Кори Доктороу - Младший брат

Я все еще был готов делать ставку на то, что икснет находится в мертвой зоне радара дээнбистов, но засечь его для них лишь вопрос времени. После сегодняшней истории я бы не сказал, что ощущаю себя комфортнее, чем диссиденты в Китае. И все люди, приобщенные мной к икснету, теперь подвергаются опасности. Правоохранительным органам плевать, действительно ли вы нарушаете закон; они поместят вас под микроскоп за одно только статистически аномальное поведение. Главное, события развиваются так быстро, что теперь уже ничего нельзя повернуть вспять; икснет живет собственной жизнью, и его не остановить.

Я должен найти какой-то иной способ уладить это дело.

Жалко, что рядом со мной нет сейчас Джолу. Он работает в интернет-провайдерской конторе «Пигсплин-Нет», которая приняла его на работу еще в двенадцатилетнем возрасте. Естественно, Джолу гораздо глубже меня разбирается в сети и что-нибудь посоветовал бы. Кому как не ему знать наилучший способ в этой ситуации уберечь наши задницы от тюрьмы.

Хорошо, что Ван, Джолу и я договорились встретиться завтра после школы в нашей любимой кафешке в Мишн-дистрикт. Вообще-то это ставшее привычным продолжение наших еженедельных плановых встреч в качестве команды «Харадзюку-Фан-Мэднес», но теперь, когда игру отменили, и с нами нет Даррела, они больше похожи на поминальные посиделки, дополняемые в остальные дни неоднократными телефонными звонками и посланиями по моментальной почте примерно такого содержания: «Ты как, в порядке? Неужели это действительно случилось с нами?». Хорошо, когда есть с кем поговорить.

— У тебя крыша съехала! — сказала мне Ванесса. — У тебя конкретно, реально, в натуре, железобетонно заклинило чердак!

Ван мучительно стеснялась своей школьной формы, состоящей из безрукавки прямого покроя, плиссированной юбочки и гольфов — ну копия Сейлор Мун. Она не успела съездить домой переодеться, поскольку ей пришлось бы сначала долго добираться до самого моста Сан-Матео, а потом возвращаться обратно в город на принадлежащем ее женской школе челночном автобусе. У Ванессы с самого начала испортилось настроение, потому что в кафешке тусовались малахольные эмо, которые в сравнении с ней казались взрослыми и кульными, и при ее появлении зафыркали в свои чашки с латте.

— А что мне делать, по-твоему, Ван? — спросил я, чувствуя, что сам начинаю заводиться. Харадзюку накрылась, Даррела нет, в школе зеленая тоска: целый день, сидя в классе, я утешал себя тем, что мне предстоит встреча с остатками моей команды. И вот, пожалуйста, встретились — и меня же отругали!

— Перестать подвергать себя риску, M1k3y! — У меня даже волосы на голове зашевелились. Мы, конечно, обращались друг к другу по никам на собраниях команды, но теперь, когда мой никнейм стал известен всему икснету, очень уж стремно было слышать его при народе.

— Никогда не называй меня так в общественном месте! — шикнул я на Ванессу.

Ван сокрушенно покачала головой.

— Вот об этом я и говорю. Кончится тем, что ты очутишься за решеткой, Маркус, и других за собой потянешь! Причем многих. После того, что случилось с Даррелом…

— Я занимаюсь этим ради Даррела! — Студентки за соседним столиком обернулись на мой голос, и я сбавил обороты: — Пусть не думают, что им все просто так сойдет с рук!

— Если ты надеешься остановить их, у тебя действительно с головой не в порядке. Они выполняют решения правительства!

— Все равно это наша страна! — доказывал я. — Мы имеем право постоять за себя!

У Ван стало такое лицо, будто ее душат слезы. Она два раза судорожно вздохнула и встала из-за стола.

— Извини, я не могу участвовать в этом безумстве. И не могу просто наблюдать со стороны, как ты шагаешь прямиком к краю пропасти. Это все равно что смотреть в замедленном воспроизведении видеозапись автокатастрофы. Ты обрекаешь себя на гибель, а я слишком люблю тебя, чтобы пережить подобное зрелище.

Ван вдруг наклонилась, порывисто обняла меня обеими руками и крепко прижалась губами к моей щеке, прихватив уголок рта.

— Береги себя, Маркус, — сказала она дрогнувшим голосом. Я чувствовал, как у меня жгло краешек рта в том месте, где его коснулись губы Ван. Она повторила с Джолу ту же процедуру, правда, поцелуй пришелся ему точно в щеку. А после Ван ушла.

Мы с Джолу еще с минуту молча таращились друг на друга.

— Вот черт, — первым пробормотал я и закрыл лицо руками.

