Загадка - Алексей Васильевич Миронович

он Боб свои остатки пива, и недвусмысленно кивая головой, окончил, — Ну и догнал. Ммм-да…, — (задумчивая пауза). — Но, вот — зачем!? — буквально взорвался он. — Зачем так гнать?! Зачем подвергать себя и других опасности! Ведь ты же можешь лишить своих детей отца или матери, или, — снова, с недвусмысленной болью закивал он, а в этот момент ему ещё подливали пива, — или, не дай бог, погубить другую семью. Разрушить семью. Ммм-да…, — отхлебнул он свежего, холодненького, что снова кусало за язык. — Скорость, ох…, — поморщился он, — она губительна, и не оправдана. Ну, написано же на знаках…, — протянул он так, словно воистину пытается переубедить, — кровью же написано…

«— Ууууууууууууууууваааааааауууууууууууу!!! — подобно комете пронёсся где-то там, за окнами, яростный спортбайк ревя что есть мочи своими прямотоками.»

— Кровью же…, — как-то нехорошо, и в тоже время — устало, оглянулся на промелькнувший в окне росчерк, что уже стремительно затихал, утопая в музыке заведения, — написано… Эх…, — (снова тяжкий, глубокий выдох), — пойду я — отолью, что ли, друзья мои. Хорошо? — как-то слегка неестественно улыбнулся он всем и кивнул. — А вы не разбегайтесь, я вам ещё много нечего ещё раз кажу. У меня рассказы, походу, — (и на тяжком выдохе), — поистине бесконечные…

— Конечно «Ханс», ну как же тут оторвёшься от твоих историй! Иди облегчи душу, но — возвращайся! А то без тебя и заведению нет смысла существовать! Ааа-ха-ха-ха! — захохотал крупный бородач в кожаном, мелькая начищенными заклёпками.

— А-ха-ха-ха, — засмеялся Боб, — Точняк брат! — и подмигнув, показательно указал на говорящего указательными пальцами.

Боб тяжкой походкой, явно не желая того, всё же — вышел, за главную дверь бара, и, остановился на ночном пороге, глубоко вдохнув прохладный ночной воздух…

Голова Боба, повернулась вправо… (Снова сидит на бордюре — бездомный, укрыв голову капюшоном. Пред ним лежит, по сему видимо — его шапка, разложенная, вязанная, чёрная, слегка потрёпанная).

Боб похлопал по карманам, отыскал тот самый, и, кинул пятьдесят баксов в шапку бедняге, похлопав последнего по левому плечу.

— Да хранит тебя отче, брат мой.

— Хранит…, брат мой, — как-то тяжко произнёс Боб выпрямляясь, — хранит, — закивал он. — хранит, — (тяжкий вздох), — лучше бы — отче, этих глупцов излечил от пороков, да соблазнов дьявола, а не меня бы хранил.

— Всему своё время брат мой, — как-то как совсем бесчувственно отвечал ему бездомный, — всему своё время, брат, всему своё время.

— Ммм-да…, — поднимая правую руку протянул Боб, меняясь в лице прямо на глазах. И с крайне холодной миной на лице, правая кисть байкера застыла на пару секунд пред его ухом, и…

«— Счёлк! — щёлкнули его пальцы, и щелчок этот — прогремел, подобно далёкому разрыву бомбы. И тут, неожиданно для нас, а для него весьма привычно, время, буквально — замерло…»

Боб, постоял так ещё пару секунд, оглядываясь…

После, как-то тяжко глянул налево, на свой байк…

Снова тяжкий вздох…

Но всё же, тёмный силуэт, что стоял на крыльце, тронулся с места и пошагал к своему «сине-светло-серому» байку…

Подошёл; оглядел; сел в седло; убрал подножку; и снова — тяжко вздохнул…

«— Тзиииииуууррррр-буль-буль-буль-буль…, — взвыл стартером, и после, утробно и сочно зарокотал его Харлей «Ви-род»», со сто тридцать первым двигателем, всеми своими двумя тысячами и ста сорока семью кубами чистой мощи.

