Икосаэдр 2.0 - Андрей Валерьевич Скоробогатов

Не важно, в виртуальной реальности, или в смрадных коридорах Донорской Станции, где он обречён жить до конца своих дней, но ему казалось, что он добьётся этого.

Жрец со свитой закончили свистеть. Из склизкой стены выдвинулся манипулятор с тёмной призмой, похожей на кристалл мориона, который жрец бережно принял в свои руки. В призме, увенчанной знаком бесконечности, находился важный стратегический ресурс — кусочек страха цивилизации, ещё едва переступившей порог космической эры, и потому не ставшей опасной.

Пока не ставшей.

* * *

Света глядела в повёрнутую восьмёрку на табличке своего дома и понимала, что это всё сон. Что всё это было страшным сном с того самого начала, как она села в старую рейсовую «газель», идущую из города на север. Возможно, и раньше — с того самого момента, как она вдруг зашла на пыльный автовокзал и решила купить билеты на самый дальний рейс, который был в продаже. Кто-то искусственно все эти дни смешивал явь и сон, но сейчас это кончилось.

Света попыталась проснуться, закричав, дёрнувшись, как это обычно делается, но не получилось.

И вдруг…

Вдруг ей стало безразлично, сможет ли она выбраться отсюда, или нет. Сердце застучало с новой силой, адреналин, впрыснутый в кровь, теперь был совсем другим — адреналином азарта. Следом ей вдруг стало интересно — где она, что за реальность её окружает. Сбросив туфли, Света пошла по грязи, побежала к самому краю этого крохотного мирка, где была теперь совершенно одна.

И только через пару шагов она поняла, что перестала бояться.

В воздухе материализовался спрут-паук, такой же, которого она видела в одном из ночных кошмаров. Щупальца потянулись к нет, шёпот полез в уши. Она схватила камень, лежавший у мостовой, и кинула в существо.

Мир изменился — она снова лежала в тёмной спальне, голая, на скомканных потных простынях, а тварь тянулась к ней из окна. Но страшно не было — Светлана отломила деревянную перекладину у изголовья, схватила, как дубинку, поднялась, через боль, через силу, придавливающую её к кровати. Замахнулась и ударила по сустачатым конечностям. Тварь рассыпалась на осколки, как разбитая база, и на миг она увидела свет — тонкие узкие полоски света, просачивающиеся словно из полуоткрытых ресниц.

Сновидение, в котором она жила все последние недели, стало осознанным. А значит, что решать его сюжет может она сама.

Сцена во второй раз поменялась — Светлана вновь стояла на дороге, а тварь, поменявшая форму на нечто кровавое, студенистое и бесформенное, тянуло к ней отростки, похожие на червей. Светлана, громко, по-девичьи завизжав, побежала навстречу чудовищу и пролетела мимо него, разбив на пепельные осколки.

Она стояла теперь на белой бескрайней плоскости, а свет, сочащийся через полураскрытые ресницы, становился всё ярче. Постепенно Света начинала чувствовать своё тело — чувствовать ноющие иглы, воткнувшиеся тут и там, ощущать положение тела и другую силу тяжести.

Становилось жарко. Горячая жидкость, окружающая её, попала под полураскрытые веки, глаза защипало, но она всё равно открыла их и пошевелила руками. Она увидела мутные силуэты — незнакомых аппаратов, трёхногого не то существа, не то устройства, и двух людей.

Одним из них был Дмитрий.

* * *

— Она проснулась, — скомандовал старший, оживившись. — Впрысни стиратель памяти! Быстрее!

Это была часть культа, как позже понимал Дмитрий — нажимать кнопки и управлять впрыском гормонов могло существо только одного с ними вида. Как и всё остальное, касающееся непосредственного взаимодействия с людьми — выбор, кражу, проектирование реальностей, и прочее. Ни автоматика, ни цепеши, никто другой, и только кнопки — никаких нейроинтерфейсов. Наверное, это пошло с тех времён, когда другие космические расы платили цепешам дань и должны были предоставлять дары сами, покорно и самостоятельно, без посредников.

— Сейчас, — сказал Дмитрий и засуетился — намеренно, чтобы выиграть время.

На полупрозрачном экране замерцали пиктограммы, изображающие подтверждение выбора. Конечно управление аппаратами было не вполне удобным — огромные кнопки выглядели неуклюже, неудобно для человеческих пальцев.

Дмитрий нажал кнопку, раскрывающую створки капсулы. Затем — обратный впрыск адреналина. Светлана, упавшая на пол, закашлялась, но испуг в глазах быстро сменился на взгляд хищной кошки.

— Беги, — скомандовала она Дмитрию, перехватывая в руке ближайший стальной шланг.

ИКЕА, часть 1 (18+)

В тот год я посещал итальянские фьорды, надеясь заснять на винтажную плёнку крильных мегалодонов. Тридцатиметровые сорванцы обожают устраивать брачные игры у самых горловин, на фоне водопадов. Позже беременные акулятами самки заплывают поглубже во фьорд, туда, где молодняк не смогут съесть океанические ракоскорпионы и кракены.

Акульи — одни из немногих живородящих существ на Земле, помимо людей, и их игры издревле привлекают зоологических вуайеристов вроде меня. Уже никто не скажет, что было первым в культе Посейдона — трепет перед морской стихией или похотливое желание подглядеть за морскими гигантами.

Съёмки, впрочем, не удались — толпы туристов, преимущественно айны и вездесущие уйгуры — не давали пробиться к парапету. Шум и свет от вспышек цифровых камер наверняка был заметен даже с уступов скал, потому осторожные гиганты предпочли совершать сношения вдали от толпы.

Мировой кризис ударил парой месяцев спустя, и в самом начале я подумал, что откладывать со столь специфичной покупкой не стоит — цены в секторе будут только расти. Вероятно, поездка в Италию напомнила мне об «Икее», знаменитой итальянской компании, мировом слав-монополисте.

Разумеется, всегда оставался вариант с чёрным рынком — обширным, местами даже полу-легальным, если знать, кому дать на лапу. Но как представитель среднего класса, плативший повышенный налог и обладавший привилегиями, я сразу его отмёл. Да и стоять в очереди на лицензию долго не пришлось.

В местной пелымской «Икее» товар по слухам был был настолько ужасный, что вряд ли его можно было найти где-то ещё в Речи Посполитой.

— Серьёзно, от океана до океана не встретишь более стрёмного товара — кривого и облезлого, — сказал Николай, который уже воспользовался своей лицензией — правда, несколько для других целей. — Я уж не знаю, с каких ферм они его везут — из Туркестана, что ли, или из Маньчжурии.

Ничего не поделать, пришлось взять в каршеринге электромобиль — тогда я был изрядно заморочен на тему экологии — и семь часов ехать в соседнее воеводство, в Миасс. У жены были дедлайны в фотостудии, и она сказала, что доверяет моему выбору. Как в любой демократической семье, я старался принимать важные решения, посоветовавшись с ней, но не сказать, чтобы я сильно расстроился, потому что в этом