Нил Шустерман - Беглецы

17. Риса

Полицейские повсюду! В холле, в коридорах, у выходов! Ясно, что это дело рук Льва. Он не просто сбежал, он еще и сдал их. Учительница сказала, что поможет им, но что, если она лжет? Что, если она ведет их прямо в поли­цию?

Не нужно об этом сейчас думать! Нужно смотреть на ребенка.

Полицейских учат выискивать тех, кто бо­ится их. Но если я буду смотреть на ребенка, ду­мает Риса, они подумают, что я расстроена его плачем.

— Если я еще когда-нибудь встречу Льва, — го­ворит Коннор, — котлету из него сделаю.

— Тише, — говорит учительница, помогая им протиснуться к выходу.

Даже Риса ничего не возражает против то­го, что сказал Коннор. Наоборот, она мыслен­но укоряет себя за то, что не разглядела во Льве предателя, решила, что он действительно на их стороне. Как она могла быть такой наивной?

— Нужно было оставить маленького поганца родителям, чтобы они его отдали на разбор­ку, — шипит Коннор.

— Замолчи! — приказывает ему Риса. — Пого­ворим, когда выберемся отсюда.

Когда они подбираются к самому выходу, выясняется, что снаружи стоит полицей­ский.

— Давай ребенка, — требует учительница, и Риса беспрекословно подчиняется. Она даже не успевает понять, почему женщина хочет взять малыша, но это не важно, ведь учитель­ница помогает им, и это само по себе уже пре­красно. Как хорошо, когда хоть кто-то знает, что делать, и берет на себя командование! Эта женщина вовсе не враг, думает Риса. Похоже, она искренне хочет нам помочь.

— Я пойду вперед, — говорит учительница, — а вы должны будете разделиться и выйти в толпе других детей.

Рисе больше некуда спрятать глаза. Ребен­ка у нее забрали, и теперь любой полицейский сможет прочесть в ее взгляде страх быть пой­манной. Зато она неожиданно понимает, за­чем женщина забрала ребенка, а заодно и то, что паника в глазах в такой ситуации нормаль­ное явление. Да, Лев их предал. Но если им по­везет, у местных полицейских нет ничего, кро­ме устного описания. Они ищут мальчика с торчащими во все стороны жесткими волоса­ми и темноволосую девочку с ребенком. Без ребенка они с Коннором похожи на других де­тей, и как минимум половина из них подходит под описание.

Учительница — Ханна — проходит мимо по­лицейского, который едва смотрит на нее. Бро­сив на нее беглый взгляд, он снова начинает изучать проходящих детей и останавливает взгляд на Рисе. Девочка понимает, что, возмож­но, чем-то себя выдала.

Что делать? Развернуться и бежать назад, в школу? Где сейчас Коннор? Позади, впереди? Ри­са этого не знает, но чувствует, что осталась одна.

Спасение приходит немедленно, но в фор­ме, в которой Риса его никак не ожидала.

— Привет, Диди! — говорит за спиной чей-то тонкий голосок.

Да это же Алексис, болтливая девочка, с ко­торой они познакомились в автобусе! Она до­гоняет Рису, неся на плече хнычущего Чейса.

— Вечно кто-нибудь сигнализацию включа­ет, — жалуется она. — Ну, ладно, по крайней ме­ре, хоть математикой заниматься не надо.

Неожиданно внимание полицейского пере­ключается на Алексис.

— Пройдемте со мной, мисс.

Пораженная Алексис останавливается как вкопанная.

— Кто, я?

— Да. Прошу пройти со мной. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Риса, не дыша, проходит мимо, боясь, как бы вздох облегчения не привлек к ней снова внимание полицейского. Полицейский решил, что она не подходит под описание девочки с ребенком, которую они ищут. Зато Алексис подходит! Риса, не оглядываясь, спускается по ступенькам и оказывается на улице.

Через несколько секунд Коннор присоеди­няется к ней.

— Я видел, что произошло. Девчонка тебе, возможно, жизнь спасла.

— Нужно будет позже ее поблагодарить.

Идущая на несколько шагов впереди мисс Стейнберг опускает свободную руку в карман, достает ключи от автомобиля и сворачивает налево, на дорожку, ведущую к школьной сто­янке. Все будет хорошо, думает Риса. Она нас вывезет отсюда. Девочке впервые в жизни ка­жется, что истории о чудесах и ангелах не вы­мысел... но тут за спиной раздается знакомый голос:

— Подождите! Стойте!

Риса оборачивается и видит Льва. Он их за­сек, и, хотя его отделяет от них значительное расстояние, Лев, ловко пробираясь сквозь тол­пу, стремительно сокращает дистанцию.

— Риса! Коннор! Подождите!

