Двуногое всесилие (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович

И ведь рассказал, собака такая. Даже не соврал. Доказательная база у «Чистоты» была замечательной, куда как превосходящей потребности лектора здесь и сейчас. Незачем юлить, незачем обманывать, незачем даже акцентировать внимание слушателей на чем-то, когда ты до них стараешься донести очень простую вещь — неосапианты опасны. Они полезны, да, невероятно полезны, но посмотрите, что смог устроить всего один Симулянт. Молодой, совсем молодой парень, у которого просто не может быть царя в голове! Как можно доверять таким… существам жить бесконтрольно рядом с нами? Бесконтрольно совершенно! Теперь нет даже ограничителей! Этот неоген может присутствовать здесь, прямо в театре, прямо в центре Санкт-Петербурга!

Ох уж этот Симулянт.

На антракте, после которого предполагалось, что лектор будет отвечать на вопросы зала, я сбежал, бессердечно бросив Хомячка на произвол судьбы. Разделившись на две части, то есть на туман и шмотки, я с помощью первой забросил вторую на чердак, а сам, частично проникнув назад в актовый зал, снова начал слушать лектора. И за сцену заодно заглянул, обнаружив пару скучающих лбов в костюмах, явно дожидающихся конца представления. Приглядевшись внимательнее к телохранителям, я заметил массивный спутниковый телефон и ноутбук, которым они уделяли повышенное внимание.

Брать я решил их всех вместе, благо, что идея как именно это организовать, светилась у меня в голове лампочкой Ильича все те три с половиной часа, пока я ждал конца представления. Лектору, отбившему у неприкаянных последние остатки критического мышления, пришлось чуть ли не спасаться бегством — его уже хотели нести водружать на броневик. Мысли, что некоторые неосапианты способны снести целый город, этот хлыщ людям не внушал, несмотря на то что неоднократно упоминал Благовещенск.

Сев в свою тонированную «волгу», лектор, его бодигарды и сам шофер внезапно поняли, что появившийся в салоне машины туман прекрасно блокирует их двигательные и оральные функции, а также, после небольшой практики, вполне способен вести машину вместо шофера. Оказалось, что это крайне нехитрый и даже не требующий особого напряжения фокус — вот если бы четверо мужиков дергались бы синхронно — тогда да. Но кто ж им даст договориться?

— Ребята, будете брыкаться, я решу, что кто-то из вас лишний, — добродушно предупредил я зафиксированных, — Кстати да, я Симулянт. Приятно познакомиться, товарищи Чистота. Мне понравилась лекция.

В студеном весеннем питерском лесу было холодно и тоскливо, самое то для допроса. Начал я его с того, что, заглянув в машине под козырёк, обнаружил документы водителя, оказавшегося тоже прибалтом. Вкупе с пистолетом в кобуре, найденным мной ранее при ощупывании всех четверых, я счел, что будет проще и полезнее свернуть водиле шею на глазах у его коллег… а затем отбросить тело в сторону… метров на тридцать.

Удачный дипломатический ход. Всем советую.

Правда, недостаточно. Мне пришлось долго и грязно возиться с этими людьми, которые не сколько были фанатиками, сколько правильно мотивированными агентами на вражеской территории. У самого диктора даже обнаружился какой-то психический блок, из-за чего он получил кровоизлияние в мозг, но, к моему счастью, телохранители знали больше о том, что меня интересовало — о местах, куда лектор заезжал по делам и планировал заехать после посещения театра.

На этом полномочия и жизнедеятельность телохранителей прекратились, а я, закопав всю эту гадость поглубже (даже шофера нашел!), поехал назад в театр. За шмотками. Не ну а чо? У меня теперь есть машина.

Следующей остановкой были хоромы нумизмата, располагавшиеся прямо на Невском. Я всегда не понимал, как и чем живут такие тихие таинственные люди, которые постоянно дома, а дом у них постоянно забит антиквариатом и кучей дорогих вещей… не понял и сейчас, удерживая мелко поддёргивающегося старика-хозяина, и входя вместе с ним в захламленный, но невероятно уютный кабинет. На втором этаже его квартиры. Потрясающе. И это советские времена. А еще у него был крупный голенастый дог, который попытался изобразить из себя защитника, но получилось у него не очень.

