’НЕЙРОС’. Часть третья ’Черные слезы’ - Павел Сергеевич Иевлев

я умею стрелять и драться. Я могу чем-то помочь.

— Ладно, — сказал я, подумав. — Будешь на подхвате. Но подчиняться беспрекословно! Если ты вступаешь в отряд, я твой командир.

— Как скажешь.

— Обещаешь?

— Клянусь сестрой! Мне больше нечем.

— Принято. Добро пожаловать в ряды. Снаряжение получишь у Шони, она по традиции квартирмейстер.

* * *

Лирания единственная, кроме меня, умеет водить. Не очень хорошо, но это лучше, чем никак. Надо бы натаскать ещё кого-нибудь, но времени чертовски мало, события катятся кубарем. В общем, польза от неё есть — отгонит машину и отвезёт Дженадин на базу. Колбочка ещё оглушена смертью матери и, на мой взгляд, не вполне адекватна. Ей нужно время. Кроме того, у Дженадин акрофобия, а мы сейчас идём по кабельной ферме шириной полметра на высоте этажей этак в двадцать. Отсюда падать — успеешь соскучиться. Зато прибываем прямиком на крышу, и от ангара нас отделяют только дверь, легко сдающаяся отмычке Кери, и короткая лестница в пол-этажа.

Леталку такую я уже видел и даже летал. Правда, на голове у меня тогда был мешок, а в голове мрачные предчувствия, но факт остаётся фактом.

— Заряд полный, — деловито сообщает Кери, отсоединяя кабель от зарядного порта. — Если этот придурок действительно умеет рулить, то можно сваливать.

— Умею, не сомневайся! — огрызнулся Лендик. — А вот ты бы лучше нашёл, где открываются ворота!

— Не командуй, вонючка! — возмущается Кери.

— Поищи рубильник, или что тут, — распоряжаюсь я. — Зоник, девочки, не расслабляемся, контролируем периметр. Вполне может быть, что где-то уже загорелась красная лампочка. И сюда бежит охрана. Лендик, бегом в кабину, прогревай там моторы.

— Зачем? — удивляется он.

— Если не нужно — не прогревай, — не стал спорить я. — В общем, проводи предполётную процедуру, задерживаться тут не стоит.

— У нас гости! — тихо и напряжённо говорит Тоха.

— Стоять, руки вверх! — командует Шоня. Её тактические очки взяли цель, а руки сервоброни не дают дрогнуть стволу, нацеленному в лоб растерянной женщине.

— Вы кто? Что вы тут делаете? — спрашивает она удивлённо.

— Руки подняла, ну! — Шоня настроена серьёзно. — Башку отстрелю!

Женщина медленно поднимает руки, явно не понимая, что случилось.

— Что происходит?

— Воздушная прогулка, — поясняю я. — И вы приглашены. Отказ не принимается.

— Но это наша леталка! — возмущается она. — Мы почти нашли пилота!

— Было ваше, стало наше! — смеётся Зоник.

— Почти не считается, — сообщает Тоха. — Кери, что ты там возишься?

— Готово! — рапортует он, и одна из стен ангара ползёт вверх, открывая панораму города.

Все ещё пытающуюся возражать женщину берут под локти и засовывают в салон аппарата. В броне Шоня с Тохой проделывают это без малейшего напряжения. Взвывают пропеллеры на выносных консолях, аппарат отрывается от пола и медленно плывёт к выходу.

— Наденьте мешок на голову, — мстительно командую я. — Не стоит ей видеть, куда мы летим.

— Откуда у нас мешок, командир? — удивляется Зоник.

— Господи, что ты за солдат, если у тебя даже мешка нет? — возмущаюсь я. — А мародёрствовать ты как собираешься?

— А разве можно мародёрствовать?

— Иначе в чём смысл. Ладно, шучу. Мародёрство — зло. Но сбор трофеев — дело святое. Найдите там чего-нибудь.

