Тим Хэй - Отряд скорби

— Да, она сказала. Она воодушевлена этой идеей. Я тоже хотел бы поучиться.

— Обычно церковь не разрешает новообращенным верующим становиться наставниками или руководить другими, но сейчас нет никакой альтернативы. Фактически я сам — новообращенный. Мне кажется, вы могли бы стать хорошим учителем, Рейфорд. Однако меня заинтересовала эта идея насчет президентского самолета. Это и в самом деле уникальная возможность. Может быть, следует об этом подумать. Только представьте, какое влияние вы могли бы оказать на президента Соединенных Штатов!

— Но я не думаю, чтобы президент часто общался со своим пилотом. Скорее всего, они совсем не общаются.

— Он проводит собеседование с новым пилотом?

— Сомневаюсь.

— Разве он не захочет познакомиться с человеком, которому доверяет свою жизнь каждый раз, когда самолет поднимается в воздух?

— Я уверен, что он доверяет тем людям, которые принимают это решение.

— Но, наверное, все-таки могут быть случаи, когда вам удастся поговорить с ним. Рейфорд пожал плечами:

— Может быть.

— В такое время президент Фитцхью, каким бы самостоятельным и независимым он ни был, наверное, гак же растерян и пребывает в поисках ответов, как любой другой человек. Подумайте о том, что вам может представиться случай сказать о Христе лидеру свободного мира.

— И тут же потерять работу, — ответил Рейфорд.

— Можно выбрать подходящий момент. Вам известно, что президент лишился при восхищении своих родственников? И что же он ответил, когда его спросили, почему это случилось? Он ответил, что ни в коем случае это не дело рук Божьих, поскольку он всегда верил в Бога.

— Вы так говорите обо всем этом, как будто я в самом деле собираюсь принять это предложение.

— Рейфорд, я не могу решать за вас. Но одно вы должны помнить всегда: теперь вы не принадлежите ни этой церкви, ни Отряду скорби, ни мне. Вы теперь принадлежите Христу. Поэтому я считаю, что вам следует отказаться от этой возможности только в том случае, если вы будете абсолютно убеждены, что она не от Бога.

Благодаря советам Брюса ситуация предстала в новом свете.

— А как вы считаете, следует ли сказать об этом Хлое и Баку?

— В этом мы одно целое, — ответил Брюс.

— Кстати, — продолжил Рейфорд, — я хотел бы коснуться еще одной темы: что вы думаете о любви в этот момент истории?

Кажется, Брюс неожиданно почувствовал себя неловко.

— Это своевременный вопрос, — сказал он. — Я понимаю, почему вы его задаете.

Рейфорд про себя усомнился в этом.

— Я понимаю, что вы чувствуете одиночество. Конечно, его скрашивает общество Хлои, но вы, должно быть, испытываете ту же мучительную пустоту, какую испытываю я после потери жены. Я думал, следует ли мне предстоящие семь лет провести в одиночестве? Мне не нравится эта перспектива, но вместе с тем я думаю, что буду постоянно занят. Если быть совершенно откровенным, я надеюсь, что Бог пошлет мне кого-нибудь на моем жизненном пути. Конечно, сейчас еще слишком рано. Я еще долго буду горевать и тосковать о моей жене. Я знаю, что она на небесах, но для меня она как будто умерла. Бывают дни, когда я чувствую такое одиночество, что не в силах этого вынести.

Это было так же предельно откровенно, как и тогда, когда Брюс рассказал, почему он не был восхищен. Рейфорд был потрясен тем, что он дал Брюсу повод открыться. Он-то спросил, подразумевая Хлою. Она влюблена в Бака. Даже если у них не сложится, она может встретить еще кого-то. Может быть, это несвоевременно — за несколько лет до возвращения Христа?

— Меня интересует этот вопрос в принципе, — объяснил Рейфорд. — Если двое полюбят друг друга, что им делать? Говорится ли в Библии что-нибудь о браке в тот период, который мы сейчас переживаем?

— Насколько я знаю, прямо там об этом ничего не говорится, но ничего не сказано и о запрете.

— А дети? Благоразумно ли сейчас заводить детей?

— Об этом я не думал, — ответил Брюс. — В вашем возрасте вы хотите завести еще ребенка?

— Брюс! Я не собираюсь жениться. Я имею в виду Хлою! Пока ничего такого не намечается, но если? Брюс задумался.

— Представьте себе рождение ребенка сегодня. Вам не нужно думать ни о начальной школе, ни о колледже; вы будете растить ребенка, готовя его к возвращению Христа в течение ближайших лет. Ваш ребенок обречен на жизнь в страхе и опасности. У него будет семьдесять пять процентов шансов умереть во время судов.

