Роберт Хайнлайн - Дорога Славы

Я сказал:

— Хэлло, — и продолжил свою работу.

Он с кислой миной понаблюдал за мной, потом произнес:

— Ты хочешь надорваться на этой работе, а, малыш?

Я ответил ему, что сердце мое все еще в полном порядке, и спросил, не займется ли он своей фермой?

— Кажется, нет, — ответил он.

— Но чем же вы тогда, собственно, будете заниматься?

— Я куплю себе обратный билет, вот что я сделаю.

— Как?

— Единственное, что здесь можно купить, — это улучшенная земля. Я сделаю ее своей собственной игрой, вот что. Я подготовлю свой участок, а потом продам его другим беднягам. Потом я как можно быстрее вернусь со своей семьей на Землю. И вам я советую сделать то же самое. Не будьте идиотами! Здесь никогда не удастся создать настоящую ферму. Это невозможно.

Постепенно он начал надоедать мне, но, к сожалению, я очень редко становлюсь по-настоящему груб.

— Ах, я не знаю, — ответил я. — Посмотрите на мистера Шульца — у него великолепная ферма.

Сэндерс вздернул нос.

— Ты имеешь в виду “Джонни — Яблочное семечко”?

— Я имею в виду мистера Иоганна Шульца.

— Конечно, конечно — Джонни — Яблочное семечко. Так его называют в городе. У него не все дома. Ты знаешь, что он сделал? Он дал мне целую горсть яблочных семечек и сделал вид, что он вручил мне, по крайней мере, сокровища царя Соломона.

Я перестал работать граблями.

— А разве это не так?

Сэндерс сплюнул на землю.

— Он же шут.

Я поднял грабли.

— Мистер Сэндерс, — сказал я, — вы стоите на моем участке, на моей земле. Уходите немедленно и никогда больше здесь не появляйтесь.

Он отступил и сказал:

— Эй! Сейчас же перестань! Осторожнее со своими граблями!

Я ответил:

— Вон!

Он ушел.

Дом был проблемой. На Ганимеде постоянно происходили небольшие землетрясения. Это было, как-то связано с “изостасисом”, что означало не что иное, как “состояние равновесия”, и относилось к твердой коре планеты.

Это было также как-то связано с приливами и отливами, что было смешно, потому что на Ганимеде никогда не было никаких приливов и отливов. Солнце было так далеко, что оно не играло никакой роли, а к Юпитеру Ганимед всегда был повернут одной и той же стороной. Конечно, были заметны слабые приливы, когда Европа проходила вблизи Ганимеда; а при приближении Ио и Каллисто они были еще заметнее, но они не шли ни в какое сравнение с приливами и отливами в Тихом океане на Земле.

Но на Ганимед все же действовали приливные силы. Мистер Хукер, главный метеоролог, объяснял это так: Ганимед находился недалеко от Юпитера, прежде чем он застыл и утратил собственное вращение по отношению к нему и в результате мощных приливных сил приобрел некоторую сплюснутость. Впрочем, в отношении Луны дела обстояли точно так же.

Потом пришли мы, растопили лед и дали Ганимеду атмосферу. Вследствие этого давление повсюду выровнялось и изостатическое равновесие перестроилось. Результатом этого были небольшие ганимедотрясения.

Я прибыл из Калифорнии. Поэтому я хотел построить сейсмически устойчивый дом. Шульцы сделали то же самое, и это, по моему мнению, было хорошей идеей, хотя мы никогда не видели сильного ганимедотрясения, которое бросало бы людей на землю. С другой стороны, поселенцы должны были побеспокоиться и об этом. Было по-настоящему трудно построить сейсмоустойчивый дом из каменных блоков.

А хуже всего — все было дорого. Основные материалы, предоставляемые нам в соответствии с договором, были действительно великолепны — по крайней мере, теоретически: мотыги, лопаты, тачки, ручной культиватор, ведра и так далее. Но только когда начинаешь работать, замечаешь, что у тебя есть далеко не все. Очень многое приходится покупать.

Я засеял пол-акра, прежде чем мне вообще удалось заняться постройкой своего дома.

Как обычно, мы пошли на компромисс. Одна из комнат должна была быть сейсмоустойчивой и одновременно быть комнатой с повышенным давлением воздуха для Пегги. Хотя Пегги стало уже много лучше, она все еще не могла надолго выходить наружу и выносить низкое давление. Когда наша семья переселится на ферму, у этой комнаты будет воздушный шлюз. И это будет стоить немалых денег.

