Частица тьмы - Терри Тери

— Ты знал, что они на подходе? Я имею в виду, до того, как Фрейя сказала тебе?

«Разумеется. Как Фрейя?»

— В закрытой психиатрической клинике. Она совсем лишилась рассудка. — Да, я понимаю, что она больна, что мне следовало бы пожалеть ее, но после того, сколько бед она причинила… Это трудно.

«Жаль. Ее разум был слаб».

— И ты использовал эту слабость. Но у тебя все равно ничего не вышло. Ты не знал, что идет Кай, что Келли привела Беатрис, других выживших и вооруженный отряд. Что они будут действовать сообща.

«Нет. Честно сказать, я был потрясен таким развитием событии. Я имею в виду это сотрудничество. Разумеется, моя дочь просто не может не быть находчивой. А как у вас с Каем? Как обстоят дела между вами?»

Я не отвечаю ему, и пусть понимает мое молчание, как хочет. Мы с Каем поговорили, но разговор вышел невеселым. Он понял, что я ушла, чтобы найти его сестру, и что Фрейя должна была сказать ему об этом, но не сказала. Я поняла, что если бы не это, он никогда не был бы с ней.

Но это не значит, что я могу простить его.

Или Фрейю. Знаю, что к Ксандеру ее подтолкнули психическая болезнь и страх. Но не передать мои слова Каю? Она не в состоянии привести ни одной причины, которую я могла бы принять.

«Пожалуй, мне следует спросить по-другому: как обстоят дела там, в реальном мире?»

— С эпидемией почти покончено. Ты же помнишь, мне никак не удавалось обнаружить разницу между теми, у кого иммунитет, и теми, кто умирает? Мы провели более тщательное исследование крупных образцов. Существует всего несколько основных парных изменений у обладающих иммунитетом, которые слегка меняют структуру их ДНК — достаточно, чтобы остановить каскадную реакцию, которая убивает людей. Произвести необходимые изменения легко, гораздо легче, чем то, что я проделала с Ионой. Мы занимались тем, что создавали иммунитет у всех людей, которые находятся в зонах риска. К тому же, определенная длина волны чистого света уничтожает темный свет и может быть использована для дезактивации местности. Вот почему та бомба уничтожила Дженну — это был прототип, в котором использовался свет. Световое лечение также излечивает больных на ранних стадиях. — Я не говорю вслух, что сейчас трудно представить, как Соединенное Королевство когда-нибудь сможет возродиться, учитывая, что около восьмидесяти процентов населения умерло. И это его рук дело.

«Впечатляющая работа», — говорит Ксандер. И он имеет в виду науку, которая достигла таких результатов, а не то, что мы предпочли сделать. Он ведь хотел повсеместного распространения эпидемии, не так ли?

«А все остальные, как они уживаются с выжившими?»

— Перемешались. Кое-где их все еще приходится держать взаперти для их же безопасности… по крайней мере, так говорят. В других же местах на них смотрят почти как на героев, ведь они прививают людям иммунитет, излечивают их. — Я не вдаюсь в подробности, но именно этим я и занималась. Мне требовалось какое-то дело, которому я могла бы всецело отдаться. Создание иммунитета — да, но также лечение раковых пациентов — сломанные конечности, больные младенцы. Получилось, то, что я читала в аурах, было наполовину верно: те, у кого радужные ауры, — это целители и выдающиеся люди, звезды. Никаких признаков «звездности» у меня не обнаружилось, поэтому я буду придерживаться врачевания.

«Возможно, тебе пора рассказать мне, зачем ты на самом деле пришла».

— Мы не можем оставить тебя в этом состоянии навсегда.

«Из сочувствия? Сомневаюсь. Что они придумали?»

— Свет, который исцеляет: он должен уничтожить и тебя тоже. Проводились эксперименты с портативными источниками света. Один из них на пути сюда.

«Ясно. Решили, что пришло время принять окончательное решение».

— Я не уверена, что тебе следует употреблять эти слова. Возможно, они больше подходят для того, что планировал сделать ты — уничтожить всех людей на планете, оставив только выживших.

