Метка - Элис Бродвей

Мы болтаем, делимся новостями, но вскоре я подскакиваю, бросив взгляд на часы.

– Мне надо бежать! Мама ужасно расстроится, если узнает, что тебе я всё рассказала первой. Если она тебе что-то скажет, сделай удивлённый вид. Я так рада за тебя, Ветти! Очень-очень!

Мчусь домой и влетаю в дверь за считаные минуты до маминого возвращения.

– Ну как? – спрашивает мама, аккуратно поставив на стул сумочку и сняв шаль. – Как всё прошло? Рассказывай, не томи!

Выслушав новости, мама крепко меня обнимает, смеясь и восклицая:

– Моя Леора – чернильщица! Как чудесно! Поздравляю тебя!

Я не решаюсь рассказать маме о выборе, который мне предоставила Мел. Это моя тайна, и раскрывать её я не собираюсь никому.

На следующий день мы с Верити идём к государственному чернильщику. Сначала предъявляем наши дипломы – самые официально оформленные документы из тех, что я когда-либо держала в руках. Всюду подписи, гербовые печати, бумаги заполнены каллиграфическим почерком, а потом отправляемся в разные комнатки получать наши знаки.

Наверное, к боли при татуировках привыкнуть не получится. Чернила буквально выгрызают себе путь в моё запястье. Этот знак крупнее, чем наши ежегодные точки прожитых лет. Мне выбивают чернильную ручку и меч, скрещённые над лужицей чернил. Знак чернильщика. Вот заживёт – и будет очень красиво, но сейчас все чувства перекрывает боль. Дышу поглубже и думаю о приятном.

Пытаясь втянуть моего чернильщика в разговор, спрашиваю: сколько знаков он уже нанёс сегодня? Надеялась поболтать с будущим коллегой, но он только пробурчал что-то, просмотрев мои бумаги. Ему явно скучно. На мгновение паника превозмогает боль – так скучать всю жизнь я не хочу. Но моя работа будет совсем другой. Мел обещала, что отправит меня на практику в художественную студию, а не к чиновникам. Я буду рисовать знаки, которые люди выбирают себе сами, а не просто день за днём выбивать одни и те же официальные метки.

По окончании процедуры мы с Верити хвастаемся друг дружке новенькими знаками, заклеенными прозрачной защитной плёнкой. Её чернильщик хорошо потрудился – линии ясные и чистые. У Верити на руке теперь колесо, а под ним весы. Больно, запястья распухли, но скоро всё заживёт, и мы будем гордо показывать знаки всему свету. Люди всегда смотрят на запястья собеседника, чтобы узнать, кто перед ними, что делает человек в жизни.

Глава четырнадцатая

– Жуткий холод! – сообщаю я Верити, когда она открывает мне дверь.

Праздник по случаю окончания экзаменов, назначенный на следующий день после получения знаков профессии, пропускать нельзя. Все приглашены, и все явятся, даже я. Не то чтобы мне очень хочется туда идти. Будет как в школе, только ещё и спиртное принесут. Нам пока не разрешают пить крепкие напитки, но кто-нибудь наверняка выпросит у родителей горячительного в честь праздника. Да и раньше до меня долетали обрывки разговоров о том, что родители не заметят пару пропавших бутылок. Я бы предпочла остаться дома. Всё равно в школе, кроме Верити, у меня нет близких подруг. Но Верити, которая дружит со всеми, давно взяла с меня слово, что я тоже приду. Пришлось пообещать, лишь бы она перестала твердить, как это важно: мол, «начало новой жизни», «обряд посвящения» и всё такое прочее.

Мы с Верити идём на праздник вместе. Все должны явиться в традиционных праздничных одеждах, и я бы не отказалась поделиться кое-какими соображениями с тем, кто решил, что оголять по такому случаю руки, ноги и живот – приятно. Юбка в складку и нагрудник – вот и весь костюм! – сшиты из выделанной кожи. Мел каждый день носит то же самое, только более изящно украшенное. Не понимаю, как она это терпит!

Верити смотрит на меня с неприкрытым изумлением.

– Не знаю, как можно замёрзнуть в том, что ты на себя накрутила, – говорит подруга, дёрнув меня за шаль. – Ты выглядишь лет на девяносто, не меньше.

Укоризненно качая головой, Верити отступает, приглашая меня войти.

– Уж лучше бы мне действительно было девяносто лет. Сидела бы дома, в тепле…

Верити строит сердитую гримасу и берёт меня за руку, нащупав холодную ладонь в складках шали.

– Пошли, бабуля. Что-нибудь придумаем.

Джулия смотрит на нас из кухни и смеётся, провожая взглядом.

Верити уже давно решила, что надеть и как причесаться сегодня вечером. Густые тёмные волосы она распустила, завила локонами и закрепила спереди золотистыми заколками-жучками, которые мерцают и переливаются, будто корона. Её смуглая кожа сияет матовым блеском. Верити удивительно идут традиционные одежды.

– Ты помнишь, что праздновать мы будем на улице, ночью?

С недовольным ворчанием я позволяю Верити вытряхнуть меня из шали.

– Леора, мы не в поход по лесу собираемся. Это праздник! Весёлая вечеринка! Никаких спортивных ботинок, никаких тяжёлых шалей и шерстяных балахонов!

Скрепя сердце выпутываюсь из тёплой мягкой шали и кладу её на кровать Верити. Поправляю нагрудник, чтобы скрыть полоску растяжки – сегодня она особенно заметна. Верити усаживает меня на стул и сооружает мне причёску: собирает волосы в хвостики и закрепляет на затылке. Как просто у неё всё получается! Выбираем бижутерию (Верити предлагает мне на вечер кое-что из своей шкатулки), втираем в кожу несколько капель ароматического масла, чуть проходимся там и тут переливчатой пудрой, стараясь не попасть на ещё припухшие запястья.

Когда всё готово, Верити поворачивает меня к зеркалу. Открываю было рот, чтобы пожаловаться, но слова застревают в горле: я выгляжу вполне прилично. Не так мило, как Верити (такой красавицей мне не стать никогда!), но всё-таки очень недурно. Голые руки и плечи показывают, что у меня совсем мало знаков, но под золотистой пудрой кожа уже не выглядит такой мертвенно-бледной. У Верити тоже нет личных знаков, но она и так очень красивая! Ей не нужны особые украшения, чтобы привлекать восхищённые взгляды.

– Вы обе выглядите великолепно, – сообщает нам внизу Себ.

Он уже переоделся в пижаму, его прямые тёмные волосы взлохмачены. Себ ложится спать рано, чтобы не опоздать на рассвете в пекарню.

Обнимаю Себа и шепчу ему на ухо:

– Пошли с нами? С тобой гораздо веселее.

Себ со смехом вырывается, встряхивая головой.

– Мне хватило одной прощальной вечеринки!

Себ очень похож на Саймона – такой же славный.

Джулия, уже в рабочей униформе, собирается на дежурство. У неё усталый вид, в волосах больше седины, чем раньше. Но, когда она берёт нас за руки,