Тим Хэй - Отряд скорби

Бак улыбнулся. Хлоя постаралась не показать свою улыбку.

— Хлоя, последние дни я только тем и занимался, что обдумывал «гораздо более важные вещи». Дело дошло до того, что я уже почти решился на то, чтобы предложить тебе «быть друзьями»… как вдруг, когда я сидел сегодня в этом офисе, мне явилась ты.

— Ты видел меня? В офисе «Глобал уикли», да?

— В офисе «Глобал уикли»? О чем ты говоришь? Хлоя замялась:

— А о каком офисе говоришь ты?

На лице Бака промелькнуло выражение недовольства. Сейчас ему не хотелось бы говорить о своей встрече с Карпатиу.

— Давай отложим это до тех пор, пока мы не восстановим нормальные отношения. Я сказал, что на меня неожиданно нахлынуло стремление видеть тебя, говорить с тобой, вернуться к тебе.

— Откуда вернуться, Бак? Или уж точнее — от кого, хотела бы я знать.

— Я не стану говорить об этом до тех пор, пока ты не будешь готова выслушать меня.

— Я вполне готова, Бак, потому что я уже все знаю.

— Как ты можешь знать это?

— Потому что я была там!

— Хлоя, если ты была в офисе Чикагского бюро, ты должна была бы знать, что меня там не было в течение всего дня, за исключением раннего утра.

— Значит, ты все-таки был там!

— Я только забросил ключи Алисе.

— Ах, Алиса. Значит, так ее зовут? Бак растерянно кивнул.

— А ее фамилия, Бак?

— Ее фамилия? Не знаю. Я всегда звал ее просто Алиса. Она — новенькая. Ее приняли на место той секретарши, которая исчезла вместе с Люсиндой.

— Ты думаешь, я могу поверить, что ты и в самом деле не знаешь ее фамилии?

Какой смысл мне тебе врать? Ты что, знакома с ней?

Глаза Хлои буквально сверлили его. Бак сообразил, что наконец-то они сдвинулись с места. Правда, он еще не вполне улавливал, в чем, собственно, дело.

— По правде говоря, я не могу сказать, что знакома с ней, — сказала Хлоя. — Я только однажды немного поговорила с ней.

— Ты разговаривала с Алисой? — повторил он, пытаясь предположить, в чем тут дело.

— Она сказала мне, что вы обручены.

— Она не могла этого сказать! — громко воскликнул Бак.

Потом он несколько успокоился, бросив взгляд на ступеньки.

— И о чем же вы говорили с Алисой?

— Мы ведь говорим об одной и той же Алисе? — уточнила Хлоя. — Смуглая, короткие черные волосы, короткая юбка, работает в «Глобал уикли»?

— Да, это она, — кивнул Бак. — Но как бы я мог не знать ее фамилии, если бы мы были обручены? К тому же это было бы настоящей сенсацией для ее жениха.

— Значит, она обручена, но не с тобой? — начала прозревать Хлоя, но в ее голосе все еще слышалось сомнение.

— Она говорила мне, что должна встретиться со своим женихом, — сказал Бак.

Хлоя выглядела совершенно изумленной.

— В таком случае, я бы хотел спросить тебя, как ты оказалась в «Угдаш» и разговорилась с ней? Не меня ли ты там разыскивала?

— В самом деле, именно тебя я там искала, — сказала Хлоя. — Я уже встречала ее раньше и поэтому была удивлена, увидев ее там.

— Хлоя, я тебе говорил, что сегодня я там не был.

— Так где же ты был?

— Первым задал вопрос я. Где ты видела Алису? Хлоя ответила так тихо, что Баку пришлось наклониться вперед, чтобы услышать ее ответ:

— В твоей квартире.

Бак откинулся. Теперь все встало на место. Ему страшно хотелось рассмеяться, но бедная Хлоя! Он постарался сохранить серьезный вид.

— Это моя вина, — сказал он. — Я тебя пригласил, но мои планы неожиданно изменились, и я не смог тебя известить.

— Но у нее были твои ключи, — прошептала Хлоя.

Бак сочувственно покачал головой.

— Я дал ей ключи, чтобы она завезла мою аппаратуру из офиса. А сам я должен был сегодня отправиться в Нью-Йорк.

Раздражение Бака сменилось сочувствием. Она не могла смотреть на него, к ее глазам подступали слезы.

— Значит, это не ты послал мне цветы? — прошептала она.

— Если бы я подумал, что следует послать цветы, я бы их послал.

Хлоя разжала скрещенные руки и спрятала в них лицо.

— Я запуталась, Бак, — пролепетала она, и из глаз ее потекли слезы. Я не прощу себе этого. Я расстроилась после нашей встречи в пятницу и устроила много шуму из ничего.

— Я не догадался, что ты так разволновалась, — сказал Бак.

— Конечно, я волновалась. Я уже не жду, что ты поймешь и простишь меня после того, как я оказалась такой… Если ты теперь не захочешь меня видеть, я пойму.

