Бестелесные. Книга 1 - Григорий Мокеев

стыдно за те свои мысли. Нельзя опускаться до уровня того, кто ведет себя не так, как тебе нравится.

Уже вечер, надо связаться с Элисс. Даже во время довольно жестких тренировок мысли о ней не отпускают. Придумываю какие-то диалоги, перед глазами стоит ее образ. Наверное, будь я живым, сейчас не мог бы даже есть, пока не убедился бы, что с ней все в порядке. Если, конечно, речь не идет о моих любимых бараньих ребрышках. Их я могу съесть в любом количестве и в любой ситуации, жаль, что в монастыре куда чаще подавали полезную, но отвратительную на вкус овсяную кашу. Ну и где она ходит? Мне хочется метаться по комнате или, наоборот, лежать ничком. Хочется заняться хоть чем-нибудь, чтобы отвлечься, но ничего не выходит. Я могу думать только об Элисс и уже два часа, как дурак, не выпускаю из рук зеркала. Наконец проклятое отражение изменилось: сначала я увидел соломенный потолок, и через мгновение перед глазами возникла Элисс – по щекам текут слезы, хотя она и старается это скрыть, пряча глаза.

– Элисс… Что случилось? – воображение рисует самые страшные картины: ее пытали, умерла подруга. Что могло довести ее до такого состояния?!

Ничего не отвечая, она продолжала плакать.

– Что случилось? Тебя кто-то обидел? Да ответь хоть что-нибудь! – мысленные картины становятся все страшнее и страшнее.

– Нет, почти н-нет. Все хуже, – наконец смогла, всхлипывая, сказать девушка.

Дослушав историю до конца, я подумал, что Рай, пожалуй, пострашнее Ада. Тут мы хотя бы защищены от себе подобных.

– Я… Я закопала ее вместе с ним! Из-за меня она опять обречена сидеть в клетке! – закричала Элисс, и слезы полились с новой силой. – Я не лучше этого мерзавца!

У меня ступор: не знаю, что сказать, чтобы поддержать. Ее слезы вывели меня из сомнительного равновесия – не могу найти ни одного подходящего слова. – У тебя не было выбора. Если бы ты не заточила его, он бы продолжил убивать. Ты спасла намного больше людей, а ее мы потом вернем на Землю. И, если она никогда не восстановится, то хотя бы сможет нормально умереть. Не вздумай себя с ним сравнивать! – Я понимаю, что говорю не то – ей сейчас нужна поддержка, а я опять свел разговор к возвращению душ на Землю. – Ты самая лучшая девушка на свете, остальные даже не подумали бы протянуть ей руку, когда в любой момент маньяк мог встать на ноги! Кажется, подействовало: Элисс перестала всхлипывать, наконец подняла свои блестящие от слез глаза и посмотрела прямо на меня.

– Ты правда так думаешь? Даже после того, как я заживо закопала бедную девушку? – ее голос был спокойный, тихий, будто лишенный эмоций.

– Конечно, я так думаю! Кристи уже не является самой собой. Ты ее не закапывала, ее закапала эта тварь сто лет назад. А ты за нее отомстила. Если где-нибудь существует настоящий Рай, то она сейчас сидит на небесах и благодарит тебя. А если после смерти ничего нет, то она давно уже обрела покой, – я стараюсь говорить как можно более убедительно.

– Может быть, ты и прав. Она уже не выглядела как человек, но… но она все равно помогла мне, – Элисс снова заплакала, но в этих слезах больше не было ненависти к себе. Кажется, у меня получилось капельку улучшить ее состояние. Когда мы вернем все души на землю, первое что я сделаю – найду эту тварь и перережу ему горло.

– А что случилось с Инес? – догадываясь, каким будет ответ, я все равно спрашиваю, чтобы чуть-чуть отвлечь Элисс от Кристи.

– Ты не представляешь, как быстро я бежала на ее остров. Рэй – так зовут эту мразь, аккуратно убрался в ее комнате перед тем, как пошел ко мне. Но я слышала крики Инес и копала, как настоящая землеройка, поэтому освободила ее довольно быстро. Бедняга была не в себе – безостановочно рыдала и была жутко напугана. Но она была такой… живой. Такого осознанного взгляда, полного эмоций, я очень давно не видела в этом месте. Потом, после того, как помогла ей убраться, я побежала домой, к тебе.

Тут у меня в голове обрывки разных мыслей сложились в одну картину.

– Ты говоришь, она стала более «живой»? И Рэй тоже утверждал, что чувствует себя живым, когда закапывает людей заживо? – Да, он даже говорил, что во время убийства на несколько мгновений возвращается в свое тело. Ты думаешь… Чтобы вернуться, нам предстоит делать то же самое? – Элисс окончательно перестала плакать, теперь она иногда икала.

– Необязательно. Может быть, главное тут яркие эмоции? Инес была жертвой и теперь, как ты говоришь, выглядит живее, чем всегда? – я затаил дыхание: кажется, мы вплотную подошли к разгадке.

– Но, может быть, он просто был сумасшедшим! Мы ведь не можем доверять словам какого-то маньяка.

Я невольно удивился. Даже после всего произошедшего Элисс не потеряла способность трезво мыслить.

– А он выглядел как человек, который провел в Раю пятьсот лет? – мне не хочется отметать свою теорию и нашу единственную зацепку.

Секунд двадцать девушка напряженно думала.

– Нет, он выглядел так, будто попал сюда вчера, – наконец сказала Элис. – Наверное, ты прав.

Свет выключился, больше я не могу видеть ее лицо. Проклятая темнота.

– Прости, я отрубаюсь – устала ужасно сегодня, – Элисс зевнула. – Держи, пожалуйста, зеркало поблизости, чтобы, если что, я смогла до тебя сразу докричаться.

– Хорошо, обещаю, что оно всегда будет рядом, – сказал я, надеясь, что это обещание поможет ей спокойно уснуть. – Сладких снов!

– Сладких… – Элис выпустила зеркало из рук, не закончив фразу.

И тут я дал волю своей ярости. Ненавижу свое бессилие! Он ведь мог закопать Элисс в этом проклятом доме, а я даже не узнал бы, что случилось. И не смог ей никак помочь. Я издал дикий рев и ударил по стене. Жуткий грохот. Мне показалось, что стена затрещала по швам, даже пол завибрировал от удара. Как я это сделал?

Глава 14

Ад

Открыв глаза, вижу просторный зал, пол и стены покрыты черным мрамором. Колоны, на которых держится потолок, выполнены в виде сотен тел, карабкающихся друг на друга. Из стен торчат каменные руки, в каждой из которых зажат факел. Львиная морда, выполняющая функцию окна размером с двухэтажный дом, находится позади венца этого зала – серебряного трона, украшенного переливающимися драгоценными камнями. Стоп, я опять не в своем теле! Священник, глазами которого я вижу, стоит на коленях. Я ощущаю