Осторожно, волшебное! - Наталья Викторовна Соколова

говорить «высокохудожественное значение». Он решил, что сочинение, конечно, писать не станет, пускай ставит двойку, черт с ней. Пришел домой, взглянул на мать, на ее подрагивающие пальцы, которыми она вдевала нитку в ушко иголки, на висок с сухой, изношенной кожей. Мать, узнав про двойку, обревется, побежит по соседкам - вот, растишь на медные деньги, все своим горбом, выламываешься, а он не ценит, нахальничает с учителями, ему что, был бы жив отец, если бы только отец знал, вот отец... Никита плюнул на свое самолюбие и написал домашнее сочинение: «Почему мне больше нравится Рахметов, чем Базаров» (без вопросительного знака), с положенными полями и планом, где было «введение», «общая часть», были пункты, обозначенные цифрами, заканчивающиеся точкой, и параграфы, обозначенные буквами, заканчивающиеся точкой с запятой.

Десятый класс пришлось кончать уже после армии. Литературу преподавала Тома, умница, живая, в которую была влюблена половина вечерней школы, с модными свитерами и задорной стрижкой, все на свете понимающая, весьма иронично относящаяся к пунктам и параграфам, без особых переживаний ставящая дежурные тройки тем, кто ничего не знал. Как она заразительно хохотала, когда на ее вопрос: «К кому обращено стихотворение Пушкина «Подруга дней моих суровых, голубка дряхлая моя...»-Никита с ходу брякнул: «К старой чернильнице». Тому после уроков всегда провожала толпа великовозрастных десятиклассников, по большей части старше ее и на голову выше, она но пути учила их житейской премудрости:

- Ах, боже мой, ну при чем тут вообще литература? Сочинение - это всего-навсего полезная тренировка для будущего. Мало ли что понадобится в жизни - сделать доклад, связно изложить всякие деловые соображения... Помните, при поступлении в технический вуз литературные красоты никому не нужны. Нечего особенно мудрить! Постарайтесь не переврать фамилии героев, не перепутать сюжет. Главное - ошибки! Пишите возможно короче - три-четыре странички,- не дай вам бог увлечься, никаких придаточных предложений, простые фразы: «Маша ела кашу»,- а то погорите на запятых. Со стихами советую не связываться, цитаты вещь опасная, у поэтов своеобразный синтаксис... Честное слово, к этому надо проще относиться. Всерьез к этому относиться просто неразумно.

Никита тоже ходил провожать Тому вместе со всеми, деликатно придерживал ее за локоток на скользких местах и думал, что она очень мила, желает им добра, дает ценные практические советы, к которым стоит прислушаться.

Ему уже не хотелось ни плакать, ни драться. Ему было спокойно и хорошо. Он стал взрослым, и в этой взрослой жизни все было ясно, устойчиво, определенно, уравновешенно. И умная, скептическая улыбка получалась у него не хуже, чем у Томы. «Сюсюк. Устарело!»

(Т у т    к о н ч а е т с я    в т о р о й    о т р ы в о к    и з    х а р а к т е р и с т и к и    Н и к и т ы    И в а н о в а.)

13

Пока Никита будет ехать домой - на метро и потом троллейбусом (в сказке большого города концы немалые), поговорим о сюжете.

Рукопись движется понемногу, сюжетньп клубок разматывается. Написано двенадцать глав, вот уже тринадцатая пошла. А если попробовать вернуться назад и кое-что подправить? Если пару абзацев объявить недействительными, перечеркнуть, а взамен вклеить новые? Что будет, если герой в сцене такой-то пойдет не налево, а направо, скажет не так, а этак? Ведь может измениться самый ход событий. И многое тогда в сказке пойдет по-другому, верно?

Давайте возвратимся на страницу... Помните, что говорил Вадик?

« - ...хочет взять отпуск за свой счет. Приехать на несколько дней в Москву - узнать, какие требования на экзаменах, ну и прочее подобное. Славная девчонка. Куда-то нужно ее пристроить ночевать. Да ты слушаешь, чертушка?

- Слушаю,- сказал Никита довольно равнодушно.

Он привык к тому, что у Вадика все «славные девчонки» и «славные ребята» и «всем надо помочь».

А если иначе? Если Никите дать другой текст? Давайте попробуем.

« - Куда-то нужно ее...- начал было Вадик.

Никита прервал его:

- О чем разговор. Можно к нам. Женькина койка свободна, он как раз занимается у товарища, там и ночует.

- А мать,- сказал совестливый Вадик,- что скажет мать? Если бы еще парень.

- Глупости какие,- Никита презрительно усмехнулся уголком рта, не разжимая губ. - Обывательщина. Даже слышать не хочу. Она уже приехала? Пусть сегодня же перебирается к нам. Да что откладывать, пойдем сейчас и поможем ей перебазироваться.

Вадик кивнул головой:

- Ладно, пошли. За мной дело не станет».

Стоит так сделать? Или нет? Автор, разумеется, волей вносить изменения в свою рукопись (пока она рукопись), но в определенных пределах. Да, сказка еще только начинается, да, обстоятельства и персонажи едва намечены, но они уже существуют, уже сопротивляются нажиму, диктуют свое. С ними нельзя не считаться.

Честно говоря, это ведь совсем не в характере Никиты - проявлять такое рвение, такую пылкую готовность помочь неизвестному человеку. Тут звучит фальшивая нота. Как вы считаете? Ну, что ему эта девушка, когда он ее в глаза не видел, почти ничего о ней не знает? Даже к Вадику она имеет слабое отношение,- просто какой-то однокурсник, зная его обязательность, попросил помочь пристроить землячку. И потом, комната, где живет Никита, тесновата, заставлена, не очень-то развернешься насчет гостеприимства. Койка Жени - это попросту раскладушка, которую ставят на ночь, причем Женина голова почти упирается в Никитин бок. А тут все-таки девушка, да к тому же чужая, незнакомая. Так как же? Значит, вариант не укладывается? Не проходит?

И, кроме того, она ведь еще не приехала. У меня было так. А теперь получается... Это, правда, можно изменить одним росчерком пера. Уже приехала, сидит на своем чемодане, не знает, куда деваться.

Нет, пусть уж остается все как было. Восстанавливаем зачеркнутое, возвращаемся к прежнему варианту.

14

Познакомились они, как ни странно, в парке на танцверанде.

Никита пришел сюда, потому что один парень обещал ему принести запчасти для магнитофона, а также хорошие записи Эдит Пиаф. Парень, знакомство с которым было уличным, оказался ненадежным, он обманул, подвел. Никита ждал его больше часа, но так и не дождался. От нечего делать потанцевал несколько раз с одной девочкой, которая была одета менее крикливо, чем другие, и не курила. Он презирал танцы и, сказать по правде, имел о них самое смутное представление, ни одного толком не знал, но,