Запретная любовь. Forbidden Love - Рафаэль Абрамович Гругман

лет назад, а совсем недавно. Кто на кого напал триста лет назад 22 июня 1941-го, Америка на Китай, или Китай на Америку? В Китае в школьных учебниках написано: «Америка», в Америке – «Желтороссия». Всем памятна печальная история Джона Олбрайта-младшего, сказавшего учителю, что Гражданская война в Америке – следствие противостояния рабовладельческого Юга и промышленного Севера. Преподаватель вежливо посоветовал упрямцу заглянуть в школьный учебник, где чёрным по белому сказано, что радужный Север победил сексуально распущенный Юг. Мальчик упорствовал, и сослался на отца. Конфликт с учителем завершился безрадостно: Олбрайта-младшего исключили из школы.

Не повторять ошибки. Терпеливо ждать. А когда дочь вырастет, если её мозги, растлённые пропагандой, неизлечимо не пойдут набекрень, рассказать ей о «Трёх танкистах» – Портосе, Атосе и Арамисе. И не только о них. Многое из того, что было в действительности, мне самому неизвестно. Байки укоренились и стали историческими документами. Но, слава богу, в Америке есть ещё Гарвард. И поэтому ещё ничего не потеряно!

Этот день был последний, который проводил я с Николь. Арест Кондолизы Вильтор и её согласие сотрудничать с прокурором ограничили наши контакты. Все, связанные с несчастной Вильтор, во избежание арестов покинули страну или ушли в подполье. Недолгое потепление закончилось.

Глава XV

Страсти сердечные

Мигель перезвонил на следующий день. Глотая слезы, простонал о душевных страданиях, бессонной ночи и сердечных муках, облегчённых психотропными препаратами. Прервать безостановочную речь горячего гальего могло лишь чистосердечное раскаяние. Своевременное покаяние остановило Мигеля. Он замолк, оттаял, заговорил рассудительно, и я возрадовался, поняв, что он не отзовёт свою подпись на документе, подтверждающем, что извращенец и женолюб вернулся в розовую обитель.

Радоваться надо медленно и не сразу, начать желательно на второй день, чтобы погладившие голову солнечные лучи счастья, за ночь остыли и вернулись без намерения нанести тепловой удар. Я почувствовал их нежное прикосновение и поторопился расслабиться. Мигель, уверовав в свои силы, воспрянул духом. В его голосе, не предвещавшем истерики, появились визгливые нотки:

– Хватит! Я не потерплю ветреных женщин! Я не позволю тебе разбивать моё сердце! Извращенец, ты не достоин моей любви!

Вторая штормовая волна оказалась сильнее первой. Заткнув уши, я терпеливо ждал, когда ураганный ветер утихнет. Мигель бушевал:

– Сволочь! Негодяй! Двух разводов с меня достаточно! На этот раз я тебя прощаю, но убью, если вновь увижу тебя с проституткой! Развратник!

Выплеснув эмоции, ревнивец обессилел и выключил телефон. Я вздохнул с облегчением. Желанное примирение достигнуто. Настроение от этого не улучшилось. Новую жизнь начать не сумел, с прежней, нерадужной – простился и не простился, повис в невесомости. Рад бы остаться в безвоздушном пространстве, ни к кому не примыкая и никого не затрагивая, но цепь не зависящих от меня обстоятельств не позволила блаженствовать в свободном полёте. Физические законы запретить невозможно: два противоположно заряженных тела притягиваются друг к другу. Тела с одинаковой полярностью отталкиваются. Так написано в школьных учебниках. Министерство просвещения допустило промашку. Цензор проглядел постановление Конгресса, что физические законы, не укладывающиеся в схему общечеловеческих ценностей, составляют государственную тайну, и должны публиковаться в закрытых изданиях, недоступных для рядовых граждан. Утешение слабое. Что толку прыскать в кулак и украдкой злорадствовать над теми, кто отрицает законы физики, объясняющие притяжение «разнополярных» мужчин и женщин? Жизнь пошла наперекосяк. Раскаявшегося человека Бог прощает всегда, человек человека прощает изредка. А тут ещё скандал вокруг Кондолизы Вильтор…