И вот, передача воткнута, словно ужалил коня шпорой, туша массивного мотоцикла — нервно вздрогнула…

Мотор, сначала заурчал спокойно, плавно трогая тушу и места, но вскоре, прямотоки взревели оглушительным рокотом и жеребец унёсся во тьму, стремительно разгоняясь, и растворяясь в ней… А всё окружение, что было на заправке, так и осталось неподвижно, словно — моментально замёрзло…

***

«Сине-светло-серый» круизёр, стремительно ускоряясь по ночной трассе, начинал всё яростнее и угрожающе реветь прямотоком из которого к тому-же, уже начинали вырываться языки голубого пламени.

Вскоре, «безумец» Боб, начал стремительно нагонять ту самую — "комету", что с диким воем двигателя мощного спортбайка, буквально: «нэзэнько летела…», а не ехала во тьме ночной дороги.

Еле-еле нагоняя горе байкера, Боб, глянут на спидометр, что подсвечивался криогенным синим светом: «187 км/ч».

Снова тяжкий вздох…

— Да сколько уже можно…, — раздражённо прошептал Боб, но в следующую же секунду — осёкся, и, ещё пристальнее пригляделся вперёд. — Да, — (осёкся он). — Ну ты, — (нервная пауза), — воистину дибилоид…, — произносил он на выдохе, маневрируя на встречную полосу. — Да как же вы меня уже заебали…, твари, — раздражённо оскалился он, как только начал стремительно сближаться со «спортом», и явно заметил горбатого эмбриона женского пола, что восседала в позе: «собаки на заборе» позади стремительного и отчаянного спорт райдера.

Харлей в очередной раз пошёл на обгон беспечного райдера, чтобы уровнять скорости…

— Сбрасывай скорость! — указывая выразительными жестами кричал Боб, заглушаемый рёвом обоих движков, старый байкер со своего серого «Ви-рода», явно указывал молодёжи замедлиться. — Сбрасывай!!! Дибилоид ты не добитый!!! Что ты творишь!!?

— Ха! — восклицала пассажирка спорт байка. — Ты посмотри на него! Старый хрен не может нас догнать на своей кляче! Аааа-ха-ха-ха-ха!!! — откровенно стыдя старого байкера буквально заржала она. И судя по тому как отреагировал сам райдер «спорта», то, они были одного и того же мнения.

— Аааа-ха-ха-ха!!!! — и снова, победно заверещала молоденькая пассажирка, выставив откровенный — фак, деду, чуть ли не в самое его суровое лицо.

А в следующую секунду, молодой и глупый райдер крайне мощного спортбайка — крутанул, ручку газа до отсечки…

Байк, буквально, и истерично — взвыл, подобно шпоренному мустангу, и — умчался вперёд…

— Прощай старый неудачник!!! — замахала она старому, левой рукой на позорное прощание.

— О отче…, — тяжко выдохнул Боб, закрывая глаза. — Сколько же это будет продолжаться…, — говорил он, всё также болезненно держа глаза крепко зажмуренными. — О, отче мой, сколько же мне ещё нести этот тяжкий, — и тут же, старый байкер открывает глаза, и, последние, неожиданно, в миг, воспылали «сине-голубым» криогенным пламенем, — тяжкий…, крест…, — дьявольским, утробным рыком закончил он свои крайние слова.

«— Фааааааааааааа!!!!! — буквально взревели Архангельскими трубами клаксоны фуры, что мчалась прямо в лоб призрачному байкеру. Точнее, это он пёр на дикой скорости, по встречке, и прямиком в лоб фуре».

Но следующее, повергло в шок в первую очередь — самого водителя брутального трака…

Тут же, под жуткий рёв пневматических клаксонов грузовика, мотоцикл Боба, в буквальном смысле, стремительно осветился холодным синим светом, и вскоре, абсолютно весь мотоцикл, буквально — воспылал, загоревшись синим пламенем! И в миг превращаясь из материального объекта, в чистую — энергию…, а след мотоцикла, что начал следовать за ним после такой трансформации, буквально, покрывался — льдом, и изморозью прямо на глазах. И