— Да ладно, образуется, — промямлил Джолу, похлопал меня по плечу и заказал мне еще один латте.

— Уж казалось бы, Ван должна понимать, как никто другой. Ее родители были северокорейскими беженцами. Они прожили десятилетия под гнетом отмороженного диктатора, но сумели переехать в Америку, чтобы обеспечить своей дочери более счастливую судьбу.

Джолу пожал плечами.

— Может, потому она и сдрейфила. Ей лучше знать, насколько стремно все может обернуться.

Я понял, о чем он. После того как семья Ван уехала в Штаты, два ее дяди угодили за решетку и бесследно исчезли.

— Да уж, — вздохнул я.

— А ты чего не вышел в икснет вчера вечером?

Я обрадовался возможности сменить тему, принялся объяснять Джолу все о байесовых заморочках и поделился опасениями, что мы можем залететь, если будем и дальше пользоваться икснетом. Он слушал молча, чего-то соображая.

— Так, я понял. Проблема в слишком большом объеме шифрованного материала на отдельном канале связи с Интернетом. Это делает его заметным. А если не шифровать, плохие ребята будут просто перехватывать твою информацию.

— Ага. Я сегодня весь день над этим голову ломал. Может, нам следует уменьшить интенсивность передачи, рассеять ее за счет использования большего числа чужих соединений?

— Не годится, — сказал Джолу. — Для того чтобы растворить отдельную связь в общем информационном потоке, придется практически остановить икснет, а в этом нет смысла.

— Да, ты прав, — согласился я. — А что еще мы можем сделать?

— А что, если изменить параметры нормы?

Вот почему Джолу приняли на работу в «Пигсплин», когда ему еще только стукнуло двенадцать. Дайте ему задачку, у которой есть два решения, причем оба оставляют желать лучшего, и он найдет третье, совершенно неожиданное, основанное на оригинальной посылке, не имеющей ничего общего с прежними. Я отчаянно закивал головой:

— Ну-ка, давай рассказывай!

— Предположим, среднестатистический пользователь Интернета в Сан-Франциско будет иметь в своем обычном, ежедневном трафике намного больше зашифрованной информации. Если нормальная пропорция между открытым текстом и шифровкой составит, скажем, пятьдесят на пятьдесят, тогда пользователи икснета на этом фоне практически перестанут выделяться.

— Но как это сделать? Большинство пользователей не настолько волнует сохранение в тайне их личных интересов, чтобы выходить в Интернет по шифрованной связи. Им в принципе до лампочки, почему чужому дяде не терпится разнюхать, чего они хотят надыбать в «Гугле».

— Да, но веб-страницы — это лишь малая часть трафика в Интернете. Если мы добьемся того, что пользователи будут привычно загружать по несколько гигантских закриптованных файлов каждый день, это в сумме создаст шифрованный текст, равный тысячам веб-страниц.

— Ты говоришь про индинет, — догадался я.

— Ага, — подтвердил Джолу.

индинет — всегда со строчной буквы — сделал «Пигсплин-Нет» одним из самых успешных независимых интернет-провайдеров в мире. Было время, когда крупные фирмы звукозаписи инициировали судебные процессы против пользователей Интернета, которые бесплатно скачивали музыку. Многие независимые звукозаписывающие компании и исполнители ужаснулись и возмутились в связи с этой попыткой выколотить деньги из своих же клиентов.

Учредительница «Пигсплина» нашла выход из ситуации. Она предложила сотрудничать всем исполнителям, кто предпочтет работать, а не судиться со своими фанатами. В обмен на дистрибьюторскую лицензию «Пигсплин» делился с исполнителями доходами от продажи своих услуг подписчикам.

Чем популярнее музыка артиста, тем больше его доля в прибыли интернет-провайдера. Для независимых исполнителей настоящая проблема заключается не в пиратском скачивании, а в неизвестности. Кому понадобится красть музыку, которой никто не знает?

Идея сработала. Контракты с «Пигсплин» подписали сотни независимых исполнителей и студий звукозаписи. Вместе с количеством музыки росло и число подписчиков интернет-провайдера, а следовательно, и суммы вознаграждений исполнителям. За один год «Пигсплин» приобрел сто тысяч новых клиентов, а теперь их численность составляет миллион — больше половины всех широкополосных сетей в Сан-Франциско.

— У меня уже несколько месяцев руки не доходят довести до ума кодировку индинета, — продолжал Джолу. — Ту программу, что поставили вначале, писали второпях, начерно, и если ее чуть подчистить, от нее будет гораздо больше толку. Но сейчас на это просто нет времени: Труди повесила на меня срочную работу, и я только тем и занимаюсь, что целыми днями шифрую подключения.