Хлоя по-прежнему закрывала лицо руками.

— Лучше тебе уйти, — вконец отчаялась она. — У меня и так был непрезентабельный вид, когда ты пришел, а уж теперь тем более.

— Ничего, если я останусь спать здесь, на крыльце? Я хотел бы увидеть тебя, когда ты станешь презентабельной.

Она бросила на него взгляд из-под мокрых ладоней и улыбнулась сквозь слезы.

— Не надо, Бак.

— Хлоя, прости меня, это я виноват во всем, потому что не предупредил тебя, что мне придется срочно улететь.

— Нет, Бак, это я виновата. Прости меня.

— Ладно, — ответил он. — Ты извинилась, и я тебя прощаю. Давай на этом поставим точку.

— Сейчас я еще сильнее расплачусь.

— А теперь-то что я такого наделал?

— Сейчас ты такой добрый!

— Так что, можно мне почувствовать себя женихом?

— Подождешь меня минуту? — Хлоя соскочила с дивана и вприпрыжку побежала вверх по лестнице.

После того, как Рейфорд предъявил ультиматум, чтобы они или говорили громче, или совсем утихомирились, он не пошел в свою комнату, а устроился на самом верху лестницы, где его не могли видеть снизу. Когда Хлоя рывком побежала вверх по лестнице, он не успел скрыться в своей комнате, так что она чуть было не налетела на него.

— Папа, — шепотом спросила она, — что ты здесь делаешь?

— Подслушиваю! И как я при этом выгляжу?

— Ты омерзителен!

— Я омерзителен? Посмотри на себя, что ты сделала с Баком! Ты собиралась линчевать парня без суда!

— Папа, я была такой дурой!

— Дорогая, это была комедия ошибок! И как сказал Бак, она только показала, как ты была огорчена.

— Так ты знал, что он приедет к нам сегодня?

Рейфорд молча кивнул.

— На ночь глядя? Ты знал, что он приедет на ночь глядя?

— Каюсь!

— И ты специально подстроил, чтобы я открыла дверь?

— Можешь меня расстрелять.

— Ты это заслужил.

— Ну, нет. Тебе нужно сказать мне спасибо.

— Конечно. А теперь отправляйся спать. Я пойду переоденусь и спрошу Бака, не захочет ли он прогуляться.

— Ты хочешь сказать, что мне не надо идти с вами? Или хотя бы следовать за вами на расстоянии?

Бак слышал шепот наверху, плеск воды, щелканье открываемых и закрываемых ящиков. Когда Хлоя спустилась вниз, на ней были джинсы, свитер, жакет, кепка и кроссовки.

— Тебе нужно уезжать, или ты не прочь прогуляться? — спросила она.

— Ты не прогоняешь меня после всего?

— Мы должны поговорить где-то в другом месте, чтобы папа мог поспать.

— Мы не давали ему спать?

— Что-то в этом роде.

Когда Рейфорд услышал, как захлопнулась входная дверь, он встал на колени у кровати. Он молился за то, чтобы Хлоя и Бак хорошо относились друг к другу, какое бы будущее их ни ожидало. Даже если они станут просто хорошими друзьями, он будет рад и этому. Рейфорд перебрался на кровать и лежал, то проваливаясь в чуткий прерывистый сон, то прислушиваясь, не вернулась ли Хлоя и молясь о том, что сулит ему наступающий день.

Ночь была прохладная, но ясная.

— Бак, — сказала Хлоя, когда они свернули за угол и пошли по фешенебельным кварталам Арлингтонских высот. — Я снова хочу сказать, как…

Бак остановился и дернул ее за рукав.

— Хлоя, не надо. Нам осталось только семь лет. Мы оба совершали ошибки на этой неделе, мы извинились друг перед другом, и давай на этом поставим точку.

— В самом деле?

— Безусловно. Они пошли дальше. Конечно, мне придется выяснить, кто послал тебе цветы.

— Я уже подумала об этом и кое-что заподозрила.

— Так кто же это?

— Пожалуй, это может стать осложнением, потому что тут отчасти виновата я сама.

— Может быть, это твой бывший друг?

— Нет. Я рассказывала тебе о нем, когда мы познакомились. Мы встречались, когда я была первокурсницей, а он уже заканчивал колледж. Он получил диплом, и потом я больше ничего о нем не слышала. Правда, слышала, что он женился.

— Хорошо, значит, это не он. Может быть, это еще кто-нибудь из Стэнфорда, кто хотел бы, чтобы ты вернулась назад?

— Там не осталось никого из тех, кто дарит цветы.

— Твой отец?

— Он уже опроверг это.

— Кто же тогда остается?

— Подумай, — сказала Хлоя.

Бак задумался, прищурившись.

— Брюс!? Уж не думаешь ли ты?…

— А кто же еще?

— Как же ты его вдохновила?