Башни Анисана (СИ) - Каверина Ольга

Гиб Аянфаль взглянул на ребёнка.

– Почему у вас такие сложности? – спросил он, – у меня тоже есть родичи, но нам никогда не приходилось отстаивать своё право быть вместе. Белые сёстры только поддерживали нашу семью!

Бэли пожал плечами, а потом осторожно прикоснулся рукой к руке Гиб Аянфаля.

«Хиба – мой аба», – зазвучало в мыслях, – «Когда я пробудился, то увидел Хибу, он держал меня на руках. А Звезда пришла позднее. О ней говорят, что она – мать. Хиба не отрицает, но говорит, что она очень, так сказать, далёкая мать, и что многие искажают память Гаэ Онсарры, так почитая Звезду. Он обещал, что всё расскажет мне, как только я закончу раскрытие рабочей точки и вступлю в юность. Он бы и сейчас мог это сделать, но опасается за моё сознание. Мысли ребёнка трудно защитить. Когда я раскрываю свою рабочую точку, воспитательницы могут легко уловить то, что я знаю что-то неположенное. Белые сёстры, заключающие родственные союзы, отказались представить нас родичами перед Голосом Ганагура. Они считают, что Хибе не хватает мудрости, чтобы стать абой. Они призвали его ждать, но он с этим решением не согласен. Я не знаю, что им не понравилось. Они настояли, чтобы мы жили в разных обителях, до того, как я вырасту. Но я всё равно часто бываю вместе с Хибой. Тонкие волны связывают нас наперекор всему. В общем-то, у нас всё хорошо. Но иногда бывает, как сегодня».

После этих слов Бэли убрал руку.

– А у тебя сколько родичей? – сразу же спросил он вслух.

– Трое. Один аба, и двое равных.

– И карточка есть?

– Да. Вот.

Он вынул из-за пояса тёмно-синий кристаллик и протянул его Бэли. Ребёнок с интересом поднёс его к глазам и считал. Лицо его озарило удивление, он взглянул на Гиб Аянфаля не без восторга в огромных серебристых глазах.

– Ты дитя пропавшего архитектора и родич ведущего Ае! – негромко произнёс он, – просто удивительно!

Гиб Аянфаль смутился.

– Да. Архитектор Хосс нас опекал, а Ае – мой старший родич.

– Уже начали секретничать?

Перед ними стоял Хиба с тремя чашами пасоки в руках. Он деловито сел перед ними, протянув одну чашу Бэли, другую Гиб Аянфалю.

– Мы говорили о родичах, – ответил на его вопрос Бэли.

– Понятно. Ешьте, а после продолжим.

Он отпил из чаши немного пасоки, после чего глянул на Гиб Аянфаля и проговорил:

– Ко всему привык в жизни городского строителя. Но вот одного не могу принять – потребность есть почти каждый день и помногу. Как ребёнок, честное слово!

Гиб Аянфаля его замечание удивило – для него-то с самого пробуждения ежедневная трапеза была обычным делом. Когда с пасокой было покончено, Хиба вновь обратился к нему:

– Так что вы там говорили про родичей?

Бэли приблизился к нему и шепнул:

– Хиба, представляешь, Янфо – родич ведущего Ае!

Хиба удивился:

– Правда? Ты родич этого сокровища всея Онсарры?

Гиб Аянфаль почувствовал в его словах некоторую язвительность, которая ему не совсем понравилась. Он взглянул на Хибу, но у того на лице было написано превосходство и ни тени сомнения.

– Почему ты так говоришь о нем? – спросил он, – Ае хороший патриций! Для меня он – пример, и многие асайи любят его.

Хиба горделиво повёл плечами.

– Я ничего такого и не сказал. Просто… Ладно, Янфо, раскрою – я лично знаю его. И видел его восхождение к верхам патрицианского влияния. На твердынях Онсарры далеко не в каждый цикл появляются асайи, способные всего за несколько тысяч оборотов взлететь от простого до старшего патриция. Он – один из восьми ведущих, которые помогают управлять глобальными эмоциями самому Гэреру. Ты, верно, живёшь в его компании с пробуждения, вот и не понимаешь, какая это высота.

Гиб Аянфаль только пожал плечами. Он ведь действительно провёл всю свою жизнь подле двух старших патрициев, принимавших в делах Пятой твердыни весьма заметное участие. Мечтая однажды стать им равным, он даже не задумывался о том, как это всё может выглядеть со стороны. Самого Ае он всегда воспринимал как взрослого асайя, и очень редко расспрашивал о том, каким он был в юности или детстве. Потому сейчас ему очень захотелось узнать, каким же видел его родича новый друг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– А где вы познакомились? – спросил он.

