Вадим Сухачевский - Ковчег. Исчезновения — 1.

— Начну в таком случае с ответа на первый вопрос, — сказала Нина. — Но прежде позвольте мне вас спросить: как вы относитесь ко всяким эсхатологическим гипотезам?

— К возможности конца света? — Еремеев пожал плечами. — Иногда читаю газеты — и мне кажется, он действительно весьма близок… А ты это имеешь в виду в философском смысле или в сугубо практическом?

— На отвлеченное философствование не стоило бы сейчас тратить время, — ответила Нина. — Нет, я имею в виду — в совершенно буквальном значении.

— В результате всемирного потопа или еще какого-то мирового катаклизма?

— Да. И поскольку подобные катаклизмы случались уже не раз — и в близкие по геологическим масштабам эпохи, когда с лица земли исчезали предшествовавшие нам цивилизации, и в эпохи более отдаленные, когда почти мгновенно исчезли динозавры — то, согласитесь, такие катаклизмы надо считать некой закономерностью. Поэтому с практической точки зрения самая насущная для всякой цивилизации задача — к чему-либо подобному предуготовить себя, своевременно задуматься о своем возможном спасении.

— Построить Ковчег, взять на него всякой твари по паре?

— Если вкладывать в эти слова фигуральный смысл, то именно так. Но библейское сказание о Ное — лишь очень далекий отголосок истинной катастрофы, некогда разразившейся на земле. Евреи почерпнули эту историю во время Вавилонского пленения из тамошнего древнего "Сказания о Гильгамеше", и Ной — всего лишь тень вавилонского Утнапишти. А вавилоняне в своих знаниях были в свою очередь преемниками гораздо более древних шумеров, являвшихся, вероятно, крохотной частью какой-то предыдущей высокоразвитой цивилизации, той ее частью, которая каким-то образом пережила некую всамделишную вселенскую катастрофу, происшедшую, думаю, около десяти тысяч лет назад.

— А причина этой катастрофы? — спросил Еремеев. — Падение астероида, смена полюсов Земли?

— На этот вопрос сегодня трудно с уверенностью ответить, — сказала Нина. — Шумеры знали ответ и — я в сущности уверена — начертали его на своих глиняных табличках, но вся беда в том, что большая часть этих табличек утеряна. Самое печальное — что утеряны двенадцать табличек, на которых, как полагают, почти наверняка дан ответ именно на этот вопрос. Что же касается сроков, когда может снова произойти подобный катаклизм, то, хотя и с некоторой погрешностью, но эти сроки все-таки можно вычислить, исходя из сохранившихся табличек.

— И каким же образом?

— Шумеры были великолепными астрономами, но описывали положение светил на небе в метафорической форме. Однако если проникнуться в суть метафор, которыми они пользовались, то можно понять, при каком расположении звезд случается такое бедствие… Не знаю, насколько вы знакомы с астрономией?..

— Можно сказать, практически ни насколько, — признался Еремеев.

— Тогда придется вам поверить мне на слово. Не стану скрывать — срок этот, как полагают устроители "Ковчега", достаточно близок.

На какое-то время воцарилось молчание. Еремеев первым нарушил тишину.

— Так организация "Ковчег", — проговорил он, — судя по названию, готовится именно к этому?

— Рада, что вы наконец догадались, — впервые удостоился он похвалы юной всезнайки. — По сути "Ковчег" — это гигантская по масштабам сверхсекретная правительственная программа, но помимо чисто инженерных трудностей, она столкнулась и с другими, чисто специфического свойства.

— Что ты имеешь в виду?

— О, таких трудностей несколько! Во-первых, спастись, как они полагают, удастся немногим, поэтому, во избежание утечки информации и, как следствие, массовой паники, в суть проекта может быть посвящено лишь ничтожное количество людей, только те, кого запланировано спасти.

— Исчезнувшие, — догадался Еремеев.

— Да, если не считать самой что ни есть правительственной верхушки, то лишь они, — кивнула Нина. — Поэтому невозможно в случае чего воспользоваться мощью всех силовых структур. Как изволите видеть, даже меня разыскивают довольно-таки по-любительски, вместо того, чтобы прибегнуть к услугам хотя бы, например, милиции или того же, скажем, ФСБ. Могущество свое они могут проявлять только весьма ограниченными способами.

Проблема номер два связана с теми двенадцатью недостающими глиняными табличками. Я уже говорила, что по оставшимся табличкам время светопреставления можно установить только с погрешностью; так вот, какова эта погрешность, в несколько месяцев, в несколько лет или, быть может, даже в несколько веков, не в состоянии пока что установить никто.

