Мишель Роман - Времена Бессмертных

Увижу ли я его когда-нибудь? Возникнет ли в моей голове хотя бы мысль о нем, когда-нибудь снова? Я не люблю Париса, но это не избавляет меня от боли.

— Я поцеловала его… Чтобы придти к тебе. — признаю я Лео.

Он впервые улыбается, и мы уходим.

Глава 13

Аврора

Снова оказавшись в красной машине Лео, я чувствую, будто вернулась домой, полное ощущение безопасности и покоя. Спокойно, словно так было всегда, я сижу на переднем сидении рядом с ним, мы не разговаривали, покидая Олимп, не касались друг друга, оказавшись наедине, пока Спартак и Афина покидали дом Бруно, но я знаю, что все изменилось. Между нами.

Эта перемена — как невидимая тончайшая нить, протянутая от него ко мне. И задумываясь о том, что же теперь нас объединяет, мое сердце обливается кровью от восхищения. Я уверенна, Лео выбрал меня, и голос Париса, в моем сознании твердящий об обмане, с каждой секундой проведенной в этой машине, становится все тише.

— Рори, твой рыцарь уже сказал тебе, куда мы направляемся? — с явной издевкой в голосе, обращенной к Лео, спрашивает меня Афина.

Обернувшись к ней, я отрицательно мотаю головой и замечаю почти виноватое выражение на лице Спартака.

— Аврора… — неохотно обращается ко мне Лео, очевидно, он планировал отложить любезно поднятый Афиной разговор.

Между тем он поворачивает ключ в замке зажигания и с благородным рыком мотор приходит в действие, мы покидаем окраину Олимпа, без малейшего желания обернуться и бросить прощальный взгляд на мятежный город.

Я терпеливо жду, поглядывая на безумные танцы снежинок за окном и изредка бросая взгляд на Лео. Он отрешенно смотрит перед собой, следя за тем, чтобы автомобиль не сходил с узкой заснеженной дороги, больше походящей на тропинку. Я могла бы начать требовать объяснений — что за перемены произошли в плане наших действий? Но зачем мне это? Куда нам отправиться дальше и с кем, и сколько дней в пути — все это не имеет значения! Главней всего то, что мы с Лео рядом, и нить, тянущаяся от меня к нему, не должна обрываться.

— План с Олимпом провалился. А в Византию нам попасть нужно. — начинает без особого желания Лео, думаю он предпочел бы просто ехать молча, не нарушать той неописуемой магии царящей в наших новых отношениях. Мне бы тоже этого хотелось. — Поэтому разумным и важным решением будет отправиться в замок Блэка. Многие вопросы обретут там ответы.

Он многозначительно смотрит на меня, и у меня неожиданно появляется такое ощущение, будто он слышал весь наш разговор с Парисом, знает обо всех переживаниях, терзающих меня.

— Ладно. — негромко соглашаюсь я, пытаясь справиться с сердцебиением.

Волнение неописуемой силы набрасывается на меня, словно ураганный ветер, заставший одинокую парусную лодку в неспокойном океане. Я не хочу говорить о планах действий, ответах на вопросы, заданных десятилетие назад, прикидывать, кто из моих знакомых наглым и жестоким образом меня обманывает… Я хочу просто быть с ним! Хочу молчать и ждать момента, когда он отважится и возьмет меня за руку. Хочу, чтобы мы были одни в этой самой машине, разговаривали, делились тайнами. Ведь у меня такое ощущение, что я знаю его уже множество лет, будто произошла какая-то катастрофа в далеком прошлом, и мы просто забыли, что раньше не могли жить друг без друга! Точно он тот самый мальчик, отправившийся в королевство Снежной красавицы, и именно ему попала в сердце льдинка, из-за которой он не может вспомнить меня, а я изо всех сил пытаюсь докричаться до него, растопить лед между нами, но в холодном царстве мне не хватает тепла одного сердца.

Олимп, леса окружающие его, теряются на заднем плане, растворяясь в пасмурной серости утра. Я заворожено любуюсь снежными вихрями, пляшущими перед нами на дороге. Чем дальше мы от города, тем шири, и пустынней становятся пространства, давящие на маленькую красную машинку, катящуюся сквозь непогоду. Я представляю, что смотрю на нее сверху, из-под самых облаков, и автомобиль кажется мне каплей крови, катящейся по белой поверхности.

Я мечтаю о том, как было бы прекрасно навсегда потеряться средь осенней непогоды, заблудиться в бескрайнем заснеженном пространстве, ведь тогда Лео навсегда останется со мной. От осознания того, что мы кажется наконец-то вместе — в большей или меньшей степени — моя голова кружится. Сердце ликует, отстукивая бешеный ритм. Я будто пьянею, и он, сидящий так близко, усугубляет мое опьянение.