Пока все было приготовлено, я засеял еще акр. Папа попытался получить ссуду, но ему ясно и недвусмысленно сказали, что кредит может получить только поселенец, и больше никто. Этим дело и закончилось. Мы намеревались построить одну комнату с усиленными стенами, чтобы позднее дом можно было надстроить. А тем временем наш дом должен был состоять из жилой комнаты, в которой буду спать я, из крошечной спальни для Джорджа и Молли и из комнаты Пегги.

Не слишком большой дом, верно? Но что это значит? Эйб Линкольн начинал с гораздо меньшего.

Как только я засеял поле, я принялся за резку камня. Вибропила действовала так же, как и вибробур, только она не бурила отверстие, а резала тонкую, как волос, щель. Когда включаешь питание, нужно быть очень внимательным, чтобы в зону действия пилы не попал палец, а управление самой пилой — детская игра. В договоре говорилось, что пилу можно взять напрокат на сорок восемь часов. Я отложил все другие дела и работал с нею все сорок восемь часов. Я больше не хотел иметь долгов, потому что мне предстояли новые расходы — прожектор, излучающий дневной свет. У папы Шульца на полях были такие прожектора, и урожай у него был почти вдвое выше, чем у остальных. Земные растения не привыкли находиться в темноте целых три с половиной дня, но с прожекторами они чувствовали себя отлично.

Ну да, нужно было подождать еще некоторое время.

Дом построила группа — я хочу сказать, моя группа скаутов. Это было для меня неожиданностью и одновременно не было, потому что повсюду дома строили подобным образом. Дом в одиночку не построить. Я сам уже шесть раз помогал другим — не из великодушия, а потому что мне необходимо было учиться, как это делать.

Но патруль появился внезапно, прежде чем я успел сообщить им о своей готовности. Они шли вдоль дороги. Сергей вел их к тому месту, где должен был стоять дом; парни остановились, и Сергей спросил меня:

— Билл, ты уплатил налог скаутов?

Голос его звучал угрожающе.

— Ты же об этом знаешь, — ответил я.

— Тогда ты должен нам помогать. И мы тебе тоже должны помочь, — внезапно он улыбнулся и я понял, что все это было всего лишь ритуалом. Он повернулся к группе и крикнул:

— Приступаем к постройке дома! Начали!

Внезапно мне показалось, что все это телекомедия, в которой чрезмерно убыстрился темп действия. Я еще никогда не видел, чтобы кто-нибудь работал так основательно, как мои скауты. Я могу только сказать, что не нужно никакой формы, чтобы быть скаутом.

Вместе со скаутами здесь были Вик Шульц и Хэнк Джонс, оба из скальной группы, кроме того, тут был Дуг Окаджима, который принадлежал к группе “Баден-Пауэлл”. Все это было великолепно. У меня были друзья, которых в последнее время я видел очень редко. Во время светлой фазы я работал так долго, что уже поздно было идти на встречу; а во время темной фазы дважды подумаешь, прежде чем отважишься на девятимильный переход туда и обратно.

Совесть у меня была неспокойна, потому что я забывал о них и приходил к ним так редко. Но теперь я решил чаще приходить на встречи, как бы я ни устал после работы. Кроме того, при ближайшей возможности я должен был пройти испытания.

При этом я вспомнил еще об одном деле, которое еще не было улажено, — Олух Эдвардс. Но я не мог позволить себе просто так терять день, чтобы только дать кому-то по морде. Кроме того, мне не повредит, если я стану тяжелее еще фунтов на десять; я не хотел бы, чтобы результат нашей драки был таким же, как в тот раз.

Спустя некоторое время появился папа с двумя людьми из его бюро, и они взяли на себя сооружение комнаты для Пегги. Его появление доказало мне, что он знал об этом заговоре и принимал в нем участие. Но сам заговор был идеей Сергея.

Я отвел папу в сторону.

— Послушай, Джордж, — сказал я, — как же, ради всех святых, мы сможем накормить эту ораву?

— Не беспокойся об этом!

— Но я должен беспокоиться! Каждый знает, что поселенец, которому только что построили дом, должен обеспечить едой своих помощников. А мои товарищи появились здесь совсем неожиданно.

— Ты не беспокойся, — повторил он. А потом я понял, почему он так говорил. Молли появилась вместе с мамой Шульц, Гретхен, сестрой Сергея Марусей и двумя подругами Пегги: они принесли с собой гору еды. Это был великолепный пикник, и Сергею пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить своих ребят работать снова. Теоретически еду у Шульцев готовила Молли, но я знал маму Шульц. Кроме того, я могу добавить с чистой совестью — Молли не слишком разбиралась в поварском искусстве.