Ему было недостаточно просто предать их, теперь он еще и хочет привести полицейских прямо к ним. И не только ему: Алексис продол­жает разговаривать с инспектором, остановив­шим ее у бокового выхода. Оттуда хорошо вид­но Рису, и она, указывая рукой в ее сторону, что-то объясняет полицейскому. Выслушав ее, он выхватывает рацию и начинает говорить в нее.

— Коннор, мы в опасности.

— Знаю, я все видел.

— Подождите! — кричит Лев, пробиваясь сквозь толпу. Он еще далеко, но с каждым ша­гом расстояние между ними сокращается.

Риса пытается найти Ханну, но та раствори­лась в толпе детей, наводнившей автостоянку. Коннор смотрит на Рису, в его глазах смесь с траха и бешенства.

— Бежим, — командует он.

На этот раз Риса без колебаний бросается вслед за ним. Ребята бегут в сторону улицы, но неожиданно во двор школы, оглашая воздух ревом сирены, въезжает огромная пожарная машина и останавливается, преграждая путь беглецам. Бежать некуда. В самый подходящий момент кто-то включил сигнализацию, и ребятам удалось вы­браться из школы, но дальше не пройти — толпа значительно поредела и их видно как на ладони.

Риса инстинктивно находит выход. Мысль еще не успела оформиться, но слова уже срыва­ются с губ:

— Коннор, хлопай!

— Что?

— Хлопай! Ну же, давай!

Коннор быстро кивает, показывая, что идея ему понятна, поднимает руки над головой и начинает хлопать — сначала медленно, а по­том все быстрее и громче. Риса присоединяет­ся к нему, теперь они оба аплодируют, как на концерте любимой группы.

Ученик, шедший за ними по пятам, роняет сумку и останавливается как вкопанный, с ужа­сом глядя на них.

— Хлопки! — визжит он.

Паника начинается немедленно, разраста­ется и через пару секунд превращается во все­общее столпотворение. Все начинают метать­ся, как крысы на пожаре.

— Хлопки! Хлопки! — кричат испуганные школьники, разбегаясь в разные стороны. Все носятся как угорелые, но куда бежать, не знает никто, ясно только, что чем дальше от школы, тем лучше.

Риса и Коннор продолжают хлопать, стара­ясь наделать как можно больше шума. От звонких ударов краснеют ладони, но эффект достигнут — ослепленная ужасом толпа несется бог знает куда под звук сирены пожарного авто­мобиля, напоминающий трубный глас, возве­щающий о наступлении конца света. Ни Льва, ни полицейских не видно — всеобщая суматоха накрыла их.

Риса и Коннор прекращают хлопать и бро­саются в водоворот мечущихся тел, как вдруг сзади появляется Ханна, несущая на вытяну­тых руках ребенка. Ее план вывезти ребят в безопасное место не осуществился, и она переда­ет малыша Рисе.

— На Флеминг-стрит есть антикварный мага­зин, — говорит она. — Спросите Соню. Она по­может.

— Мы не террористы, — только и успевает ска­зать ей Риса.

— Я знаю, — перебивает ее мисс Стейнберг. — Удачи.

Времени благодарить учительницу и про­щаться нет. Через секунду поток обезумевших людей разделяет их. Риса спотыкается и пони­мает, что толпа вынесла ее на улицу.

Водители останавливают автомобили и с ужасом взирают на орды объятых ужасом де­тей, пытающихся спастись от террористов, но не знающих, где именно они находятся и куда нужно бежать. Ребенок, которого Риса крепко прижимает к себе, плачет, но его голос не слы­шен за ревом и визгом сотен глоток. Через се­кунду Риса и Коннор оказываются на другой стороне улицы и продолжают бежать дальше в окружении до смерти перепуганных детей.

18. Лев

Трудно придумать лучшую аллегорию одиноче­ства: Лев Калдер, распростертый под ногами обезумевшей толпы.

— Риса! Коннор! Помогите! — кричит он.

Не нужно было звать их по именам, но ду­мать надо было раньше, ничего уже не испра­вишь. Они убежали, как только услышали его голос. Они не стали его ждать. Знают, что он сделал, и ненавидят его за это. А теперь все бе­гут прямо по нему, как будто никакого Льва нет на свете. Вот кто-то наступил ему на руку, а по­том чей-то ботинок оказался прямо на груди, а его владелец еще и использовал тело Льва как трамплин для ускорения.

Хлопки. Они кричат об атаке террористов, а все потому, что он нажал эту дурацкую крас­ную кнопку.

Нужно догнать Рису и Коннора, объяснить­ся с ними, сказать, что он виноват перед ними, что он жалеет о своем решении выдать их. Ведь это он поднял тревогу, чтобы дать им убе­жать. Может, если он расскажет об этом, они поймут. Ведь они его единственные друзья. Других нет. Впрочем, Коннора и Рисы уже то­же нет. Он сам все испортил.