Карел Чапек - Война с саламандрами (сборник)

Насколько известно, Франция стала первой страной в мире, в которой были приняты специальные законы о саламандрах. Первый из них установил обязанности саламандр в случае мобилизации и войны; второй (так называемый закон Деваля) предписывал саламандрам селиться лишь на тех участках побережья, которые им укажет их владелец или администрация соответствующего департамента; третий закон установил, что саламандры должны безоговорочно подчиняться всем распоряжениям полиции; в случае, если они нарушат эту норму, полицейские власти будут иметь право наказывать их заключением в сухом и светлом месте и даже отстранением от работы на долгое время. После этого левые партии внесли в парламент проект свода социальных законов для саламандр, которые бы четко установили их трудовые обязанности и наложили на работодателей определенные обязанности по отношению к работающим саламандрам (в частности, двухнедельный отпуск в период весеннего спаривания). Крайние левые, между тем, требовали полного изгнания саламандр из общества – как врагов трудового народа, которые играют роль наймитов капитала, слишком много и практически даром работая и ставя тем самым под угрозу жизненный уровень рабочего класса. В поддержку этого требования были организованы забастовка в Бресте и массовые манифестации в Париже; в результате было много раненых, и кабинет Деваля вынужден был подать в отставку. В Италии саламандры были подчинены специальной Саламандровой корпорации, составленной из представителей работодателей и властей; в Голландии они находились в ведении министерства водных сооружений; словом, каждое государство решало Саламандровый Вопрос по-своему, не так, как другие. Однако повсюду власти принимали множество распоряжений, которые определяли обязанности саламандр перед обществом и надлежащим образом ограничивали их животную свободу.

Естественно, сразу вслед за принятием первых законов о саламандрах появились люди, которые во имя юридической логики начали доказывать, что, если человеческое общество устанавливает для саламандр определенные обязанности, оно должно также признать за ними и какие-то права. Государство, издавая законы для саламандр, признает их тем самым существами свободными и ответственными, субъектами права и даже своими гражданами или подданными; следовательно, необходимо каким-то образом упорядочить их взаимоотношения с государством, под юрисдикцией которого они находятся. Конечно, можно было бы считать саламандр иммигрантами, однако в этом случае государство не могло бы налагать на них определенные обязанности в случае мобилизации и войны, как это было сделано во всех цивилизованных странах (за исключением, конечно, Англии). В случае военного конфликта мы ведь наверняка потребуем от саламандр, чтобы они защищали наши побережья; но тогда мы не должны отказывать им в известных гражданских правах, как то избирательное право, свобода собраний, право быть представленными в различных выборных органах и так далее[32].

Звучали даже требования, чтобы саламандрам была предоставлена своего рода подводная автономия, но эти и иные рассуждения оставались сугубо теоретическими, каких-то практических последствий они не имели, главным образом потому, что сами саламандры никогда и нигде не требовали для себя никаких гражданских прав.

Также без выраженного интереса со стороны саламандр и без их участия развивалась другая грандиозная дискуссия, которая крутилась вокруг вопроса, можно ли крестить саламандр. Католическая церковь с самого начала твердо держалась мнения, что это недопустимо ни в коем случае: поскольку саламандры не являются потомками Адама, они не были зачаты в первородном грехе, а следовательно, и не могут быть очищены от этого греха через таинство крещения. Святая церковь не желает высказывать никакого мнения по вопросу о том, имеют ли саламандры бессмертную душу или каким-то иным образом примут спасение и благодать Божию; благорасположение церкви к саламандрам может выражаться лишь в том, что она будет поминать их в специальной молитве, которая будет читаться в особые дни наряду с молитвой за души в чистилище и предстательством за неверующих[33]. Протестантским церквам пришлось сложнее; они признавали за саламандрами разум, а следовательно, и способность понять христианское учение, однако же сомневались в том, стоит ли их принять в лоно церкви и тем самым признать их братьями во Христе. Поэтому они ограничились изданием (в сокращенном виде) Священного Писания для саламандр на непромокаемой бумаге и распространили его в десятках миллионов экземпляров. Думали и о том, чтобы составить для саламандр (по аналогии с Basic English) нечто вроде Basic Christian, то есть упрощенное изложение основных принципов христианского учения; однако все попытки как-то реализовать эту идею на практике вызвали столько теологических споров, что от нее пришлось отказаться[34]. Менее щепетильными оказались некоторые религиозные секты (в особенности американские), которые направляли к саламандрам своих проповедников, чтобы учить их истинной вере и крестить по завету Писания: «Идите по всему миру, учите все народы». Однако лишь немногим миссионерам удалось попасть за заборы, отделявшие саламандр от людей: работодатели запрещали проповедникам беспокоить саламандр, чтобы они своими россказнями не отрывали саламандр зря от дела. Так что нередко в разных местах можно было увидеть проповедника, стоящего у просмоленного забора и, вопреки яростному лаю собак, собравшихся по другую сторону преграды, тщетно, однако с большим воодушевлением излагающего слово Божие.