— То есть может так оказаться, что они готовят свой ковчег не для ныне живущих поколений? — удивился Еремеев.

— Вполне, — подтвердила Нина. — У меня, кстати, недавно появилась надежда кое-что в этом отношении уточнить, поэтому и охота за мной такая, но, повторяю, пока что устроители "Ковчега" пребывают на сей счет в изрядной неопределенности. Без тех двенадцати табличек современная наука бессильна дать исчерпывающий ответ касательно сроков. Согласно тем табличкам, что у них имеются в наличии, только жрицы бога Эсагилы способны в состоянии транса предчувствовать приближающуюся катастрофу. Вот почему…

— …им понадобилась Ирина! — закончил за нее Еремеев.

Нина кивнула:

— Думаю, что именно так. Она нужна была им во что бы то ни стало, поэтому, я думаю, ее исчезновение могло быть вовсе не добровольным.

Еремеев воскликнул:

— Но неужели они там в самом деле верят каким-то прорицательницам?

— А вы что же, вовсе не верите? — Нина, кажется, была несколько удивлена.

— Как сказать… — задумался Еремеев. — Но одно дело я, а другое ученые мужи. Таких, я думаю, на проекте "Ковчег" трудится немало. Неужели они способны верить какой-то гадалке больше, чем своим вычислениям и приборам?

— В некоторых случаях человек — это и есть самый чуткий прибор, — возразила девушка. — Конечно, не всякий человек, а тот, кто наделен даром ощущать шепот самых тонких материй, которые связывались древними с невидимыми духами элементалями. Иначе было бы вовсе необъяснимо, отчего иные предсказания так точно сбываются. Кстати, именно фундаментальная наука с недавнего времени начала приближаться к объяснению этого феномена. Чего стоит, например, гипотеза о существовании мэона — частицы, лишенной массы и несущей в себе информацию о прошлом и будущем. Мир устроен гораздо тоньше, чем полагали еще совсем недавно, и возможно, то, что прежде называли элементалями, в действительности представляет собой некую особую форму материи, ощутимую только для особо чутких натур. Нет, нельзя так огульно отмахиваться от этого… Ведь ваша жена, наверно, что-то предсказывала, и эти предсказания, думаю, кое-когда сбывались; скажите, я права?

Еремеев задумался. Многие предсказания Ирины хотя и оказывались точны, но относились к таким житейским пустякам, что он не придавал этому никакого значения. Однажды, впрочем…

— Да, было дело, — подтвердил он. — Как-то раз от смерти спаслись благодаря этому.

— Расскажите-ка, если можно, подробнее, — попросила Нина.

— Да в прошлом году… Мы должны были лететь самолетом в Крым, и вдруг в день отлета Ирина сказала, что лететь не надо — у нее неспокойно что-то на душе. Говорила — кто-то словно из воздуха ей нашептывает: "Не лети, не лети!" Мне это казалось глупым, и билеты пропали бы — жалко. В общем, настоял. И вдруг она в обморок упала. Пока "скорая" приехала, пока то да се… Короче, опоздали все-таки на рейс. А в тот же вечер узнали, что самолет этот разбился. И тогда только она призналась, что обморок ее был симуляцией — просто не знала, как еще меня переломить… Я все-таки думал — совпадение… А по-твоему, значит, вправду ей что-то там из воздуха нашептывали?

— Во всяком случае, — задумчиво ответила Нина, — теперь-то я, кажется, точно знаю, почему пропала ваша жена. И получается, я к этому все-таки причастна. Косвенным, правда, образом.

— Это как? — спросил Еремеев.

— Да еще до того, как я сбежала, там, на "Ковчеге", передо мной поставили задачу: как найти надежную предсказательницу? Шарлатанок, как вы сами понимаете, полно, проверять каждую на предмет сбываемости предсказаний — замучаешься. И тогда я придумала: надо проследить по погибшим авиарейсам. Кандидатов следует искать среди тех, кто, купив билет, на этот рейс тем не менее почему-то вдруг не сел. Не исключено, что кто-то из таких услышал предостережение, тихий голос судьбы. К слову, таких оказалось совсем не мало. Очевидно, и ваша жена попала в этот список, ну а что случилось дальше, не могу вам с точностью сказать, поскольку произошло уже после моего побега.

Должно быть, вид у Еремеева был несколько потерянный, потому что Нина, внимательно взглянув на него, спросила:

— Что-то вы, гляжу, совсем приуныли, Дмитрий Вадимович. Размышляете о конце света?