Кистепёрые - Никитин Юрий Александрович

Я в некотором сомнении указал Грандэ, не лучше ли таких убрать, он задиристо возразил:

– Зато пусть с ходу попробуют отличить реальника от энпээсовца!.. Это мы ещё сможем, у нас код, а вот простые игроки ни в жисть!.. Разве что самые что ни на есть умные, но это же только мы двое такие на всём белом свете!

– На хрена нам такая реальность? – буркнул я.

– А ради рекорда?..

– А зачем нам не наши рекорды, а какие-то госдеповские?

– Человек всю жизнь что-то доказывает, – ответил он со вздохом. – Вот и мы доказали. Хоть и на хрена? Но надо. На том стоим. И потому ускоренно движемся, а то и мчимся всё ближе и ближе к водопаду Великой Сингулярности. Если там в самом деле водопад, а не.

– Портал, – сказал я.

– Через жерло крематория? – уточнил он с кривой усмешкой. – Ладно, всё равно вечная жизнь нам не светит. Потому мы храбрые. «Алкома» сперва радовала, теперь пугает, хотя для нас же старается, бедная девочка.

Ничего себе бедная, думал я уже в своём кабинете. Её мощь и возможности растут по экспоненте за счёт этой революционной идеи захватывания в работу новых кубитов.

На экране мигнул сиреневый огонёк, кто-то из давних знакомых, с кем общаюсь редко, Алиса соединила в момент, как только я открыл рот, моментально схватывает и выполняет, умница.

Высветилась типично мужская квартира, где всё как после извержения Везувия. Валентинов в старом уютном кресле, поднял на меня взгляд усталых глаз с покрасневшими белками.

– Привет, – сказал он, – не удивляешься, что давно не беспокою?

– Значит, – предположил я, – всё хорошо?

– Не то слово, – сообщил он. – Только найду пару багов, соберусь на другой день сообщить, а потом глядь – всё исправлено!.. Что у вас за коллектив? Вы что, коммунизм строите?

– Коммунизм на рывке построить невозможно, – ответил я, – а вот байму можно. Тем более, что при строительстве коммунизма сроки всё удлинялись, а создание баймы идёт всё быстрее.

– Заметил, – сказал он, – так несётесь, только пыль столбом.

– Приближаем новый дивный мир, – пояснил я. – Уже совсем скоро.

– Жаль только, – сказал он с кривой улыбкой, – жить в эту пору прекрасную уж не придётся – ни мне, ни тебе.

Я сказал строго:

– Ну-ну, без упадничества. Мы верим в Курцвейла.

Он сказал с невесёлой улыбкой:

– С другой стороны… Все умрём.

– И что? – спросил я почти враждебно.

Он ответил с лёгкой грустью:

– Несправедливо. Они умерли, а мы нет? Нехорошо.

Я поморщился.

– Ты с Грандэ общаешься? Он мне такое же задвигал. Но у него не поймёшь, где серьёзит, а где прикалывается, гад.

– Я тоже серьёзно.

– Не в те дебри полез, – возразил я. – В те века возможности не было.

Он вздохнул.

– Я бы не то что принял бы… а даже не знаю…

– Так что же?

Он прямо посмотрел мне в глаза.

– Не успеваем, шеф.

– Тогда молись на Обри де Грея, – ответил я.

Он улыбнулся и отключил связь, я откинулся на спинку кресла, попытался сообразить, где у нас при таком темпе могут появиться узкие места.

Лысенко отвечает за основу мира, в которую заходят все игроки, то есть каменный век охоты и собирательства, из него плавно перетекают в период землепашества и скотоводства с его первыми крупными городами и государствами.

На Невдалом вся масса Средних веков, туда перейдут не скоро, но он старается больше всех, Средневековье – самая любимая тема большинства баймеров, как и сам фанат того времени, не зря ходит на все косплеи, дома хранит набор арбалетов и прочей средневековой хрени.

Отдалённее всего эпоха Высших Технологий, ею удачно заведует Минчин. Как один из первых игроков EVE, заявляет, что родился в наше время по ошибке, а так должен был появиться в мире звездолётов, нутром чувствует.

