Метка - Элис Бродвей

Мы вместе выходим из дома: у мамы назначен сеанс чтения для клиента где-то на окраине, а мне надо в студию в самом центре города. В конце улицы мы обнимаемся на прощание, и дальше я иду одна.

Вдыхаю тёплый аромат свежего хлеба возле пекарни, уступаю дорогу цветочнице – она расставляет у магазина горшки с осенними композициями, чтобы привлечь покупателей. Под ногами шуршат листья, лицо согревают солнечные лучи. Ветер довольно холодный, и я запахиваю шаль. Как будто слышу папины слова: «Такие дни – мои самые любимые. Светит солнце, прохладный ветерок покусывает щёки…» Улыбаюсь, но тут же накатывает грусть. «Только не сейчас, Леора! – строго говорю я себе. – Нельзя прийти на практику в первый день в слезах». Никто не запрещает мне зайти в музей после работы – взглянуть на папину книгу. Расскажу папе, как прошёл первый день, – это придаст мне сил.

Повеселев и расхрабрившись, уверенно поднимаю подбородок и шагаю дальше. На улице много народу, все спешат по своим делам. У некоторых сегодня тоже первый день практических занятий, как у меня. Все в униформе, у каждой профессии – свой цвет. Я единственная серая на улице, чернильщиков у нас немного.

Вот и боковая улочка, где расположена художественная студия. У двери маячит ещё одна фигура в сером. Наверное, тоже практикант. Я в замешательстве замедляю шаги.

Это Карл. Из всех программ подготовки Карла приписали именно к моей.

Что посоветовала бы Верити в такой ситуации? Надо подумать. Верити сказала бы так: «Игнорируй его, Лора. Он – ничтожество. Пройдёт немного времени, и ты удивишься, как такая посредственность могла портить тебе жизнь».

Да, она так бы и сказала, ей можно.

Карл тоже не рад меня видеть. Он отлип от стены, о которую опирался, и уставился мне прямо в глаза. У него широкие плечи, светлые волосы зачёсаны назад, но несколько тонких прядей падают на синие глаза, на лице никаких признаков волнения. Серая форма ему очень идёт.

– Как это понимать? – недовольно цедит Карл. – Это шутка такая, что ли? Не знал, что буду проходить практику с кем-то ещё.

В ответ я лишь пожимаю плечами. Что тут скажешь! Стою, скрестив руки на груди и опираясь о стену здания. От Карла лучше держаться подальше. На улочке больше ни души. Смотрю вниз, изучаю носки туфель и надеюсь не навлечь на себя новых насмешек. Да уж, не таким воображала я себе это утро!

Раздаётся скрежет засова, щёлкает замок, и дверь студии открывается изнутри. Мы с Карлом выпрямляемся и подходим ближе. На пороге появляется мужчина, кожа которого покрыта великолепными знаками. Такой красоты мне ещё не доводилось видеть.

– Карл? Леора? Проходите.

Внутри сплошь дерево и сероватые цвета. Деревянные столы, светло-серые стены, стальные сиденья стульев. Наш провожатый резко выделяется на этом однообразном фоне. Мне сложно определять возраст новых знакомых, но он явно моложе мамы, ему где-то лет тридцать с небольшим. Голова гладко выбрита, обнажённые руки бледные и мускулистые. Есть в нём что-то необычное, странное, но не могу понять, что именно. Не оттенок кожи или удивительная красота знаков, не ощущение его внутренней силы. Что же меня так поразило? Услышав его вопрос: «Ты в порядке, девочка?» – вдруг понимаю, что неприлично уставилась на хозяина студии, чуть ли не рот разинула. Щёки заливает краска, я киваю, смущённая, что мой взгляд заметили.

– Ладно. Давайте к делу. Надевайте передники. Меня зовут Обель. Возможно, вы слышали обо мне и наверняка видели мои рисунки. Вы проходите практику у лучшего чернильщика, и я надеюсь увидеть ваши исключительно талантливые работы. Помните об этом. – Самодовольная речь, но произнесена таким обыденным тоном, что Обель кажется просто уверенным в своих силах художником. – И вот ещё что. Вы мне безразличны, я забочусь только о себе, о своей репутации. Если вы не оправдаете моих ожиданий, выгоню без лишних слов. Всё, что вы делаете, имеет отношение ко мне. А потому делайте всё как следует. Понятно?

Мы с Карлом бормочем, что согласны, все понятно, и я даже рада, что Карл так же потрясён, как и я.

– Теперь скажите мне, – говорит Обель, – почему вы выбрали профессию чернильщика? Сначала ты. – Он кивает в мою сторону.

Вот повезло!

– Ну… Я всегда любила рисовать, и я… – Присутствие этого человека вгоняет в ступор, мысли и слова улетучиваются. – Хочу изменить мир к лучшему, помочь людям.

О ужас! Я всё-таки произнесла слова: «изменить мир к лучшему». Да что со мной творится?

– Хорошо, я понял, но ответ мне не нравится. Попробуем ещё раз: почему ты решила стать чернильщицей?

Глубоко вздохнув, пытаюсь сосредоточиться. Меня чуть ли не трясёт от страха, и я выпаливаю первое, что приходит в голову:

– Я хорошо читаю знаки и не боюсь крови. – Кажется, Обель прячет улыбку, слушая мой лепет. – Мне всегда нравились рисунки на коже, хотелось понять их значение, узнать, почему люди выбирают одни знаки, а не другие. Я не брезглива, в обморок от вида крови не падаю. Показалось, что профессия чернильщицы мне подходит.

Пожимаю плечами и понимаю, что теми же словами могла бы объяснить выбор профессии обрядчика.

Обель улыбается моим словам и уже не кажется таким невероятно строгим.

– Говоришь, хорошо читаешь знаки? Ты уверена, Леора?

Он посмеивается надо мной, но глаза его смотрят серьёзно.

И теперь я понимаю, что же в нём странного. Я не могу прочесть его знаки. Вот они, рисунки, прямо передо мной – отметины о его возрасте, родном городе, свидетельства об идеальных оценках и диплом чернильщика, но я вижу только одно поверхностное значение. Знаки не пускают меня вглубь, не раскрывают своих секретов. В удивлении смотрю в глаза Обелю и натыкаюсь на встречный вопросительный взгляд.

– Обычно я хорошо читаю знаки, как правило то есть, – успеваю произнести я, прежде чем Обель переключит внимание на самодовольно ухмыляющегося Карла.

– А ты что скажешь, парень? Почему ты решил стать чернильщиком? Только не говори, что тоже хотел изменить мир к лучшему.

Не удержавшись, краснею и вижу, что Карл расправляет плечи и даже становится чуточку выше ростом.

– Я всегда хотел быть чернильщиком.

«Вот ведь врёт!» – в тот же миг проносится у меня в голове.

– Я уже кое-что сделал сам.

Карл закатывает штанину брюк и показывает рисунок дракона. Неплохая работа, чёрт подери!

– Ты сам это сделал? – спрашивает Обель, чуть приподняв брови.

Карл с горделивой улыбкой кивает.

– Хвастаешься нелегально нанесённым знаком и ожидаешь произвести впечатление?