Другая жизнь Адама - Юрий Юрьевич Усачёв

отследить. Я всегда выходила из своей комнаты чистая. Как он пробирался в мою комнату и умудрялся все это написать, не разбудив меня, понятия не имею. Может, это даже была девушка, не знаю. Первое сообщение было инструкцией, где говорилось, что для меня достанут любую информацию о твоей прежней жизни. Взамен не требовалось ничего. Условием стал долг: когда-нибудь я тоже пригожусь. Неизвестный вкратце описал, что работает на другую организацию, существование которой обеспечено балансом мира – если есть общество идиозиса, то должно быть и нечто сдерживающее его. Подробностей не знаю, да они меня и не интересовали. Я получила то, о чем мечтала, – информационный канал в твое прошлое. Лео Канский. Родился в Париже. В три года перенес операцию по…

– Остановись, – сказал аналитик. – Все это я стер, чтобы не сойти с ума. Мне хватило ума понять, что я не проживу здесь, цепляясь за прошлое. Нам это внушали на всех инструктажах, и правильно. А ты сейчас возвращаешь меня обратно.

Женщина с трудом улыбнулась, закатила глаза и снова с любовью посмотрела на Лео:

– Ты неисправим. Вот она, твоя преданность идиозису. Твое право. Не буду перечислять все, что узнала. Я проникла в глубину, которая была скрыта даже от тебя самого. Познакомилась и приняла твою душу как свою. Быстро забеременела и жила счастьем, которое поселилось во мне. Это была девочка, которую сгубила моя одержимость. Я захлебнулась чувствами и совсем потерялась в любви, иначе не стала бы такой глупой и невнимательной, что по-глупому отравила наше дитя.

У обоих навернулись слезы. Их губы напряглись и стали заслонкой для раздирающих чувств, которые, словно озлобленные демоны, пытались взорвать сдерживающие врата.

– Не понимаю, зачем ты украла те препараты. К каждой беременной женщине пристраивают пять докторов. Почему тебе оказалось их мало?

Женщина отвернулась от собеседника, хрустнув шейными позвонками. Она на несколько секунд с силой сжала веки, шмыгнула носом и снова повернулась к Лео:

– Я не верила им. Спрашивала, учитывают ли они наше прошлое, то, как мы жили до поступления сюда, ведь все это могло оказать влияние на плод. Мне отвечали, что молекулярные анализы – лучшая информация, которая дает возможность узнать о человеке все, даже любит ли он помидоры. Это пугало. Ведь я узнала, что через поколение по линии матери у тебя передавался муковисцидоз. Ее органы могли быть нарушены. А вдруг она не смогла бы дышать? Удивительно, что теперь наш второй ребенок вообще не сможет вздохнуть. Будто какое-то проклятие удушья. Я не должна допустить второй смерти.

Слезы потекли по щекам женщины.

– Ты решила предотвратить мутацию гена, который рождает муковисцидоз? Поэтому воровала таблетки и тайно принимала опаснейший препарат для беременных? Тебя не сочли сумасшедшей, потому что ты снова прошла все тесты. Твой мотив уберечь ребенка таким недоверием к врачам было расценен как «некотролируемая гиперопека», которая не несет дальнейшей опасности для пребывания в лабораториях под землей. Ты психопатка, способная обмануть все тесты?

Вопросы Лео звучали со сдержанной злостью.

– Можешь считать меня кем угодно. Мой грех будет со мной всю жизнь. Девочка умерла, потому что я ее травила, думая, что оберегаю.

– Ты хоть прочитала заключение после вскрытия? – дрожащий голос аналитика выкатился посреди речи женщины и вызвал вакуумную тишину.

– Врачи просканировали ее тело и откопали мельчайшие детали ее клеток. Мутации гена не было. Никакого муковисцидоза. Его бы могли заметить во время первичных скринингов и анализов. Мы не в типичной больнице маленького городка в углу самой зашоренной страны. Мы здесь – рядом с лучшими врачами и техникой. Ты просто дура. Сумасшедшая убийца неродившейся девочки.

Женщина только сейчас заметила, что они уже давно не держатся за руки.

– Я повторяю: считай меня кем угодно. Видишь, никакого сопротивления или защиты. Можно было бы позволить тебе ударить меня, но не в том состоянии. Неизвестно, сколько проживет наш второй ребенок. Сейчас мое тело – его временное спасение.

Лео встал и уперся лбом в стену. Он прижал ладони к шее и спросил:

– Чего ты хочешь? Позвала, чтобы устроить это признание?

– И это тоже. Но главное, что меня волнует, – это жизнь нашего сына. Мое тело не выдерживает, поэтому они решили его извлечь. Тогда наступит смерть. Не дай им этого сделать.

Аналитик на несколько секунд перестал дышать.

– Я надеюсь, что ты правильно понял, Лео. Меня можно ввести в искусственную кому и продолжать поддерживать жизнь, чтобы малыш успел развиться. У него огромная скорость, он сможет. Мое тело отдаст ему все, что нужно, и умрет. А он будет жить. Я уже говорила об этом врачам. Они говорят, что нужно сначала собрать участников проекта, а потом будут решать юридические вопросы. Меня ждет экспертиза вменяемости, тесты, анализы. Лео, прошу! Он не проживет столько. Мое тело тратит часть сил на поддержание сознания и минимальной жизненной активности. В коме наш малыш получит больше. Пожалуйста…

Тяжелые шаги аналитика напоминали поступь Кинг-Конга, идущего к хрупкой девушке, чтобы сжать ее в кулаке от большой любви.

Не проронив ни слова, аналитик достал из кармана шприц, проспиртовал вену на левой руке женщины, ввел иглу и посмотрел ей в глаза без эмоций:

– Эх, Кими… Я сам думал об этом, поэтому все принес с собой. Ты прекрасная и в то же время ужасная женщина, в которую мне пришлось так сильно влюбиться.

Глаза девушки округлились, выражая испуг.

– Удивлена, что я тоже знаю твое настоящее имя? Ты так и не поняла, что твой информатор о моей жизни – это я. Кто писал тебе на руках обычной шариковой ручкой все послания и инструкции? Я. Кто тот человек, что имеет связи с внешним миром? Я. Почувствовав твое желание узнать мое прошлое, я дал тебе эту возможность. Человек из сдерживающей общество идиозиса организации – это я.

Кими провалилась в кому, не до конца поняв все, что сейчас рассказал Лео.

Через полторы недели ребенок доразвился до состояния 5-летнего. Он разорвал истончившийся живот Кими, вылез наружу и начал извиваться в ужасе. Сенсоры внешнего мира обрушились на него, и сердце не выдержало. Мой старший брат умер.

Лео пропал. Просто растворился в коридорах подземных лабораторий. Остались данные о неудавшемся эксперименте, который не хотели прекращать озадаченные ученые. Вот тогда-то и был запущен проект «Адам 2.0».

Новый этап оплодотворения. Те же клетки Кими и Лео, хранившиеся в качестве образцов. Никто не был уверен, что первая зигота, из которой развивался мой брат, будет успешной. Сперматозоидов и яйцеклеток было взято много. Замороженные экземпляры также были