журнал "ПРОЗА СИБИРИ" №0 1994 г. - Татьяна Янушевич

увидел ее. Она стояла совсем рядом, плечи ее тряслись, ее успокаивал, поглаживая по голове, грузный мужчина с чемоданом.

— Ну, ну... видите, как повезло...

— Алена!.. — закричал Иван. Ему неожиданно показалось, что вот эта женщина в тревожной ночи — самая ему родная, самая близкая на земле, свидетельница его падений, уступок и тем не менее всегда любившая и любящая его. „Женщины все-таки более благодарный народ, чем мы!..“ — думал Иван, с тоской в сердце приближаясь к Алене, которая, обернувшись, испуганными глазами смотрела на него.

— Иван!.. — зарыдала она и забилась в его объятиях. — Миленький!..

— Алена!.. А я испугался...

— Ванечка!., любимый!..

Они отошли за какие-то заросли... здесь, кажется, рос виноградник... Упали на землю. Обнимались, целовались. Трезвые, грязные при свете утра, страшные.

— Прости меня, — почему-то сказал Иван.

— И ты прости, — ответила Сталина-Алена...

Наконец, появились войска, тягачи, огромные краны на платформах. Стали разбирать поезд. Пассажирам предложили пройти пешком до полустанка „Красный путь", где их ждал дополнительный поезд, на котором все спокойно доедут до Москвы.

В поезде все пили водку, плакали, обнимались с совершенно незнакомыми людьми. Тут же, рядом на полках, везли несколько трупов. Алена уснула. Иван, серый от бессонницы и усталости, сидел у пыльного окна и думал, как он скоро вернется домой, к семье...

Владимир Шкаликов

САМОЗВАНЕЦ

Едва поезд пересек границу, он вошел в наше купе. Он не был таким веселым, как обычно, хотя за двое суток посте знакомства в Москве приучил всех к своим постоянным шуточкам, нередко весьма рискованным.

Сейчас он был подтянут по-офицерски и неприступен, как перед допросом: то ли сейчас начнет спрашивать, то ли наотрез откажется отвечать...

— Не спите?

Он оглядел нас бегло, но все же мне показалось, что моему лицу уделил на полмига больше внимания, чем Николаю, Сашке и Наталье.

Ребята, уже начавшие было улыбаться, незаметно для себя сосредоточились. Видимо, почувствовали, как и я, что-то важное.

— Чаю хочешь? — Наташа кивнула на стол.

— Садись, Митя, — Никола подвинулся.

Он сел и сходу, будто не давая себе опомниться, выпалил:

— Одни вы остались. Всех предупредил.

— Митя! — Сашка округлил глаза. — Что такое?

— В общем, — он слегка ударил себя по колену, — стучать поручено мне.

Еще раз, медленно, оглядел нас и уставился в заоконную тьму.

Мы, разумеется, тоже молчали. Что тут скажешь?

... О том, что кто-то в группе имеет задание на соглядатайство мы все слышали еще до поездки, и с самого начала пути присматривались друг к другу. Народ подобрался с разных предприятий, знакомились на ходу. И этот Митя, конечно, у всех вызвал подозрение своей общительностью и раскованностью. Эта-то вот личина рубахи-парня каждому и представлялась типичной маской стукача. Сначала все его инстинктивно сторонились — подальше от рискованных шуток, от этих провокационных анекдотов про чай с бутербродами и про товарища майора. Однако к государственной границе он так успел всех к себе расположить, что напряжение против воли исчезло, его шуткам начали не только открыто смеяться, но и поддакивать.

И вот тебе на! Сам пришел, сам и раскололся.

Посидев с минутку, он встал.

— Так вы поняли, господа туристы? Раз поручено, работать буду честно, поэтому при мне прошу не звонить. И всяких там делишек — тоже...

И вышел, не забыв пожелать спокойной ночи.

— Вот же гад! — сказал Сашка. — А вообще — молодец.

Помолчали.

— Никакой он не гад и не молодец, — сказала чуть погодя Наташа.

— Нормальный парень. Другой бы молчал в тряпочку и писал бы втихаря, как „личность в штатском" у Высоцкого.

Помолчали еще.

— Между прочим, — предположил я, — это тоже может быть приемом.

Они уставились на меня.

— Чтобы вызвать доверие? — Никола пожал плечами. — А на черта? Он и так уже вызвал,

— Я сначала подозревала, — Наташа кивнула Николаю, — а потом привыкла... В самом деле... Как профессионал, он должен был это почувствовать.

— Да какие они профессионалы! — Сашка разозлился. — Где столько профессионалов наберешь? Из таких, как мы, выбирают самого оголтелого — и вся любовь.

Помолчали еще. Чай не пили, и он остыл.

— Еще вариант, — сказал я. — Он отвлек на себя внимание, чтобы прикрыть напарника.

— Ну, ты, Серега, даешь! — Сашка засмеялся.

Владимир Шкаликов

— Что я даю?

— Да то ... Начитался детективов...

— Правда, Сережа, — сказала Наталья, — ты перестань. Так мы начнем всех подозревать.

— Во-во! —; Сашка все еще мрачно хихикал. — Целая группа туристов-сексотов! И все друг за другом с удовольствием секут!

— Ну, хватит! — Николай встал и полез к себе на вторую полку. — К чертовой матери! Отбой!

— Верно, —поддержал Сашка. — Он сказал, мы услышали. Все честно.

Признание Дмитрия, как ни странно, сплотило группу. Притом его самого никто не стал сторониться. Он приблизился к нашей купейной кампании, Наташа называла его то „товарищем майором", то „личностью в штатском"? Он серьезно ее подправлял: „Зови просто — пан младший подпрапорщик". К концу поездки стало походить на то, что у них наметилось сближение.

Однако его просьбу „не звонить" мы выполняли. И насчет „делишек" — тоже. Впрочем народ в группе подобрался приличный — передовики производства и, понятно бессеребренники. Были, правда, мелочи. Николай Катыльгин „потерял" свой фотоаппарат — ради недоступных в Союзе авторов — Булгакова, Набокова, Пригожина и Солженицына. Александр Баландин провез в радиоприемнике два червонца сверх обменного фонда и купил запрещенный к ввозу в Союз нож-выкидник... Но все это делалось не при „младшем прапорщике" —по уговору. Правда, на обратном пути, при выборочном досмотре ножа у Сашки не нашли. Вероятно, перед границей испугался и выбросил.

Но и после возвращения отношения с Митей Бедовым ни у кого не ухудшились, а в Москве, расставаясь, каждый пожал ему руку.

Мою ладонь Митя задержал.

— Не стоило беспокоить таможню... — глаза его холодно улыбались. — Сашкин ножик был у меня...

— Ты о чем? — пожал я плечами.

— Да так... — он похлопал меня по плечу. — Для информации...

И отошел к Наталье Диковой. Сближение у них точно произошло. Но, полагаю, уже на нашей территории. Последней ночью. Обратно они ехали в одном купе, а Катыльгин с Баландиным часто и подолгу курили в тамбуре.

Больше об этом