Тем не менее, я на этот раз действовал иначе. Собаку просто приклеил боком к стене в коридоре, а вот старика принялся обрабатывать преимущественно словами. Слабостью персонажа оказалась как его коллекция, так и собака. А еще отчаянное нежелание помирать без глазных яблок с моим образом Симулянта, отпечатавшимся навсегда в голове. Диалог наладился настолько, что я даже полюбопытствовал — как он, при таком личном благосостоянии, дошёл до жизни такой. В ответ услышал злое, но правдивое — был уволен за взятки, почти осужден, но выскользнул, а до артефакта, полагающегося по службе, уже было рукой подать. Иначе б он так в шестьдесят два не выглядел. Такие дела.

— Как мне и говорили, — кисло подытожил я, быстро убив допрашиваемого, — Вся ваша «Чистота» — всего лишь отчаянная попытка урвать себе кусок рынка артефактов… Которого больше нет.

Теперь мой путь лежал в Гатчину.

Здесь у нас в шикарной усадьбе культурного наследия гостевал академик Сидоров с женой и детьми, а заодно гостями и охраной. Причем, к моему приходу они оказались готовы — дома оказалась только охрана, вооруженная автоматическим оружием и чем-то вроде переделанных барабанных гранатометов, выпускающих металлические сетки с крючками, которые еще и умели воспроизводить ограничивающий эффект КАПНИМ-а, пусть и на пару секунд.

Вот здесь уже пришлось действовать куда жестче. Опасаясь, как бы у стреляющих по мне людей в загашнике не оказалось еще какого-нибудь сюрприза, я быстро просквозил в туманном облике сквозь комнаты усадьбы, отрывая встречающимся людям по конечности. Одной. Затем осталось только допросить выживших… и догнать улепетывающего академика. Было только слегка стыдно перед милиционерами, которые приедут в усадьбу. Оставил я там настоящую бойню.

Уехать далеко в снежной питерской ночи кортежу из трех машин было не суждено, водила в ведущей тачки оказался человеком сообразительным, и нажал на тормоз при виде голого меня, стоящего посреди дороги. Тут у нас и завязалось плодотворное общение со всеми присутствующими, готовыми буквально на всё, лишь бы я не отнимал левую ладонь от собственного лица. Вот что значит хорошая информированность.

Мне даже пришлось оставить их всех в живых. Отвратительно глупый поступок, но я не совсем еще рехнулся, чтобы убивать детей, так что пришлось ограничиться выводом машин и спутниковых телефонов из строя. Это должно было мне купить достаточно времени для полёта в Хельсинки.

Всего на операцию по добыче информации о местонахождении куратора операций Чистоты в Восточной Европе у меня ушло порядка шести часов. Поневоле задумаешься над тем, насколько плохо перенимать эффективные приёмы твоего врага. Машундра именно таким образом в своё время искала (а может, и продолжает) дорогого доктора Валиаччи и, как мы видим, оно работает.

Через еще пять с половиной часов полёта в виде утяжелённого «белого глиста», я обрушился на очередное «поместье», расположенное в труднопроизносимом месте столицы Финляндии. Ну, то есть тихо обрушился. Проскользнул внутрь.

Меня ждали и здесь.

Твою мать…

— ВиктОр! — раздалось с установленного прямо посреди большого темного зала телевизора, куда я только что вполз туманным валом, — Могу ли я поинтересоваться, что вы тут ищете⁈

— Вас, доктор Валиаччи, — честно ответил я, поздравляя себя с тем, что в тумане вся эта человеческая химия не работает и поэтому я лишь мысленно пинаю себя ногами за непрофессионализм, — Вас.

— И… с какими целями, позвольте спросить⁈ — живое лицо итальянца с экрана выразило недоумение, — Мне казалось, что мы расстались на вполне добрососедской ноте! Почти друзьями!

— Да, вообще-то, просто поговорить, — досадливо пробурчал я, выпихивая большую часть себя назад, на крышу, — Ну или, если уж совсем прямо, то воспользоваться вашими каналами информации. Я тут в несколько стесненном положении.