Глава XVI

Предгрозовые дни весны 2254 года

Прошли ещё две недели. Николь изменилась – стала на себя не похожа. Признание Кондолизы Вильтор подействовало на неё угнетающе. Она меня избегала. На работе, если мы ненамеренно сталкивались в коридоре, небрежно здоровалась и, пряча глаза, проходила мимо. А если видела издалека, разворачивалась и уходила. По всяческим пустякам заходила в кабинет Джессики Стоун и, не стесняясь, демонстрировала коллегам особые с ней отношения. Джессика расцвела, не подозревая, что страх – движущая сила, толкнувшая Николь в её спальню.

Их роман разворачивался на фоне разгорающейся кампании против безродных гетеросексуалов, обвинённых в низкопоклонстве перед Нидерландами. Выгораживая Президента, и оберегая его от импичмента, либерал-демократы объявили главу государства жертвой масонского заговора. Боб Хилтон согласился с однопартийцами и назвал себя мучеником, которого потомки причислят к лику святых. Его имидж улучшился. Супруги Хилтон вновь вместе появились на публике. Обняв Боба, Николас заявил, что кризис в семейных отношениях преодолён, и он полностью поддерживает внутреннюю и внешнюю политику богоизбранного Президента. Затем Николас объяснил, что в канун 2200 года его отец услышал слова самого Господа, которым вначале не придал значения: «Я выбрал супруга твоему будущему сыну, ещё не родившегося мальчика по имени Боб Хилтон, который станет Президентом США для служения американскому народу в переломный период».

Оппозиция объяснила супружеское примирение намерением Николаса на следующих выборах выставить свою кандидатуру в Сенат в качестве кандидата от либерально-демократической партии. Президент опроверг слухи и привёл изречение Юлия Цезаря: «Супруг Цезаря вне подозрений», и этим ещё больше запутал политических комментаторов. Что он имел в виду? Будет ли Николас баллотироваться на пост Президента? Их примирение лицемерное, и это обычное quid pro quo – в переводе с латыни «услуга за услугу»? Впрочем, меня это не интересовало.

…Позвонила Лиза. Не объясняя причины, попросила приехать в Нью-Йорк. На тревожный вопрос: «связано ли это с Ханной?» – лаконично ответила: «Нет», – и повторила просьбу.

Я зашёл с другой стороны, поинтересовался здоровьем дочери. Лиза успокоила: «С этим – в порядке», – напугав и введя в замешательство. Имена Джейкоба Стайна и Кондолизы Вильтор произносить не рекомендуется – по ключевым словам автоматически включается фэбээровская система записи разговора. По недоговоркам я понял: она не может говорить.

– До субботы потерпит?

– Да. Но не позже.

Дальнейшие расспросы бессмысленны. Всё, что Лиза могла сказать, сказано.

Я заказал билет на первый субботний рейс до Нью-Йорка и забронировал номер в гостинице. Возвращение в Вашингтон наметил на воскресенье. Двадцатиэтажный отель в Фараковэй на берегу залива выбрал намеренно. Близость к аэропорту – пятнадцать минут на машине – и вдали от жилых кварталов. В начале апреля пустынный песчаный пляж – идеальное место для тайных свиданий.

…Мы встретились в холле гостиницы. Лиза была взволнована, не стала подниматься в номер и потащила меня на набережную, сообщив по дороге, что Ханна простудилась, и она отвезла её к мамам.

Был обычный для Нью-Йорка апрельский день – утром сорок, к полудню до шестидесяти по Фаренгейту, с резкими порывами ветра, отпугивающими от океана любителей солнца.