Места нашей силы - Мияки Тацудо

не останешься, — Маша рассмеялась, и этот смех был для них бесценен.

Никита вскочил и побежал носиться по вновь приобретенному участку его мира босиком. Его пятки щекотала трава, и он смеялся, что было сил, пока в конец не устал и, остановившись, лег на траву, приступив к рассматриванию таинственного неба космоса. Звезды и огромная Земля были по-своему хороши в те секунды.

— Может пойдем уже? — произнесла, явно отрывая Никиту от его мира, Маша.

— Ты что? Тут так классно. Я никогда не был в подобном месте? Сколько бы я не мечтал до и сколько не буду мечтать после, я вряд ли когда-то еще смогу попасть сюда.

Маша немного застенчиво произнесла:

— Я просто боюсь за дедушку и бабушку.

Никиту словно поразило от ее слов:

— А ведь верно. Ты права, — он вскочил на ноги и подбежал к ней.

— Что? Что? Я не понимаю, — еще больше занервничала Маша, не понимая, в чем он был прав.

— Ну, думай, Маш, ну ты же чуть старше меня. Смотри, они ведь сами никогда сюда не попадут, верно? Все эти миры, они же только для детей.

— Ну да, наверное.

— Ну так давай и покажем их им? Кто же, если не мы с тобой, прям сейчас можем сделать такое?

— Давай попробуем, — Маше понравилась идея, и она, закрыв глаза, размечталась.

Сначала на зеленом полотне появился их небольшой домик в деревне. Затем, увидя, что самих хозяев домика тут до сих пор не было, Маша обратилась за помощью к Нику, и он тоже, закрыв глаза, принялся добавлять в свой мир родных людей.

— Ох, а гдей-то мы?

Маша с Никитой не знали, что сказать, от получившегося на глазах у обоих проступили слезы. Они потекли от счастья. Бабушка, поставив аккуратно корзинку на ступеньки, ведущие к веранде дома, присев, взглянула на прекрасный открывающийся в данную минуту пейзаж.

— С видом на родную планету, — произнес дедушка и рассмешил этой фразой самого себя, — да не каждый день можно увидеть такое, что это, дети? — он обратился, повернувшись к стоявшей рядом Маше, видя, как Никита от радости побежал опять бегать.

— Он, когда по Луне бегает, ему становится смешно и весело, — произнесла Маша.

— А тебе?

— А мне это неинтересно.

Дедушка схмурив седые брови:

— Разве такое вообще может быть неинтересно?

— Еще как может, дедушка. Всем же свое нравится. Кто-то любит участвовать, кто-то смотреть. Вот даже бабушка от изумления села.

Слыша разговор, бабушка не выдержала и высказалась:

— Да бабушке просто тяжело тут, я чуть добавила себе сюда своего мира, с тяжестью пожилого человека. К сожалению, мы берем ее в возрасте везде, куда бы мы ни шли. Но это очень отвлекает, спасибо за приглашение.

Никита быстро подбежал к Маше с явным осенением:

— Маша, я понял.

— Что?

— Получается бабушка с дедушкой тоже необыкновенные?

— В смысле?

— Ну они тоже могут дышать без скафандров.

— Конечно могут. Это же наш мир.

Дедушка погладил по голове Машу и обратился к Никите:

— Мы все необыкновенные. Каждый по-своему внутри самого себя. И свою необыкновенность мы сами себе и создаем. Сейчас ты можешь тут дышать без скафандра, а завтра ты сможешь создать какое-то нужное миру лекарство. Главное не забывать искать это отличие в себе. И никогда не зацикливаться на том, что есть похожие на тебя. В этом нет ничего плохого. Мы же сейчас все можем дышать тут без скафандров, верно?

— Да.

— Но ты сам подтвердил, что мы необыкновенные. Потому что ты сам так решил. Вот это и есть твое истинное решение. Создавай его сама.

— Спасибо, дедушка. Я понял.

Маша подошла к бабушке:

— А если Никита подпрыгнул бы на настоящей Луне, его могло ведь унести в открытый космос?

— Нет, конечно, чтобы улететь с Луны в космос и стать спутником нужно развить огромную скорость. Просто он будет прыгать на ней гораздо выше, чем на Земле из-за разницы в гравитации.

— Сложно. Но вроде понятно.

— Эх. Ведь когда-то я тоже была способна на такое.

— А что мешает сделать это сейчас?

Дедушка услышал их разговор и вместе с внуком подошел к крыльцу.

— А то, внучка, — дедушка влез в разговор, — что мы уже не помним, как это. Сложно представлять что-то, когда за спиной столько перемешанных миров, и все в одной жизни. Что-то ушло, что-то прижилось. А что-то и вовсе осталось лишь в наших снах.

Дети чуть ли не хором одновременно спросили:

— Вам тоже снятся сны?

Тут уже хором рассмеялись взрослые, и бабушка ответила, и дедушка кивнул:

— Конечно. Еще какие. Просто теперь мы их реже запоминаем.

— Жалко. Я бы послушал о них. Там ведь, наверно, столько всего интересного.

— Скорее всего, да, — дедушка улыбнулся и предложил заканчивать их пребывание на столь отдаленном от их деревни месте, — пожалуй, с нас хватит. А вы еще успеете не раз сюда вернуться.

Они взяли свои оставленные на крыльце ведерки с малиной и, взглянув в последний раз на окружающий их тут пейзаж, позабыв обо всем на свете, молча залюбовались им.

Никита с Машей договорились написать в школе на сочинении по теме «Как я провел лето» одинаковый текст:

«Каждое лето мы ездим в деревню к бабушке и дедушке. Где мы, уставшие от учебы, мечтая, летаем по своему выдуманному миру и периодически залетаем к бабушке с дедушкой, потому что только они разрешают нам все, что мы захотим».

Созданные в детстве места нашей силы.