Частица тьмы - Терри Тери

Кай берет меня за руку.

— Это была самозащита, — говорит он. — Но нет гарантии, что нам поверят на слово. Я должен пойти к властям. Ты — нет.

Паника вновь накатывает на меня. Все-таки он пытается избавиться от меня? Это из-за того, что было этой ночью? Но я смотрю ему в глаза, изучаю его ауру… нет. Там лишь забота, и она согревает меня.

— Так легко ты от меня не избавишься. В любом случае — пойдем ли мы вдвоем или ты один, — как это сделать? Кому мы можем рассказать?

— Для начала, думаю, нам надо попробовать связаться с моей матерью.

— Напомни мне еще раз, как она связана со всем этим.

— Она врач, ученый-эпидемиолог. С самого начала пытается найти лекарство и способ взять эпидемию под контроль. Она должна быть в курсе, кому можно сообщить о том, что нам известно. При условии, что поверит мне на этот раз.

— А почему нет?

— В прошлый раз, когда мы виделись, и я рассказал ей об ускорителе частиц и истинной причине болезни, она не поверила. Надеюсь, теперь она уже знает, что это правда, и выслушает меня с большим вниманием.

— Где твоя мама сейчас?

— В последний раз я разговаривал с ней, когда был в Глазго, за неделю до встречи с тобой. Она была тогда в Ньюкасле.

— Стало быть, следующее, что мы должны сделать, это отправиться в Ньюкасл.

— Мы?

Делаю вид, что смотрю на невидимые часы у себя на руке.

— Ну, у меня на сегодня довольно свободное расписание. Пожалуй, я могла бы отправиться в Ньюкасл… скажем… после завтрака?

— Не думаю, что тебе стоит ехать со мной. Это небезопасно.

— Что? Предлагаешь мне сидеть и ждать, когда сюда нагрянет ПОН? Нет уж, спасибо.

— Я не хочу, чтобы ты и дальше рисковала из-за меня.

— Знаю, но посмотри правде в глаза, Кай: сейчас везде небезопасно, по крайней мере, для меня. И я хочу помочь.

Ему становится неловко.

— Ты права, понимаю. Просто… — Кай качает головой и пожимает плечами. — Дай мне подумать. — Он умолкает на какое-то время — я с трудом удерживаюсь от соблазна заглянуть в его мысли, — потом встречается со мной глазами. — А если вот так? Я свяжусь с мамой и попробую договориться встретиться где-нибудь в городе. С кем буду и кто ты такая, я ей не скажу.

Я киваю, испытывая облегчение оттого, что он не решил спрятать меня где-нибудь. Впрочем, едва ли у него получилось бы.

— Неплохой план. Но как связаться? Здесь нет ни электричества, ни интернета. Как насчет телефона?

— Уже проверил. Не работает.

— Что ж, значит, надо найти другую машину и отправляться на юг, в сторону Ньюкасла. Постараться никому не попадаться на глаза и найти интернет или телефон, чтобы по дороге связаться с твоей мамой. Договорились?

Кай смотрит на меня, обдумывает мои слова. Наконец кивает.

— Договорились.

4

КАЙ

Удача на нашей стороне, и чуть позже в тот же день мы находим кое-что получше, чем машина. Мы взламываем гараж дальше по дороге, и я вижу наконец то, на что надеялся — приличный байк. На крючке за дверью отыскиваю ключи, и мы пускаемся в путь. Другого транспорта не было, камер слежения и транспортной полиции — тоже, так что едем мы быстро.

Фрейя тянет меня за руку, да я и сам слышу какой-то низкий рокот и вижу растущую точку на горизонте. Жму на тормоза, и мы прячемся под деревьями. Вскоре рокот становится громче, и я вижу, что это вертолет. Бросаю взгляд на Фрейю. Догадаться, о чем она думает, нетрудно: неужели это ПОН, и они ищут нас?

Но шоссе, похоже, их не интересует; они пересекают его и направляются дальше по какому-то своему делу. Не сговариваясь, мы слезаем с мотоцикла, чтобы немного подождать на случай, если вертолет вернется.

Волосы Фрейи еще сильнее растрепались от встречного ветра, и я, не задумываясь, протягиваю руку, чтобы пригладить непослушные пряди. Она чуть склоняет голову набок, и в следующий миг мы уже целуемся.

