Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв

и клетки, но все прервалось после ее побега. Ты помнишь, как она исчезла?

Слезы скатывались с моих глаз. Память подводила меня в фактах, но была верна в ощущениях. Я чувствовал, что Гермес прав. Ощущал боль от потери и вину.

– Ты причастен к ее побегу. После очередной трансплантации Ив была в бреду. Но ты поверил в него. Якобы из нее вырезают части внутренностей, а не помогают прижиться новым. Ты засомневался во всей нашей системе. Ты поступил так же, как и твой отец много лет назад, – пошел на поводу у любимой женщины. В тот раз мы потеряли Адама 1.0, а в этот раз практически потеряли Ив. Твой уникальный разум знал все о нашей системе безопасности. Ты вывел ее наружу, но сам не ушел, потому что в глубине души в тебе жила истина: все идет так, как нужно. Любовь испортила ситуацию, доверяя любой сумасшедшей идее. Очень сложно остаться в трезвости и поступить правильно. Ты вывел Ив, но сам остался здесь. После этого твое поведение стало еще более примерным, хотя внутри тебя шел спор о правильности принятого решения. Мы аргументированно показали тебе, что нет, воспоминания о ее молящих глазах твердо кричали «Да!». Сила разума позволила остановить этот спор и запереть в кладовой памяти. И потом мы полностью посвятили себя выполнению твоего предназначения – запустили 13-месячное погружение проекта «Адам 2.0» в формат воспроизведения квантовой телепортации в виртуальных жизнях.

Я прислонился лбом к краю кровати и стал укладывать все услышанное по полочкам. Мое рождение и пробуждение. Родители. Исчезновение отца. Прошлое Ив. Эксперименты над людьми и торговля детьми. Ненастоящие жизни. Настоящая жизнь. Контроллер и его действия. Любовь к Ив.

Вдруг зазвонила сирена и в комнате замигал красный свет.

– Адам, вставай. Ты у нас сверхчеловек, все выдержишь. Скорость уравновешивания эмоций и обработки информации огромная. Пока дойдем до собрания, восстановишься. Вставай, говорю!

Гермес спрыгнул с кровати и потянул меня за локоть. Мы вышли в широкий коридор стального цвета. Металл был повсюду и имел отражающую поверхность. В таком пространстве было очень тяжело для глаз. Бесконечно длинные лампы-шнуры располагались вдоль стыков стен с полом и потолком. Четыре уходящие вдаль линии освещали коридор.

Никаких дверей, люков или спусков. Лишь продолжающиеся стены, пол и потолок. Коридор стал уходить влево. Перед нами показалась круглая дверь, которая мгновенно открылась. Внутри были бежевые обои, горизонтальные металлические поручни и светящаяся панель. Гермес набрал несколько цифр. Дверь закрылась и через миг открылась.

Перед нами был розовый коридор с таким же освещением, как и в металлическом. Мы пронеслись в скоростном лифте на новый уровень и оказались в главном отсеке. Я вспомнил устройство подземных лабораторий. Розовый коридор вел в залу идиозиса.

Сирена все еще выла.

– Адам, давай скорее. Что-то случилось.

Мы почти пробежали вдоль розовых стен по розовому полу под розовым потолком и попали в просторный атриум.

Огромный шар-экран парил в воздухе над столом, за которым сидели человек сто. Все в обычной повседневной одежде и практически… седые. Вспомнилась особенность долгого пребывания людей в этих лабораториях. Казалось, группа прохожих вдруг поседела и просто решила пообщаться под невероятной конструкцией, на которой сейчас транслировались большие запертые ворота. Несмотря на круглую поверхность, искажения не было. Все будто смотрят в хрустальный шар и видят будущее.

В мое внимание попало оформление атриума. Потолок не было видно. Он находился слишком высоко и был похож на черное бесконечное пространство. Стены были выкрашены в светло-синий цвет и держали на себе несколько плоских компьютеров. Пол светлый и мягкий. На нем приятно стоять.

Гермес в своем светлом врачебном халате и я в пижаме напоминали сумасшедших, вторгшихся в мир обычных людей.

Мужчина в черных брюках и водолазке встал:

– Присоединяйтесь. Решаем все быстро.

Гермес потащил меня за рукав к двум пустовавшим стульям. Мы сели, и сирена прекратилась.

– Все произошло без нашей помощи. Ив сбежала теперь и от них. Эта секта тоже прокололась. Придется менять план. Внедрять к ним Адама уже нет смысла. Они сейчас бесполезны.

– Кто они? – вмешался я.

Все сидящие резко посмотрели на меня. Их лица выражали разные эмоции, но по ним можно было понять, что мой вопрос все сочли дерзостью.

Мужчина в черном выглядел будто молодящийся старик. Его гармоничное тело было большим, как у атлета, который все еще в расцвете сил, но никакие кремы и операции не могут уже скрыть его старость.

– С возвращением, Адам, – произнес мужчина, продолжая свою речь. – Напомню тебе, с кем мы боремся. «Общество Ноя» не вспоминается? У них и была наша Ив. Мы хотели внедрить тебя в эту секту, чтобы спасти ее, потому что хранившиеся в ее теле данные слишком опасны. Да ты и сам очень хотел встретиться с предводителем этой секты.

– Я? – удивление было искренним. – Зачем мне это?

– Ну, наверное, чтобы задать ему все интересующие тебя вопросы. Например, почему он так поступил с твоей матерью? Или зачем он исчез и как ему это удалось? Почему он бросил тебя?

Я все еще недоумевал.

– Ты никак не вспомнишь? Предводитель «Общества Ноя» – твой биологический отец. Аналитик К418БСИОА1. Лео Канский.

Глава 5. Ной был бы удивлен

В архивах есть его фотографии. Я изучил все и запомнил. Черты лица странные по отдельности, но вместе дают невероятную красоту. Мужественность и уверенность выпирала вместе со скулами, но в глазах сверкали мягкость и доброта. На всех кадрах его блестящие седые волосы бликуют. Высокий рост выделяет среди других работников идиозиса. Большой человек во всех смыслах этого слова.

Кусочки памяти восстанавливали во мне образ отца вместе с пустотой, истощающей мою душу. Бесцветная воронка образовывалась в груди. Она пыталась вывернуть меня наизнанку и забрать все части тела в бездонную темноту, где каждая клетка была бы расплющена и разобрана на атомы. Противостоять такой очень сложно, но я научился. Любил ли я его или, наоборот, злился? Не знаю. Просто ощущал эту воронку. Она оживала, как только перед моими глазами или в памяти возникало изображение отца.

Просматривая архивы идиозиса на втором году после пробуждения, я искал общие детали между нашими лицами. Ничего. Будто это совершенно чужой и одновременно близкий мне человек. Абсолютно разные люди. Абсолютно одинаковая серьезность.

Лео Канский уже давно руководил сектой под названием «Общество Ноя», появившейся в знак протеста. Это название отпечаталось во мне под грифом «ОСОБЕННО ВАЖНО», поэтому тоже всплыло в виртуальной жизни во время погружения. Несколько ученых, по слухам, узнали о