Джон и Дэйв и Храм Кс'аль'наа''тхутхутху - Дэвид Вонг

стоящего передо мной на вершине холма.

Дракон был в телевизоре – на прямоугольном ЖК-экране «Тошибы». Под ним стояла игровая консоль с пучком проводов, раскинутых по грязному ковру. Я заморгал и прищурился – солнце светило прямо в глаза из треснутого окна. Повернулся – послышался хруст в шее – и увидел Джона, сидевшего в углу за компьютерным столом, пялившегося в монитор и державшего в руке полную бутылку прозрачной жидкости, которой, я уверен, ни в коем случае нельзя тушить огонь.

Я приподнялся и только сейчас понял, что меня чем-то накрыли, пока я спал. Я подумал было, что Джон накинул на меня одеяло, но присмотрелся и понял, что это пляжное полотенце.

Джон глянул на меня с компьютерного кресла и сказал:

– Извини, я испачкал второе одеяло, когда у меня протекла машина.

Хруст от животного не утихал. Я огляделся, пытаясь найти источник звука. И нашёл Молли: она лежала за диваном, засунув морду в пачку овсяных хлопьев «Капитан Кранч». Она жадно пожирала хлопья, придерживая коробку лапами.

– И ты ей разрешаешь?

– А, да. Хлопья всё равно просроченные. А корма для собак у меня нет.

Дракон застыл на экране – это был экран-заставка видеоигры, в которую он, по всей видимости, играл всё то время, пока я спал на диване.

– Который час?

– Почти десять.

Я встал – голова поплыла, – протёр глаза и чуть не закричал от боли, когда попытался растереть больной глаз. В плече было чувство, будто в него выстрелили, а в голове – будто пара эльфов пытается выбраться из черепа, дробя виски маленькими кирками. Я уже не в первый раз просыпался у Джона в таком состоянии.

Из моих штанов раздался музыкальный звон. Я залез в передний карман и вытащил телефон. На экране высветилось имя: «ЭМИ». Я закрыл глаза, вздохнул, и ответил:

– Да, детка.

– Дэвид, привет! Я смотрю новости! Что случилось?

– Разве ты не на занятиях?

Эми завалила базовый английский в прошлом сентябре, поскольку занятия начинались в восемь утра, и она постоянно их просыпала. Ну то есть – это же её родной язык, а она его завалила!

– Их отменили – ответила Эми. – О, опять показывают. Включи «Си-Эн-Эн».

Я отвёл телефон и попросил Джона переключить канал. Он нашёл «Си-Эн-Эн», и экран показал кадры хаоса, разразившегося вчера в больнице. Внизу было написано название города – значит, федеральные новости.

Джон прибавил звук, и мы слушали, как женщина-репортёр декламировала:

«…не было зарегистрированных случаев употребления наркотиков или психических заболеваний. Фрэнк Бёрджесс работал в полиции три года. Органы изучают место происшествия, но в полиции сообщают, что, с учётом ранений, возможность его выживания, цитирую: "крайне невелика"».

В кадре показали непомерно жирного шефа полиции, докладывающего о ситуации перед лесом микрофонов.

– Блин, вот это распёрло нашего шефа, – проговорил я в трубку.

– Ребята, а вы что-нибудь об этом слышали? Вечером, когда всё происходило? Говорят, там тринадцать раненых и, кажется, трое убитых. Вы не слышали выстрелов?

Я какое-то время молчал в трубку. Слишком долго. Одни и те же новости звучали одновременно из нашего телевизора и – по телефону – у Эми. Наконец, я ответил:

– Да, слышали.

– Ой-ой!

– Что?

– Дэвид, вы были там? Вы как-то замешаны в этом?

– Что? Нет, нет, Конечно нет. С чего ты взяла?

– Дэвид…

– Нет, нет, ты чего. Чувак просто рехнулся, вот и всё.

– Ты врёшь мне?

– Нет-нет. Нет.

Она промолчала. Её любимая уловка.

Я ответил, чтобы заполнить тишину:

– Ну, то есть, мы там были, но напрямую мы не участвовали…

– Я так и знала! Выезжаю.

– Нет, Эми. Ничего страшного не случилось. Уже всё закончилось. Мы просто были в том районе.

– Что это за звук?

– Молли ест хлопья из коробки.

Раздался голос Джона: «Эй, это же я!» Я повернулся к телевизору.

И действительно, на экране было лицо Джона. Голос репортёра поверх сюжета сообщил: «И пока Бёрджесс остаётся на свободе, в этом небольшом городке с каждым часом будет нарастать паника и паранойя».

Голос Джона вышел на первый план:

«…А потом мы увидели маленькое существо у него во рту – мы были от него всего в паре футов. Эта тварь была не из нашего мира. То есть, не инопланетянин, скорее из другого измерения. Думаю, теперь всем очевидно, что это существо обладает способностью контролировать разум».

Я закрыл глаза и застонал – на этот раз вслух.

Эми ответила:

– Я собираюсь. Поеду на автобусе.

Эми не умела водить машину.

– Даже не думай. Автобус будет ехать три часа. Твои занятия важнее. Если ты опять завалишь английский, тебя депортируют из страны. По-моему, это называется «Закон о патриотизме».

– Тогда жди на выходные. Я буду дома в пятницу вечером.

– Эми… Давай начистоту, хорошо? Я не знаю, безопасно ли сейчас здесь.

– Ох… Тогда я точно приеду. Я нужна вам.

– Эми…

– Мне пора, дорогой. Опаздываю на занятия.

– Ты сказала, что не…

Она повесила трубку. Я закрыл телефон, засунул обратно в карман и уставился на свои ботинки.

– Собираешься домой?

– Мне надо идти, Джон.

– Ладно. Но сам знаешь – к тебе домой залез жук.

– Думаешь, там ещё один?

– Не знаю, но…

– И что мне, по-твоему, делать? Опрыскать комнаты дихлофосом?

– Я просто говорю, как есть. Та тварь – она заползла Фрэнки в рот и как бы завладела им. Но появилась она в твоей кровати. Думаешь, это совпадение? Не стоит ли рассмотреть гипотезу, что она пришла за тобой?

В чём Джону не откажешь – он не стесняется поднимать неприятные темы.

– Слушай, мне без разницы. Твой диван слишком короткий. Сон на подлокотнике угробит мне шею.

– Кровать я тебе не уступлю.

Я забрал у Молли пустую коробку из-под хлопьев – теперь она повторяла форму собачьей морды. Мы направились к выходу.

* * * * *

На улице, где я жил, стоял припаркованный «Порше». Сказать, что это необычно – не сказать ничего. В этом районе жило белое отребье: в одном доме не было входной двери, ещё один – опечатан жёлтой полицейской летной. Перед моим маленьким бунгало обычно стояла только моя машина – «Форд Бронко» девяносто восьмого года. На подъездных дорожках трёх соседних домов стояли: «Понтиак Фиеро» восемьдесят пятого года, «Гео Трэкер» девяносто