Не оставляйте нас - Яна Каляева

отбросил со лба прядь светлых волос. — Однако давайте быстренько разделаемся с формальностями. Что за дело привело вас ко мне?

— Отдел информационной безопасности уже месяц не может закончить проверку моих программ, — Виктор осторожно пригубил терпкий сладкий напиток. — А ведь это почтенные университетские приложения с более чем вековой историей. Они используются и на Земле, и на Марсе. Без них я не могу анализировать данные. Что, ради Че, в них можно проверять столько времени?

— Да ничего они и не проверяют… Просто имитируют бурную деятельность, — Саймон развернул голоэкран со своей оболочки. — Так, вижу ваше заявление… Маркс, какая драматическая переписка! Удивительно, насколько же некоторые вещи постоянны – бюрократия, наверно, погибнет разве что вместе с человечеством, и то не факт. Сейчас проставлю резолюцию… готово. Через четверть часа инфобез загрузит на ваш браслет все, что нужно. Приношу свои извинения. Видите ли, в инфобезе, как и в других корпоративных структурах, работает в основном криворукий биомусор.

— Однако! — рука Виктора дрогнула, лед в бокале с коктейлем тоненько звякнул. — Не слишком ли резко вы о служащих собственной корпорации отзываетесь?

— О, не бойтесь, это не проверка лояльности, право же… Не вижу смысла скрывать от вас подлинное положение дел. Такое, знаете ли, неизбежно, если поколениями принимать на работу только родственников тех, у кого уже есть работа. Корпорации вырубили социальные лифты, а теперь сами же тонут в некомпетентности служащих… Меры безопасности усиливаются с каждым днем, а число терактов только растет.

— Как-то я... не ожидал услышать подобное от корп-майора!

— Да я на всякое насмотрелся, — Саймон пожал плечами. — Знаете, что половина детей и наследников корп-генералов либо гниет заживо в вирт-капсулах последней модели, либо сидит на синте, как самый пропащий балласт? И вся королевская конница, и вся королевская рать ничего с этим поделать не могут. Золотые детки, у которых по праву рождения было все… и кто из них ухитрится не убить себя до конца, тот и станет решать судьбы человечества. Как вам такое, Виктор?

Ученый глянул на Саймона с любопытством. В официальной биографии корп-майора значилось, что он родился в контейнерном квартале и всего добился сам. Как правило, что-то в таком роде происходило с нелицензионными детьми корп-офицеров. Но вдруг тут дело в другом? Через какой ад пришлось пройти пареньку из контейнера, чтобы дослужиться до корп-майора?

— И ведь так было не всегда, — продолжал вещать Саймон. — Еще недавно среди корп-офицеров хватало тех, кто понимал, что долгосрочные инвестиции в экономику необходимы. Что бесконечное сокращение рабочих мест приведет к падению сбыта и в конечном итоге прибыли самих же корпораций. Но монополизм привел к тому, что все корпоративные системы деградируют с каждым поколением. Знаете, Австралийский эвкалипт пропитывает землю вокруг себя эфирными маслами, превращая ее в легко воспламеняющийся ковер, чтобы избавиться от конкурирующей растительности. Так и...

Дверные створки разъехались, и вошла девушка в джинсах и рубашке участницы материнской программы. Увидев Виктора, она замерла на полушаге — стройная, грациозная, сильная, похожая на смертоносную боевую машину.

— Прости, не знала, что у тебя гость… Здравствуйте.

— Ничего, радость моя, здесь, право же, все свои… — Саймон поднялся, подошел к девушке, обнял ее, поцеловал в губы.

Виктор поспешно отвел глаза. Он слышал, что Саймон взял одну из участниц материнской программы в наложницы, но не ожидал, что это станут так спокойно ему демонстрировать. И все же успел заметить, что девушка отнюдь не выглядит так, будто она здесь не по своей воле. Напротив, она льнула к Саймону всем телом, и выразительные черты ее превосходно вылепленного лица смягчались, когда она смотрела на него.

— Иди пока поиграй во что-нибудь, — Саймон развернул девушку к двери и хлопнул по упругой заднице. — Я скоро приду.

Странно, но во взгляде, которым корп-майор проводил девушку, Виктору почудилось нечто вроде снисходительной нежности.

Саймон смешал новые коктейли, хотя Виктор отпил от своего едва пару глотков. Конечно, легендарную колу распробовать хотелось — но принимать подарки от Саймона было противно.

— Вас это смущает? — спросил Саймон, показывая глазами на дверь, за которой скрылась девушка. — Право же, это самое естественное, что только может быть. Глупо, мы готовим юных девушек к материнству, но лишаем их простой радости плотской любви. У вас же хорошенькая лаборанточка, да? Ну или любая другая участница программы, выбирайте на свой вкус…

— Это уже даже для вас чересчур гнусно! — взорвался наконец Виктор. — Вы не можете так обращаться с этими девушками! Сначала накручиваете их на высокую миссию, а потом принуждаете к…

— Поверьте, никто никого не принуждает! — Саймон вскинул ладони. — Женщины сами тянутся к мужчинам, облеченным богатством и властью. И даже не из вульгарных меркантильных побуждений — в самом деле испытывают любовь к тем, кто лучше других способен о них позаботиться. Такова их природа с древности и до наших дней, тут уж ничего не поделаешь. Вот, попробуйте, здесь я смешал…

— Знаете что, — Виктор резко поднялся с кресла. — Не буду я у вас ничего пробовать. Довольно с меня провокаций. Я донес бы о нашей беседе в службу безопасности, но это глупо, здесь вы ее и курируете. За приложения спасибо, они уже закачались на мой браслет. А к остальному я не желаю иметь отношения! Вы тут клевещете на корпорацию, развращаете матерей будущего и всячески бравируете низкопробным цинизмом. Сколько угодно, только без меня. Я — обычный пролетарий умственного труда, моя работа — превратить Марс в новый дом для человечества. Иисус, как же я надеюсь, что это возможно даже под управлением таких циников, как вы...

Саймон откинулся в кресле и скрестил руки на груди; в лице его читалось выражение не гнева, не досады, не насмешки даже — что-то вроде сожаления.

— Жаль, что вы отказываетесь от коктейля, — сказал он. — И в целом от возможности более интересно провести свои последние дни на Земле. Ну да дело ваше. Вольному, как говорится, воля. Дверь не заблокирована.

***

Присутствие Индиры делало временную лабораторию уютной. Эта девушка даже в чуждой ей обстановке умела создавать атмосферу дома. Когда Виктор вошел, она оторвалась от расчетов и, как обычно, улыбнулась. Но он заметил, что глаза у нее заплаканные, как это нередко бывало в последнее время. Виктор пытался выяснить, может ли чем-то помочь, но Индира неизменно уверяла,