Насколько нам известно, среди саламандр относительно широко распространился монизм; некоторые из них верили также в материализм, золотой стандарт и иные научные постулаты. Популярный философ Георг Секвенц даже придумал своего рода религию для саламандр, главным и наивысшим догматом которой была вера в Великого Саламандра. Впрочем, среди саламандр эта религия совершенно не прижилась; зато у нее нашлось множество адептов среди людей, в особенности в крупных городах, где буквально за одну ночь появилось множество тайных святилищ для отправления саламандрового культа[35].

Сами саламандры позже почти поголовно стали адептами другой религии; так и не удалось выяснить, откуда она взялась и как распространилась среди них. Это было поклонение Молоху, которого они представляли себе в виде гигантской саламандры с человеческой головой; якобы у саламандр под водой были огромные идолы из чугуна, которые они заказывали у Армстронга или Круппа. Однако подробности их религиозных обрядов, будто бы необычайно жестоких и тайных, так и остались неизвестными, ибо совершались они под водой. По-видимому, этот культ распространился среди них потому, что имя «Молох» напоминало им естественно-научное (molche) или немецкое (Molch) название для саламандры.

Из вышеизложенного следует, что Саламандровый Вопрос сначала и на протяжении достаточно долгого времени рассматривался лишь в смысле рассуждений о том, в состоянии ли саламандры (и если да, то до какой степени), как разумные и в значительной степени цивилизованные существа, пользоваться теми или иными правами человека – пусть даже будучи где-то на грани человеческого общества и заведенного им порядка; иными словами, это было внутреннее дело конкретных государств, разрешаемое в рамках гражданского права. Годами никому даже не приходило в голову, что Саламандровый Вопрос может иметь важнейшее международное значение и что с саламандрами, скорее всего, придется иметь дело не просто как с разумными существами, но и как с единым саламандровым коллективом или даже нацией саламандр. Вообще-то, первый шаг к такому пониманию Саламандрового Вопроса сделали как раз те самые эксцентричные христианские секты, которые пытались крестить саламандр, ссылаясь на слова Писания: «Идите по всему миру, учите все народы». Тем самым впервые была высказана мысль о том, что саламандры представляют собой нечто вроде нации[36]. Однако по-настоящему первое и воистину интернациональное и принципиальное признание саламандр в качестве нации содержалось в получившем широчайшую известность воззвании Коммунистического интернационала, подписанном товарищем Молоковым[37]и адресованном «всем эксплуатируемым и революционным саламандрам всех стран»[38].

Хотя само по себе это воззвание, кажется, не оказало на саламандр прямого воздействия, оно вызвало большую шумиху в мировой печати. У него появилось множество последователей, по крайней мере в том смысле, что на саламандр хлынули как из рога изобилия разнообразные пламенные призывы с самых разных сторон, – призывали их к тому, чтобы саламандры все, как одна, присоединились к той или иной идейной, политической или социальной программе, существующей в человеческом обществе[39].