Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Зачем… Как ты это сделала?

— Ножи… Когда вы оба исчезли, ножи упали. Пока все шумели, пытаясь понять, кто был прав, я пролезла к помосту и подобрала один. Потому что… зачем иначе…

Он обхватывает её ещё крепче и начинает баюкать, как ребёнка.

— Никогда. Никогда так больше не делай.

Хамелеон (часть 1)

Премьера рассказа.

Егорыч был из тех сорокалетних мужиков, которых бес ещё не покусал в ребро, но пивной живот которого уже сомнительно зачесался.

Его отношения с женой формулировались избитым выражением «всё сложно». Друзья юности рассказывали, что именно так было написано на их страницах в соцсетях все последние двадцать пять лет. У него — «всё сложно с Василисой Солнышко», у неё — «всё сложно с Ваней Виндизель». Разумеется, это были не фамилии, а безобидные попытки оригинального мышления, свойственные многим из поколения «двухтысячных», родившихся в глухой провинции. Фамилию же они носили самую что ни на есть простую — Смирновы.

Двадцать первый век уже норовил перешагнуть середину, мир пережил ядерную перестрелку, на дворе бесчинствовал свершившийся киберпанк, а на страницах у Смирновых так и оставались висеть глуповатые и милые псевдонимы — Солнышко и Виндизель. Впрочем, в эпоху конкуренции, тотальной слежки и промышленного шпионажа подобная анонимность была даже кстати: служба безопасности корпорации рекомендовала сотрудникам не пользоваться соцсетями, а с зависимостью бороться оказалось сложно.

Поскольку в департаменте приключилось работать ещё одному Ивану Смирнову, все, начиная от начальства и кончая бухгалтерами, звали его Егорычем. Жил он в Златоусте, а работал, как и многие романтики, получившие когда-то неудачное гуманитарное образование и научившиеся после зарабатывать, вахтовиком на Севере.

Саркис, его напарник, был помладше. Горячий горский темперамент не могли остудить даже холодные северные ветра. Под искусанными бесами рёбрами виднелся не пивной живот, а пресс, который, в совокупности с развитой мускулатурой и дредами заматеревшего басиста-хардкорщика, притягивал самок со всех уголков их производственного сектора.

Говорят, с кем поведёшься, от того и наберёшься. Возможно, и без того сложные отношения с супругой у Егорыча начали портиться, именно когда их с армянином поставили в одно «звено». Бурная молодость напарника, казалось, не закончится даже с началом пенсии, свою же молодость Егорыч уже давно похоронил в ипотеке, быту, даче и шестидесяти квадратах квартиры — как тут не начнёшь завидовать?

Зуд в районе живота начался за пару дней до той злополучной сентябрьской вахты. Осень, в этом году ранняя и непривычно холодная, уже позолотила верхушки деревьев на берегу пруда за окном, редкие рыбаки сменили ветровки на куртки-самогрейки, а на душе поселилась привычная хандра. Какое-то странное, непривычное ощущение прибавилось к ней. Все прошлые три года работы Егорыч ждал возвращения домой с вахты, а сейчас — наоборот, ждал вахты, словно свободы от домашней рутины.

Смирновы уже проводили старшую дочку обратно на учёбу, в Уральский Федеральный, а младшая дочка должна была вернуться от бабушек днём позднее, прямо перед первым сентября. Василиса гладила одежду, укладывала чемоданы и напевала какую-то древнюю попсовую песенку. Егорыч привычно сидел в Интернете. Страсть к стареньким онлайновым стратежкам, которой переболела половина его поколения, не исчезла и в более зрелом возрасте. Перед вахтой обязательно надо было «наиграться», потому что впереди тридцать дней с двенадцатью часами работы в сутки и тремя выходными. Кроме того, осенняя хандра вместе с кризисом сорокалетнего возраста отлично глушатся и таким вот образом, без помощи алкоголя.

Внезапно Василиса схватила чемодан, швырнула его на пол и крикнула:

— Опять в Интернете тупишь! На меня бы хоть раз за день посмотрел!

Егорыч проморгался после трёхмерки, прищурился, посмотрел на жену и рассеянно произнёс:

— Платье, что ли, новое?

Помимо нового платья обнаружились новая причёска и голографический макияж. В воздухе витал запах пряных духов.

— Весь вечер намёки делаю, хоть кибермужика покупай! Завтра Настюшка приедет, я романтику хотела перед отъездом, а ты!..

Дальше предполагались события по классическому сценарию семейной ссоры. Василиса уселась на диван и начала, рыдая, перечислять всё то, что Егорыч отнял у неё — лучшие годы, карьеру, ухажёра с квартирой на Манхэттене. Егорыч должен был сесть рядом, с раскаянием гладить по спине и со всем соглашаться — да, невнимательный, да, скотина, да, отнял, да, раскаивается и обещает больше не повторяться.

Но он почему-то не сделал этого. Поднялся, нахмурился и заявил.

— Ты мне ухажёров тут не вспоминай. Ты вот меня не ревнуешь нисколько, а у меня у самого, может, есть какие-то… ситуации.

Намёков Василиса Егорычу простить не могла. Чемоданы полетели за дверь.

* * *

В итоге, на вахту Егорыч отправился на день раньше нужного. Специально пропустил один рейс сверхзвукового Ту-544 и семь часов проторчал в Екатеринбурге, в Кольцово. Со скуки хотел повидаться состаршей, но у неё оказались какие-то «личные дела». По-отцовски поворчал по «говорилке», но сильно докучать и расспрашивать не стал — сам таким был. Потом двенадцать часов просидел-продремал в аэропорту Сургут-Юганска и наконец-то дождался напарника.

После крепкого рукопожатия Саркис сразу почуял настрой товарища и спросил:

— Ты что такой грустный? Съел фрукт невкусный?

— Да не, всё нормально.

— Да я же вижу. У тебя, чувак, щетина трёхдневная. Ты тут что, второй день торчишь?

— Ну…

— Рассказывай.

Они отправились из зала в кафе, Егорыч начал изливать душу. В разросшемся аэропорту самого северного в мире миллионника продавался отличный колумбийский кофе, который они любили пить перед вахтой.

На месте про чемоданы Саркис прервал монолог заговорщицким полушёпотом:

— О-о, смотри, какая краля впереди идёт! Длинные ноги такие, явно южных кровей.

Егоров оценил: ноги у девицы действительно были длинные и очень красивые.

— Откуда ты знаешь, что южных?

— Ну как ты не понимаешь! У всех девушек, кто вырастает в Урале, Сибири и в районах вечной мерзлоты, короткие ножки. Низкопопики. А тут — наоборот, такая длина, такая осанка. Я бы её…

— Угу, я бы тоже, — неожиданно для себя заявил Егорыч.

— Так давай познакомимся с ней! — Саркис толкнул товарища в плечо. — Чего ждать?

— Не могу.

— Ты что, своей Василисе не изменял ни разу?

— Было один раз, по молодости. Когда старшей беременная была. Стыдно до сих пор.

— И что, на вахтах ни разу?

— Ни-ни.

— Ну ты герой. Правильно я делаю, что не женюсь.

— Научи, как?

— Ну, начать можно с простого. Девушка! — Саркис подозвал официантку. — Будьте любезны, два вот этих вот кофе, два круассана и ваш ник на салфетке.

Официантка записала заказ и смущённо улыбнулась:

— Простите, я последнее не могу, — акцент был