Бабло - Дмитрий Романофф

рассмотрим на примере. Бесструктурное управление похоже на работу с большими данными — мы не знаем, как информация распространится, но можем отследить паттерны.

— Ага, — кивнул Иван, — но инжекторы информации работают как вирусы — они встраиваются в социальную ткань и начинают размножаться.

Раджеш поднял палец:

— А что если создать лекарство от нежелательной информации? Как антивирус для социальных сетей?

— Звучит опасно, — нахмурился Чен, — это может привести к цензуре и подавлению свободы слова.

— И это говорит человек, рождённый в Китае? — с ухмылкой заметил Раджеш.

— Как ты думаешь, почему я оттуда уехал? — резко ответил Чен.

Иван задумчиво посмотрел в окно:

— Может быть, ключ в балансе? Мы можем использовать эти инструменты для улучшения общества, но не для контроля.

— Как в том фильме про роботов, — добавил Раджеш, — где они научились чувствовать эмоции через баги в коде!

— В нашем случае, — продолжил Иван, — инжекторы информации могут использоваться для распространения полезных знаний, а не манипуляции.

Чен подытожил:

— Важно помнить, что мы не создаём новую реальность, а лишь влияем на существующую. Как катализаторы химических реакций.

— И не забывать про этику, — добавил Раджеш, — в конце концов, мы программисты, а не боги!

Они дружно засмеялись, продолжая обсуждать теории и модели, пока за окном город жил своей жизнью — такой же сложной и непредсказуемой, как любая социальная система.

— Проблема в моделировании процессов управления состоит в том, что нет единой мировой модели. Есть классический подход к бизнесу и есть альтернативный, который эффективно применяется в Азии, например, — вдруг ни с того ни с сего выдал Чен.

— Об этом писал ещё Макиавелли! — добавил Раджеш, — разные типы устройства обществ, постоянная их смена, жестокость и беспринципность подходов менеджмента для решения сложнейших вопросов и компромиссов. Мне его книжки пришлись по душе. После них у меня отпали всякие этические вопросы использования эксплоитов и бэкдоров.

— Да, я читал ряд статей топ-менеджеров вроде Билла Гейтса, которые утверждали, что при всём их опыте бизнеса и воплощении модели управления, построенной на демократических принципах общества, они видят и признают силу консолидированных тоталитарных азиатских моделей управления, — добавил Чен с умным видом.

— Как вы меня достали, — выдал изрядно захмелевший и откинувшийся на спинку стула Иван. — Мы пришли сюда отдыхать, а не работать. Вам мало работы в офисе?! Забыли про цифровую гигиену? Надо уметь отключаться от работы!

— Покажи свой тумблер, и я тебя отключу, — дерзко пошутил Раджеш.

Чен напрягся, глотнул чаю и выдал:

— Согласно последним исследованиям, семьдесят процентов офисных работников продолжают проверять рабочую почту в выходные, а половина из них и вовсе испытывают тревожность и не могут отключиться от рабочих чатов. Особенно это заметно в пятницу — шестьдесят процентов сотрудников признаются, что мысленно ещё находятся на работе, даже когда уже вышли из офиса. Интересно, что лишь десять процентов умеют полностью отключаться от рабочих процессов, и это напрямую коррелирует с их уровнем удовлетворённости жизнью.

— Ты ходячий калькулятор, — громко выкрикнул Иван уже изрядно приняв спиртного. — Хочешь сказать, что мы не удовлетворены жизнью?!

— Это неправильная статистика и классическая подмена понятий, — заметил Раджеш. — Мы удовлетворены жизнью, потому что живём на работе.

— Да! — поднял бутылку в знак согласия Иван. — К чёрту цифровую гигиену!

Глава 27. Мозговой штурм

Конференц-зал Нексуса напоминал центр управления космическими полётами. На стенах мерцали голограммы дата-центров, похожих на стальные ульи, а стол был завален чертежами, чипсами с перцем чили и пустыми банками от энергетиков. Пол, расстегнув ворот рубашки, водил указкой по графику, где красная линия «Сроки» пересекала синюю «Реальность» как ножницы. Иван, с тенью недосыпа под глазами, пялился в экран с кодом децентрализованного алгоритма. Чен, как всегда, молчал, уткнувшись в планшет с цифрами, а Раджеш балансировал на стуле, крутя в руках новую головоломку.

— Новый дата-центр заморожен, подвели подрядчики, — голос Пола звучал как гул реактивного двигателя. — Инвесторы хотят видеть прибыль к концу квартала. Предложения?

Иван взорвался первым:

— Предложение? Отменить законы физики! Без мощностей мы не обработаем даже базовые запросы. Децентрализация — не панацея.

— Панацея — это психометрия, — Раджеш швырнул головоломку на стол, где она собралась в идеальный узор. — У нас есть доступ к данным пользователей: их страхи, привычки, даже то, как они врут в соцсетях. Если загрузить это в нейросеть…

— Это всё необходимо тестировать, — Чен наконец поднял голову. — Но по моим расчётам, текущие алгоритмы используют лишь малую часть психометрических данных. Причина: ограничения конфиденциальности.

Пол хмыкнул, тыча указкой в голограмму дата-центра:

— Конфиденциальность — это роскошь для тех, у кого есть время. У нас его нет. Раджеш, как обойти ограничения?

— Легко! — Радж вскочил, рисуя в воздухе схему. — Делаем фейковые «опросники» в приложениях-партнёрах. Юзеры сами отдадут нам свои тревоги и мечты, думая, что тестируют новую фишку. Данные пустим через децентрализованные узлы — так их не отследить до источника.

Иван сжал кулаки, и экран за его спиной дрогнул:

— Это не просто серая зона. Это чёртов ад. Если алгоритмы начнут предсказывать поведение на основе страхов…

— Они уже предсказывают, — перебил Чен, выводя на проектор график. — Точность возрастает на двадцать процентов при использовании психометрии. Но ключ — в комбинации с децентрализованным обучением. Каждый узел обрабатывает свой сегмент данных, снижая нагрузку на серверы.

— То есть, — Пол медленно обвёл взглядом команду, — мы раздаём нашу нейросеть как вирус. Пусть гаджеты пользователей сами становятся дата-центрами.

Раджеш засмеялся:

— Бинго! Как старые добрые ботнеты, только легально. Юзеры будут «помогать» обучению ИИ, даже не зная об этом. А мы сэкономим ресурсы.

— И получим миллионы судебных исков, — проворчал Пол. — Для децентрализации нужен протокол, который защитит данные.

— Уже есть, — Раджеш открыл код с метками НейроКоин. — Я адаптировал блокчейн-алгоритм. Каждое действие шифруется, а анонимность узлов гарантирует…

— Гарантирует, что мы всё контролируем, — Пол перехватил инициативу. — Вот что сделаем: запускаем бета-тест НейроКоин. Игроки получат бонусы за донат вычислительных мощностей своих смартфонов.

Иван закрыл лицо руками:

— Вы предлагаете превратить их гаджеты в зомби-сеть?

— Нет, — Пол улыбнулся, как отец, объясняющий ребёнку, что Дед Мороз нереален. — В «энергию для