Брюс положил локти на стол и уперся подбородком в ладони.

— По правде говоря, — сказал он, — тут я бы посоветовал проявлять осторожность, молиться и прислушиваться к своей душе, прежде чем всерьез подумать о детях.

Бак терпеть не мог ждать. Он стал просматривать полки в приемной. Оказалось, что на них предыдущий пастор хранил материалы, которыми он редко пользовался. Там нашлось и несколько десятков книг по эзотерическим темам Ветхого Завета. Бак пролистал несколько из них и нашел их скучными. Затем ему попался церковный фотоальбом двухгодичной давности. Под буквой «Б» он обнаружил фотографию молодого длинноволосого Брюса Барнса. Лицо его в то время выглядело более широким, а улыбка — неестественной. Его окружали жена — немного полная, с чуть усталой, но искренней улыбкой — и дети. Какого сокровища лишился Брюс!

На следующей странице была фотография доктора Вернона Биллингса, исчезнувшего старшего пастора. Он выглядел немного старше шестидесяти и был сфотографирован с небольшого роста женой и тремя детьми е супругами. Брюс говорил, что исчезла вся эта семья. Пастор Биллингс напоминал Генри Фонда крепкого сложения, с улыбающимся, покрытым морщинами лицом; он выглядел, как те люди, с которыми Бак любил общаться. Бак перелистнул альбом дальше и нашел фотографию Стилов. Вот Рейфорд в своей летной униформе. Он выглядел почти так же, как сейчас, только добавилось седины в волосах и решимости в лице. А вот и Айрин. Он впервые увидел ее фотографию. Она казалась оживленной, веселой. Если верить причудам фотопсихологии, Айрин была более предана своему супругу, чем он ей: она слегка наклонилась к нему, а он сидел выпрямившись и несколько напряженно.

Была там и фотография Реифорда-младшего с подписью внизу: «Рейми, 10 лет». Около имен его и его матери стояли звездочки, а у Рейфорда ее не было. Также не было звездочки и у имени Хлои, о существовании которой свидетельствовала за неимением фотографии запись:

«Восемнадцатилетняя студентка Стэнфордского университета, Пало Альто, Калифорния (фотография отсутствует)».

Бак заглянул в примечания, где разъяснялось, что звездочка указывает на членство в церкви. Остальные, как можно предположить, были простыми прихожанами.

Бак взглянул на часы. Без десяти восемь. Он посмотрел через окно на место стоянки. Вторая машина Стилов уже была там, рядом с автомобилями Рейфорда, Бака и Брюса. Он прикрыл глаза рукой, заслонившись от солнца, и увидел в машине Хлою. Десяти минут было явно недостаточно для серьезного разговора, но, по крайней мере, можно поздороваться и вместе войти в церковь.

Когда Бак вышел из дверей, Хлоя как раз вылезла из машины и направилась к церкви.

— Привет! — бодро приветствовал ее он.

— Хэлло, Бак, — ответила она, явно без энтузиазма.

— Цветы по-прежнему на помойке? — начал он, надеясь получить хоть какой-то ключ к ее настроению.

— Они и в самом деле там, — ответила она, прошла мимо него и сама открыла дверь.

Он последовал за ней через вестибюль в зал.

— Думаю, они еще заняты, — сказал он, когда она направилась к двери Брюса и постучала.

По-видимому, Брюс сказал ей то же самое, потому что она тут же закрыла дверь с извинениями. Очевидно, Хлоя предпочла бы быть где угодно, только не здесь, и смотреть на кого угодно, кроме него. Она явно недавно плакала, лицо ее было красным, покрытым пятнами. Ему стало больно за нее. Что-то подсказывало ему, что это не просто настроение, но черта характера, к которой надо привыкать. Очевидно, у нее случились какие-то неприятности, и это было связано с ним, с Баком. Он ничего не мог поделать, пока не узнает, в чем дело. Оставалось только ждать. Хлоя уселась, скрестив руки и ноги, высоко подняв голову.

— Посмотри, что я нашел, — сказал Бак, протягивая ей старый церковный альбом, но она даже не притронулась к нему.

Бак открыл альбом на букве «Б» и показал ей фотографии семейств Брюса и доктора Биллингса. Неожиданно она смягчилась, взяла альбом в руки и принялась рассматривать его.

— Жена Брюса, — сказала она мягко. — Посмотри на этих детей!

— Здесь есть фотография и вашей семьи, — сказал Бак.

Хлое понадобилось много времени, чтобы добраться до буквы «С», потому что она листала альбом страницу за страницей, как будто разыскивала кого-то из знакомых.