Не думать — это хорошо. Начнешь думать — и все испортишь, а я не хочу ничего портить.

Мы подходим друг другу физически: она почти такая же высокая, как я, но тем не менее…

Нет, Кай, не думать.

Вскоре мы уже снова мчим по шоссе. Она прижимается ко мне на поворотах, и в эту минуту я могу представить, что счастлив: в голове никаких мыслей, солнце, открытая дорога. Мотоцикл и красивая девушка.

Возможно, со временем воображаемое счастье начнет ощущаться как настоящее.

5

ФРЕЙЯ

Первое, что мы видим — дым вдалеке. Мы прячем мотоцикл и пешком подбираемся поближе. Дым лениво струится из трубы фермерского дома. Выглядит это так естественно, так обыденно, словно мы шагнули назад в ту жизнь, которая была до эпидемии. Но мы по-прежнему в карантинной зоне, а значит, это либо другие выжившие (хотя, если так, то не слишком они стараются прятаться), либо невосприимчивые, с иммунитетом, либо военные.

Тяну Кая за руку поглубже в рощу.

— Попробую увидеть, кто там, — тихо говорю я, и он кивает.

Я мысленно проникаю в дом. В передней комнате, у камина, дремлет собака, слишком разомлевшая и ленивая, чтобы двигаться. Наконец она шевелится, и я наблюдаю через ее глаза. Мужчина в кресле с книгой в руке, на запястье вытатуированное бледное «I». Он старый, не меньше семидесяти, виски совсем седые. Собака поворачивает голову на шум, вскакивает, виляет хвостом и идет через дверь в кухню. Там женщина, моложе, наверное, лет на тридцать, вытаскивает из духовки что-то, от чего у собаки текут слюни. Жареная курица? У них есть электричество: на микроволновке мигают красным часы. Женщина протягивает руку, чтобы что-то оттуда достать, и сразу выключает. Наблюдаю за ней, пока она не снимает кухонные рукавицы, и я вижу ее запястье: у нее тоже иммунитет.

Я обследую дом, заросший сад, надворные постройки. У них есть куры и несколько коров. Других людей не видно.

Я возвращаюсь в себя.

— В доме двое взрослых, оба с татуировкой иммунитета, больше никого нет. У них есть электричество, значит, возможно, имеется телефон или интернет? — Кай не отвечает, только смотрит на меня как-то странно. — Что?

— Твои глаза. Они изменились.

— Так происходит, когда простираешь сознание. Разве ты не видел этого раньше у Шэй?

Слова вылетают прежде, чем я успеваю остановить себя.

Он раздумывает, потом качает головой.

— Нет. По крайней мере, никогда так близко. Помню, один раз Шэй спросила, меняются ли ее глаза, и мне показалось, я что-то увидел, но не был уверен.

— И что ты увидел в моих глазах? — Мне любопытно, потому что хоть я и видела это мельком в глазах других выживших, но себя-то не вижу. Когда мое сознание вот так уходит вовне, я теряю всякое ощущение себя.

— Это трудно объяснить. Стирается граница между зрачком и радужкой. Знаешь, когда кто-то смотрит на что-то вблизи, его зрачки сужаются? А потом смотрит вдаль, и они расширяются? Так вот, что-то похожее, только это происходит так быстро, что ты видишь на месте зрачков черные водовороты.

Теперь я смотрю в нормальные глаза Кая своими — теми, что могут быть странными и делать то, что не должны делать, — и пытаюсь представить, каково было бы увидеть нечто подобное у близкого тебе человека.

— Ну, и что ты думаешь? — спрашиваю я. — Это ужасно, да?

Кай качает головой.

— Нет, просто надо привыкнуть. Как и к твоей буйной шевелюре. — Он ухмыляется и дергает меня за волосы, и подшучивает, но я-то вижу: для него это странно. Ему не по себе, как бы он ни старался притвориться, что это не так.

Я другая. И всегда буду такой.

6

КАЙ

Фрейя стучит в дверь, потом отступает назад, ко мне. Из дома слышится лай. Потом гремят замки, и дверь открывается. Это тот старик, которого описывала Фрейя, и он держит в руках ружье и целится в нас. Позади него женщина, удерживает за ошейник собаку. Несмотря на ружье и рычащего пса, она выглядит испуганной.

— Чего вы хотите? — спрашивает мужчина.