L’Âme dans l’eau»[17].

Ив сделала паузу и тихо пропела пару строчек:

– Мне иногда не хватает воздуха, любовь моя.

Я вижу, как тонет рассвет.

У меня душа в воде[18].

Теперь и душа, и тело Жозе Вуарена в воде. Мне было все понятно, но я боялся спросить Ив в лоб. Как это могло прозвучать? Ты убила этого мужчину, вдохновившись песней Милен? Обычный разговор влюбленной пары, наверное, не должен выглядеть так.

Впрочем, сейчас самым сложным было переварить, что происходит и что мне с этим делать. Давать о себе знать людям идиозиса было бы глупо. Они наверняка сразу устранят Ив и заберут меня обратно в подземелье. Как остановить эксперимент «Бездна», сохранив моей любимой жизнь и разум, я не понимал. Гермес мог бы мне помочь. Доверять можно только ему. Жаль, что мы не можем с ним связаться по зашифрованной линии или через астрал, как это умеет отец.

– Мне нужно отдохнуть перед новой сменой, – остановила мои мысли Ив и поднялась с дивана.

– Как? Ты будешь работать два вечера подряд? – удивился я.

Как ни в чем не бывало. Просто очередной день из нашей парижской жизни.

– Да. Те богатые дяди кайфуют от моего пения. Они не настаивали, просто я уже сама не могу себя остановить. Наслаждаюсь возможностью делать то, что люблю. Адам, мы с тобой наконец-то