«Стараешься убедить себя, что я этого заслуживаю, верно? Сколько у меня времени?»

— Думаю, несколько дней, пока все будет доставлено сюда и проверено.

«Что ж, этого должно хватить».

Вскоре после этого я ухожу. Ксандер, похоже, не удивился, когда я сообщила ему новость. Он как будто даже испытал облегчение. Кто захочет быть темной тенью, навечно замурованной в одиночной камере?

«Этого должно хватить». Он попросил магнитофон, и чтобы кто-нибудь пришел и записал то, что он продиктует. Я не вернусь, но Патрик все устроит. Другие выжившие будут по очереди приходить и записывать. И хотя мы не уверены, что это стоит делать, трудно отказать человеку в его последней просьбе.

Он называет это «Манифестом Мультиверсума».

В тот последний день, когда я разговаривала с ним, я не задала один вопрос, ответ на который отчаянно хотела получить. Не потому ли, что я так никогда и не узнала бы, стоит ли верить его ответу?

Или, может, просто боялась.

Вопрос был почему. Почему он в самый последний момент занял мое место в огне?

Потому ли, что услышал шаги Ионы и подумал, что его настигло правосудие, и у него нет другого выхода? Отчаяние ли подтолкнуло его к такому решению?

Или он сделал это, чтобы спасти меня.

2

КЕЛЛИ

Сегодня день, когда умрет мой отец.

Точнее, умрет снова — как Дженна.

Наверное, это должно бы меня волновать, хотя бы немного, но не волнует. Может быть, какое-то время спустя, когда все закончится, я что-то почувствую. Но во мне до сих пор еще слишком много Дженны. После всего, что он с ней сделал, трудно испытывать к нему что-то, когда ее ненависть так сильна у меня в душе.

И Дженна умерла во второй раз так же, как умрет он, однако каким-то образом она все еще живет в моем сознании, и мы по-прежнему тесно связаны. А куда уйдет Ксандер?

Дженна точно не знает, но думает, что он может отправиться в то же место, где сейчас она. Говорит, что это ничего, что они готовы и ждут.

Где это? Кто ждет?

Дженна говорит, что, если я закрою глаза и погружусь в сон, она мне покажет…

3

ДЖЕННА

Я беру с собой Келли в тот день, когда покинула землю. Я была с Шэй и Чемберленом, прикрывала их.

Что-то свалилось на нас с неба.

Я старалась защитить Шэй, а не бежать, чтобы спастись самой.

Потом была страшная, обжигающая боль, которая разрывала меня на части.

И покой.

А потом… абсолютная, полная радость. Я оказалась на таком уровне счастья, на каком не была никогда раньше, перенеслась из худшего, из кошмаров, в состояние полнейшего, ни с чем не сравнимого блаженства. Быть везде — на всех галактиках и звездах, близких и далеких — и в то же время нигде. И во всех когда. Я познала все: от Большого взрыва, начала всех начал, до сегодня — через все последовательные этапы. И все это время наша Вселенная и все остальные успокаивали, баюкали, принимали. Никто не судил.

Но как бы далеко я ни ушла от того, чем была, оставалось еще много такого, что я должна была исправить.

Могла ли Келли помочь? Согласилась бы? Я думала — да. Надеялась. Еще будучи везде и всегда, я нашла ее и предъявила на нее свои права. И потом мы оказались связаны теснее, чем раньше, несмотря на преграды в ее сознании. Я знала, что если кто и найдет путь, так это она.

Дальше была повторная сборка: каждая моя клеточка была как мчащаяся с огромной скоростью машина, неминуемо устремляющаяся к многочисленным столкновениям. И хотя боль была такая же, как и раньше, когда я рассыпалась на кусочки, я уже так не боялась. Теперь я знала, что происходит.

Когда все закончилось, я сделала глубокий вдох. Холодный воздух наполнил мои легкие, и я закашлялась.

У меня есть легкие? Я могу ощущать холод?