– На арене, где же ещё! – усмехнулся Хиба, – недолго, правда виделись. Я уже встал на путь стража и посещал арену как простой зритель, когда среди танцующих появился один очень перспективный асай оборотов сорока пяти. Его частенько сопровождал архитектор Хосс. Тогда не было потребности в мощных потоках, и на небольшие арены пускали тех, кто хотел просто полюбоваться танцами. Вот твой аба Альтас и наблюдал иногда за тем, как танцует его старшее дитя.

– Даже удивительно, – задумчиво проговорил Гиб Аянфаль, – Ае мало рассказывал мне о своей юности. Для меня он как будто бы пробудился сразу старшим патрицием!

– Нет, патрициями не пробуждаются, – смеясь, ответил Хиба, – а вот быстро стать ими можно. Ае недолго пробыл танцующим. Он открывал мощнейшие потоки энергии, танцуя даже в одиночку. Немудрено после этого, что его так быстро заметили ведущие… Хотя, откровенно говоря, ведущая точка хитрая. Из-за того, что она даёт большую власть над волнами, доверить её можно только патрицию. А потому, асай, который с ней пробудился, поначалу и не подозревает о том, кто он. Считает себя простым танцующим, и лишь позднее раскрывается. Такая вот приятная неожиданность для некоторых избранных. Хм, а знатная у тебя семейка, слушай. Аба и старший родич – такие патриции! И они что же, не пытались разобраться с тем, что с тобой приключилось?

Гиб Аянфаль понял, что Хиба имеет в виду случай с его потерей памяти.

– Они разбирались. Но ничего. Аба дал мне шанс вспомнить самому, вот только у меня это так и не получилось. А потом он сказал, что лучше оставить это, чтобы я был в безопасности.

Он смолк, чувствуя неудобство. Так рано рассказывать о своей потере памяти он не планировал. Хиба, однако же, сел ближе.

– Рассказывай, – потребовал он, и Гиб Аянфалю ничего не оставалось, кроме как передать ему все сведения о случившемся, прижавшись лбом к его лбу.

Хиба, приняв информацию, некоторое время сидел с погашенными глазами.

– Неслышащие. Нутром чую, – уверенно произнёс он, закончив свои размышления, – это, кстати, их метод уничтожать память нечаянным свидетелям. Да и себе иногда. Золотистая амброзия на самом деле мало общего имеет с пищей глубинных, которую я иногда потребляю. Она ни что иное, как пыль твердынных владык, которые спят в недрах под городами. Нэны её добывают и делятся только с белыми матерями, да некоторыми чёрными стражами. А вот неслышащие преступно похищают её, чем немало сердят глубинных властительниц. Обращаться с ней нужно умеючи: направлять в чужом теле, контролировать её воздействие на пыль и тем самым очищать память. Если просто выпить хоть целый пузырёк, то ничего не будет. Разве что рот насквозь прожжёшь. Видать, не в простом трансфере ты ехал. И ещё это поле, и само время… После этого в Рутте были волнения, которые хорошо скрыты от несведущих. Очень любопытно. Вот если бы ты вспомнил, то тогда кое-кто смог бы выстроить полную картину этих событий. Однако, эти воспоминания и в правду могут оказаться опасными.

– Почему? – спросил Гиб Аянфаль, – аба мне не захотел ничего объяснять, но может ты скажешь?

– Ну, они явно не желали, чтобы ты их помнил, и позаботились о том, чтобы так и было. Если попытаться исправить это, они могут вновь проявить к тебе интерес. Возможно те, от кого ты пострадал, до сих пор находятся где-то неподалёку, может, даже слушают наш разговор.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Гиб Аянфаль недоверчиво взглянул на него.

– А что, чёрные стражи не могут с ними справиться?

– Почему же? Справляются, иначе Затишья бы не было. Но неслышащих не стоит недооценивать, они – сильные и изворотливые асайи. Рассказать, как они прячутся? Среди них много тех, кто хорошо умеет управлять волнами Глобальной Памяти и информационным пространством. Вестники из их общин создают для них искусно составленные истории ложного прошлого, за которыми они скрываются при помощи покрывателей – мастеров по обманным манипуляциям с волнами. Ты не будешь их видеть, не будешь чувствовать и знать, твоя интуиция ничего тебе не скажет, а они будут рядом. Мы с мастером Караганом не одну сотню оборотов потратили на то, чтобы научиться как можно быстрее разгадывать эти уловки, благодаря чему в том цикле на твердынях держался устойчивый порядок. Однако таково свойство баланса между нами и ими, установленного ещё Праматерью: рано или поздно кто-то начинает брать вверх, а кто-то сдавать позиции, а потом всё меняется. Только во времена, когда всей системе угрожает опасность, да в тёмные эпохи, пролегающие между циклами, мы стоим на страже вместе, забыв о былых раздорах.