Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху - Дэвид Вонг

обезглавленный человек, одетый так же.

Однако теперь его тело раздулось уже втрое больше обычного. Брюки и окровавленная рубашка разошлись по швам – уцелевшие нити, готовые вот-вот разорваться, глубоко въелись в распухшую плоть. Если Фрэнки кого-то вынашивал, то сейчас он должен был весить под четыреста фунтов – так пузо не раздувается ни при каком ожирении.

Я повернулся к человеку в чёрном – спросить, зачем он мне это показал, кто он и на кого работает.

Я снова лежал в кровати. Я отбросил одеяло и вскочил на ноги. Эми пошевелилась и что-то пробормотала во сне. Я вышел из комнаты и обошёл дом.

Никого.

Я зашёл в ванную, сполоснул лицо.

Я поднял голову, и на мгновение, прежде чем проморгался и от воды в глазах, уловил за спиной движение. Наверное, проснулась Эми. Но когда я вернулся в спальню, она всё ещё спала. Молли?

Я обернулся, и действительно: она стояла в гостиной, в нескольких футах от меня, и нюхала воздух. Я вздохнул с облегчением.

Только сейчас я заметил предмет, лежавший на кофейном столике: около двух футов длиной, на одном конце – пластиковый приклад, как у ружья, на другом – система тросиков и шкивов. Сверху покоилась короткая стрела с острым как бритва наконечником. Арбалет.

Я вдруг представил, как эта идиотская штуковина пронзает почтальона, когда кто-то ненароком задевает стол, вставая с дивана. Я уже протянул руку, чтобы снять стрелу, но меня прервал едва слышный звонок мобильника.

Мои штаны до сих пор валялись на кухне на полу. Я направился туда, залез в карман и вытащил телефон.

– Алло?

– Это Дэвид Вонг?

В голосе чувствовалось раздражение.

– Э… Может быть. Кто это?

– Это детектив Вэнс Фальконер. Признавайтесь, кто из вас, долбоёбов, стащил голову?

– Прошу прощения?

– Голову Фрэнки Бёрджесса. Из морга. Она пропала.

– Я спал…

В самом деле?

– Ты дома?

– Да.

– За тобой едет машина. Выйдешь из дома – объявлю в розыск.

Я начал было оправдываться, но понял, что говорю в пустоту.

Солнце вот-вот собиралось взойти, тени в доме понемногу отступали. Я вернулся в спальню и достал чистую одежду. Оделся, почистил зубы, поцеловал Эми в лоб. Я оставил ей записку на зеркале в ванной: написал, что мне нужно зайти в полицейский участок, и я скоро вернусь, если меня только не засадят в тюрьму.

Я ждал на крыльце, и минут через десять подъехала полицейская машина. Полицейский – толстяк, которого я, кажется, видел вчера в больнице, посадил меня на заднее сиденье, но не стал надевать на меня наручники и вообще как-то меня ограничивать.

Мы проехали мимо школы, и в голове снова пронёсся тот сон. Я спросил у копа:

– А труп Фрэнки в итоге нашли?

Он не ответил. Вряд ли копы обязаны отвечать на вопросы с заднего сиденья.

Мы приехали в участок – унылое место, провонявшее антисептиками и подгоревшим кофе. Коп отвёл меня в небольшое помещение со столом и зеркалом, которое, как я знал, служило комнатой для допросов. Я уже бывал здесь.

В углу комнаты стоял телевизор на тумбе с колёсиками. К телевизору был подключен видеомагнитофон.

Я просидел там полчаса, прежде чем вломился Фальконер. Он закрыл дверь, глянул в угол, где находилась камера слежения, и выдернул из розетки идущий от неё коаксиальный кабель. Интересно.

Он смерил меня взглядом, скрестил руки на груди, прошёлся по комнате. Наконец он спросил:

– Кто ты?

Я не ответил.

– Я попросил медэксперта осмотреть голову. И знаешь, что он обнаружил? Кто-то сожрал его язык.

– Ну, наверное, жук…

– НЕ БЫЛО ТАМ НИКАКИХ ЕБАНЫХ ЖУКОВ!

Как громко.

– Хорошо.

– Я специально проверил голову, пока она валялась в твоём сраном дворе. Во рту ничего не было.

– Хорошо.

– Но ты думаешь, что было.

– Боюсь, если скажу «да», ты меня ударишь.

– Я так и так могу тебя ударить.

– Я тоже проверил голову, детектив. Жук был там. И если язык исчез, это даже логично: такие паразиты есть у рыб. Они заползают в рот, съедают язык и прилепляются ко рту. Когда рыба ест, она кормит паразита…

– Стоп, стоп, стоп. Хочешь сказать, жук был во рту, когда я его осматривал?

– Я думаю, он до сих пор там.

– И как это возможно?

– Ты правда хочешь знать моё мнение?

Пауза.

– Да.

– Хорошо. Понимаешь, той ночью, когда ко мне пришёл Фрэнки, тварь была на виду. Жук ползал по комнате, но Фрэнки его не видел. Хотя тот был прямо у него перед глазами.

– Допустим.

– В общем-то, всё. Ну, то есть, мы же не можем видеть всего, да? Если хочешь проверить, заболел ли ты гриппом, ты не можешь просто разрезать себе палец, выдавить кровь и увидеть, как в ней плавают вирусы. Они слишком маленькие. Но, вирусы реальны, это часть физического мира, которую ты не видишь. Согласен? Так уж вышло, что твои глаза не воспринимают предметы меньше определённого размера. И такова бо́льшая часть мира вокруг нас. Ты не видишь воздух, которым дышишь; ты не видишь радиоволны, летающие в воздухе; ты не видишь гравитацию, удерживающую тебя на земле; ты не видишь тепло, или мысли в моей голове, или события, которые произойдут через пять секунд. Почти всё, что есть в природе, для тебя невидимо. И эти существа – ещё одно явление в этом ряду. Почему, блин, так сложно это понять? Почему людям так тяжело поверить в невидимое, когда почти всё вокруг них почти всегда невидимо?

– Но ты, конечно же, можешь их видеть.

– Да.

– Почему?

– Не знаю. Просто могу.

– Вот сейчас ты соврал.

– Ох срать. Да как ты это делаешь?!

– Это спасает жизни. Так как думаешь, почему ты видишь эту хрень?

– Наверное, в определённые моменты все люди способны видеть тот, другой мир. Не всё время; но, думаю, это возможно через концентрацию и тренировки. Мне кажется, человеческий вид утратил эту способность. И это не случайность. Эти существа – скрытые, живущие в тени – им выгодно, чтобы их не видели. Я думаю, ключ к пониманию мира лежит в принятии факта, что сверхъестественные силы не ослабли, когда мы перестали в них верить. Они окрепли. Есть люди, которые в это верят, но в основном их поверия – это полная хрень, догмы и разводы от жуликов и продажных