— Чехол с сиденья могу содрать! — деловито сообщает Кери. — Пойдёт?

— Вполне. Действуй.

Женщина бурно протестует, но я неумолим, и вскоре её крики начинают звучать приглушённо. Я перебираюсь в кабину и впервые смотрю на башни сверху.

С этой высоты город виден почти целиком, можно разглядеть, как он толстой подковой обнял широкий морской залив, в центре которого расположился идеально круглый остров. Ах да, не остров. Поплавок приливного привода.

— Странно видеть приморский город и ни одного корабля, — говорю я Лендику.

Он только плечами пожимает, напряжённо вцепившись в штурвал.

— Никогда в жизни не видел кораблей, только на картинках, — отвечает он наконец. — Куда тут плыть-то?

И то верно. Когда город один, то и корабли как бы ни к чему. Море вот оно, а плыть некуда. Странно всё это. Но Лендик и прочие не знают, что бывает по-другому, и не удивляются. Для них море — просто много воды.

На посадку заходим медленно и аккуратно, Лендик громко сопит, лоб его покрывается потом, руки, вцепившиеся в штурвал, белеют, но машину держит ровно, и она плавно вплывает в сумерки ангара, из глубины которого нам приветственно машут Лирания с Дженадин.

* * *

— Я Селанта, — сообщает нам раздражённо женщина, — и вы очень пожалеете, что меня похитили! Да вы вообще понимаете, кто я такая?

— Секунду, — просит Дмитрий, шурша пальцами по сенсорной клавиатуре. — Ага, вот. Селанта Корин, Владетельница Великого Дома Корин. Бывшая владетельница бывшего Дома, — уточняет он после паузы.

— Дом возродится! — отвечает она зло. — Узурпаторке осталось недолго!

— «Узурпаторка» — это Калидия? — интересуюсь я.

— А кто же ещё! — гневно сверкает глазами аристократка.

— Просто уточняю.

— Будь проклят Креон и семя Креоново! — заявляет она с драматическим надрывом.

Мы недавно обсуждали это с Дмитрием, увлечённо роющимся в притащенных Калидией архивах.

— Забавно, но Дома на дух не переносили Креона, — рассказал он. — Он единственный, кто пытался спасти город и даже добился в этом определённых успехов, но они видели лишь злостное нарушение священных традиций.

— Это каких же?

— Приглашение иномирцев, которые по определению зло, поскольку рождены не на святой земле Ушедших. Оплата ихором, каковой есть наследие Ушедших, а потому неприкосновенен. Попытки расширить круг носителей оболочек — лютое, невообразимое кощунство, ведь своим не хватает. Дочь, прижитая от иномирянки, на которой он, к тому же, в нарушение всех возможных укладов, женился. А главное — сотрудничество, хоть и тайное, со вторым городом. Креона постоянно пытались свергнуть, одну из таких попыток как раз отбивала ваша ЧВК, но он держался, как стойкий оловянный солдатик. Та ещё жопа, но характер — кремень!

— А что не так со вторым городом? — поинтересовался я.

— Точно не знаю, но это такой типа жупел. Думаю, это напрямую связано с тем, что здешние его практически уничтожили, а значит, он был очень плохой. Не могли же такие хорошие ребята уничтожить то, что не было воплощением Мирового Зла?

— Это понятно. Горе проигравшим. Но причина-то какая была?

— А кто сказал, что аристократы вообще умные?

— Нет, — вздохнул я, припомнив оборону башни, — никто не сказал.

— Простите, Селанта, — начинаю я. — Заранее извиняюсь, если мой вопрос покажется вам оскорбительным, но вы же бастард своего Дома? Не были близки к главной линии наследования?

— Это неважно, сейчас Владетельница — я!

— За неимением остальных, вероятно.

— Да с чего вы взяли?

— Первое, у вас платье с открытыми плечами.

— И что?

— Я