2229 год, осень. Я хочу запомнить это время, пока оно еще живо, все еще предвещает счастливое воссоединение и, кажется, что ничего не может произойти… Первая метель, а мы мчимся по безлюдной дороге, и Он рядом. Что важнее этого произойдет в моей жизни? Ничего. Я была рождена для этого, рождена, чтобы ждать его, этой осени и любить всем сердцем так сильно, будто это наш первый и последний день вместе.

Время. Оно мне не нужно, мы с ним не друзья, потому что рано или поздно оно отберет его у меня, заставит забыть и эту осень, и чудесное предчувствие моей руки в его. Бессмертие — это иллюзия, оно ничто по сравнению с этими драгоценными днями, когда Лео находится ошеломляюще рядом, и я могу повернуть голову и увидеть его огромные глаза, гипнотизирующие меня.

Машина подскакивает на выбоине, и меня слегка бросает влево, к его плечу. Никто ничего не замечает, Афина со Спартаком, думаю, вообще давно задремали, а я пользуюсь моментом. Застываю в этом неудобном положении, со склонившейся на бок головой и с трепетом думаю о его плече. Я не дышу, жду, когда он заметит мое странное поведение и, возможно, прикажет занять нормальное положение, но он молчит.

Приходится сделать вдох и не потому, что без кислорода ноют легкие, а из-за того, что я могу попробовать уловить Его запах. Слишком большое расстояние от моего носа до его плеча, я не чувствую запаха его тела, лишь слегка уловимый аромат кожаной куртки. Не беда. И этого мне вполне достаточно. Ведь куртка-то принадлежит ему, а значит, я спокойно могу поместить воспоминание об этом в драгоценную шкатулку моих мыслей о нем.

Вот бы сейчас он взял меня за руку…

— Ты думал обо мне? — выскакивают слова, которые я совершенно не желала произносить, они сами собой сорвались с губ.

Он слегка улыбается. Это уже второй раз. Я рада, что позабавила его.

— А ты сегодня разговорчива. — отзывается он, держа напрягшиеся руки на руле. — С тем парнем ты тоже много болтала?

Это не прозвучало как грубость, или ядовитая издевка, обычная невинная колкость, но она так сильно меня радует! Значит, Лео думает о том, как я провела время с Парисом и о том, что между нами. Любая друга девушка, я уверенна точно, попыталась бы воспользоваться подобным намеком на ревность и обратить в свою пользу, но я даже подумать о таком не могу. Я не позволю Лео думать, будто в моем сердце есть место для кого-то еще. Я так боюсь его разочаровать! Или спугнуть…

— Он думает, что с вами мне будет плохо. С тобой. — исправляюсь я.

Как сделавший что-то плохое, или сказавший бранное слово ребенок, я осторожно смотрю на его лицо. Лео по-прежнему скрыт за маской бесчувственности, но пальцы сжимающие руль, говорят о том, что внутри него идут размышления.

— Хм. — только и произносит он.

Неужели мои слова не лишены смысла?

— Твой дружок прав. Со МНОЙ тебе точно будет хуже, чем дома. — он поворачивается ко мне и широко улыбается, с пьянящим, подчиняющим колдовством. — Но у тебя нет другого выбора. Я тебя похитил, забыла?

Мы едем дальше сквозь снежный буран, улыбаясь шутке, понятной только нам двоим.

В середине дня, когда солнце должно неистово освещать планету, тучи окончательно поглощают небо и складывается такое впечатление, будто через пару часов начнутся сумерки. Буран усилился, и из-за плохой видимости и скользкой мерзлой дороги Лео принимает решение остановиться. К этому времени Афина и Спартак уже проснулись и с удивлением отметили, что мы еще даже не на подступах к владениям Дориана Блэка.

Перед остановкой в вынужденном месте, Лео хотел найти хоть какое-нибудь строение пригодное для ночлега, но мы оказались посреди занесенного снегом поля, заканчивающегося крутым обрывом. Далеко внизу течет река, шум воды разносится по всей площади поля.

— Снова ночевать в этой коробке! — измученно выдыхает Афина, в полсилы стукнув по оббитому замшей потолку. — Мне кажется, что если я снова попытаюсь разогнуться, то развалюсь напополам.

Я заметила, как Спартак не задумавшись, обнял ее за плечи, но подруга, тут же скинула его руку. Кого она стесняется? Я уже давно поняла, что они не равнодушны друг к другу, Спартак ее ни к чему не обязывает и опасаться ей точно нечего.

Но тут же нашла объяснение: она не хочет подпускать его слишком близко к себе, потому что знает — вскоре им придется расстаться.

— Можешь заночевать прямо в поле. — с ухмылкой предлагает Афине Лео.