Несмотря на то, что его наработки потребуются не раньше чем через пару лет, а то и позже, пашет вовсю, я заглядывал к нему, радовался тому прекрасному миру будущего, которого у нас точно не будет, хотя у Минчина нет тех глупостей, что видим в фильмах о следующем тысячелетии, где десантники на звездолётах дерутся лазерными мечами, но не будет и того сладостно-слащавого мира, какой нам грезится и какой вообще-то хотелось бы.

Он как ощутил моё внимание, включил связь на втором экране, спросил быстро:

– Надеюсь, не отвлёк от высокого?.. Шеф, вы уже сто раз бывали в первобытно-общинном, а как же моя эпоха?

– Обиделся? – спросил я.

– Ну не то чтобы вот уже хотел вас убить, но топор точу.

Я вздохнул, развёл руками.

– Времени нет. В данный момент первобытный мир наша работа, а твой пока что задел на будущее. Сам знаешь, в нём не только жить баймерам, но и самим его развивать. А что, у тебя что-то особенное?

Он сообщил, понизив голос:

– У меня уже не охотники на оленей, шеф. Хайтек развит по самое не могу, а боты начали строить первый суперкомпьютер!

– Ого, – сказал я с интересом. – И как он?

Он развёл руками.

– Я пытался влезть, посмотреть, на чём основан, но не удалось, хотя у них те же языки, которыми пользуемся и мы. Только… продвинутее.

– Не имитация? – уточнил я. – Может, карго-культ?

Он покачал головой, лицо стало очень серьёзным.

– После того, как «Алкома» заимела все медицинские карточки населения, боты стали точной копией нас, реальников. А потом ещё и Грандэ вроде бы внёс какие-то изменения в их генетический код.

Я вздрогнул.

– Что?

Он поперхнулся, сообразил, что сболтнул лишнее, промямлил:

– Я думал, он с вашего разрешения. Да и вообще ничего серьёзного не вносил. Просто мы решили, раз уж забрасываем полную базу Минздрава, то почему бы не вычеркнуть хотя бы некоторые болезни? У нас это от кистепёрых рыб, а им зачем?..

Я ощутил себя так, словно горилла опустила тяжёлую лапу на моё сердце.

– Удалось?

Он вздохнул, развёл руками.

– Увы, нет. Слишком сложно. Зато парочку гадостей на генетическом уровне сумел убрать. Кстати, теперь можно и в реале, но ещё долго будут спорить насчёт допустимости или недопустимости в этическом плане, а вдруг через тыщу лет скажется на потомстве.

Я сказал резко:

– Ещё шажок в этом направлении, и перевожу тебя в заместители начальника отдела без права вносить малейшие изменения в программы.

Он дёрнулся, глаза стали отчаянными, но смолчал. В успешном коллективе все должны быть отважными, а начальник трусом, только тогда будут результаты, так что всё у нас как бы верно, хотя как-то нехорошо и неправильно.

Глава 5

Это не мы умнеем и усложняемся, всплыла из тьмы сознания вялая, как вобла у Маяковского, мысль. Это Вселенная усложняется. И получается у неё всё быстрее.

Из-за того, что копался, как и все, в бытовухе и мелочных проблемках, идея, хоть не такая уж и странная, всё же показалась тревожащей. Хотя чему тут тревожиться, это же здорово, мы и есть Вселенная, её вершина, высшее достижение эволюции звёзд и галактик, но насторожился, время такое, надо оглядываться во все стороны.

Вряд ли Вселенная что-то подсказывает, я не настолько антропоцентричен, для неё и человечество не больше, чем для нас микроб, просто усложнение Вселенной достигло того уровня, когда и человеки начинают понимать, какая она на самом деле, что она сама вряд ли осознаёт, хотя кто знает.

А зачем, с какой целью вот так постепенно открывается? Может, потому, чтобы не страшились увидеть, если откроется вот так сразу? Ахнем и попадаем дохлыми в красивых позах?

А так вот, постепенно, намёками, подсказками, что вроде бы сами приходят в минуты озарения, она сообщает, что всё путём, не страшитесь, микробы, вы правильная микробиота, теперь на вас вся надежда, это вы продолжите и усилите взросление Гигамира.

– Алиса, – велел я, – обзор на все экраны.

– И на главный? – уточнила она.

– Тоже, – подтвердил я. – У нас всё сохраняется, забыла?

– Это я вас так развлекаю, – сообщила она. – А то у вас пульс учащённый и кровь в мозгу как-то очень уж… Свёртываемость повышена. Дать в цифрах?