Степь и Империя. Книга III. Фракталы - Балтийский Отшельник

и усами. Сражается обычно двумя странными ятаганами, очень сильно изогнутыми, больше похожими на серпы.

- Вот именно, уважаемый Безос! - воскликнул Тофик и припал к чарке. Ему было необходимо срочно промочить горло.

- Три года назад, уважаемый Безос, - голосом профессионального сказителя, оседлавшего интерес слушателей, начал капитан Тофик, - в самом конце осени, перед началом зимних штормов, я привел свое судно к подножию Клыков. И тут подходит ко мне помощник и говорит, что, что очень просит разговора со мной один из людей Тощего Акима...

***

Слушатели потихоньку начали подтягиваться к столу рассказчика. Тощий Аким был хорошо известен большинству из них.

Был он человеком без прошлого, канувшим в неведомом.

Никто и помнил, сколько лет назад появился Тощий Аким на пляже у подножия Волчьих Клыков.

В те времена шняги приходилось вытягивать на берег, а потом сталкивать обратно. Степняки не разрешали ничего строить на их берегу.

Пока не появился Аким...

Как и чем прельстил Тощий Аким степняков, неизвестно, но вместе с невесть откуда взявшимися подручными он возвел причальную стенку в бухте у подножия Клыков.

И теперь шняги, становившиеся у стенки, успевали обернуться туда-обратно за световой день. А раньше в бухте приходилось ночевать, и то, гребцам надо было нимало потрудиться на обратном пути, чтобы войти в гавань засветло.

Но когда Аким попробовал требовать с капитанов денег за швартовку, его грубо послали.

Однако Аким извернулся... Он перестал требовать денег за право швартоваться, но просил пожертвовать совсем немного на поддержание причала в рабочем состоянии – где подсыпать, где новую сваю забить. Пожертвовать капитанам было не зазорно, а вот платить какому-то босяку за право швартовки – поперёк горла и супротив чести.

«Под Акимом» постоянно работала тройка-пятёрка таких же оборванцев, осыпающихся, как грязь, с проходящих караванов - кто разорился, кто проигрался, кто заболел, кто сам сбежал из караван из-за ссоры, драки, других каких причин...

Жили они тут же, на берегу, еду покупали у степняков и корабельщиков, зарабатывали погрузкой-разгрузкой, да всякими мелкими услугами.

Торговался за своих работников всегда Аким, с ним же и расплачивались.

***

- ... тут подходит ко мне помощник и говорит, что, что очень просит разговора со мной один из людей Тощего Акима...

- А где сам Аким? - спрашиваю я.

- Да не видать что-то...

- Подходит ко мне этот оборванец и кланяется, но как то без особенного уважения. Я ему приказываю «Говори!», а он как зыркнет на меня... Уж на что я человек отважный, но от этого взгляда внутри аж заледенело все. Невысокий, голова бритая, усы и борода выгорели до соломенного цвета, лицо загорелое. Никогда раньше я его не видел, но, право слово, я и на остальную шушеру Акима внимания никогда не обращал. Но вот эти глаза... Как будто сама смерть на меня посмотрела. Но говорит вежливо. Дескать, достопочтенный Тофик-джан, уважаемого Акима постигла неожиданная беда, поэтому отвезите нас на Дерзкий...

***

Больц с отвращением посмотрел на расфуфыренного, словно петух, жирного и рыхлого южанина и мысленно представил, как медленно перерезает ему дряблую шею. Прямо под сальной складкой третьего подбородка. Видимо, что-то такое отразилось в глазах, потому что капитан баржи изменился в лице.

Больц поклонился и начал сначала, стараясь вложить хоть толику уважения в свои слова.

- Достопочтенный Тофик-джан, уважаемого Акима постигла неожиданная беда. Какое счастье, что именно вы, капитан, сегодня привели в бухту Ваше великолепное судно. Аким-ага всегда говорил, что из всех капитанов он выделяет Вас, как человека больших достоинств...

По мере того, как Больц плел кружева льстивых слов и цветистых оборотов, капитан выпячивал брюхо и расправлял плечи.

- Так что случилось с Акимом, человек? Как твое имя?!

- Мое имя ничего не скажет досточтимому капитану, а мой род уж давно забыл о моем существовании. Мы все здесь, как мусор, выброшенный волнами на берег, изломанный и бесполезный...

- По делу говори! - капитан настолько пришел в себя, даже осмелился возвысить голос.

- Простите, уважаемый Тофик-джан, я не мастак говорить. Сегодня среди ночи Аким-ага разбудил нас и сказал, что ему приснилась его уважаемая матушка...

- Что за чушь?! Аким вспомнил о матушке? Да не смеши меня, оборванец! Говори по делу!

- Прошу милости вашей, почтенный капитан Тофик, позвольте