Падение (ЛП) - Мерле Клэр

— Что такое? — сказал он.

— Ничего.

— Ана?

— Знаю, Сетон сказал, что здесь мы в безопасности, но я до конца не почувствую этого, пока не окажусь далеко от Лондона. Мой отец всегда может разыскать меня. Просто пережидать здесь мне кажется неправильным.

— Послушай, давай выясним, что происходит, а потом подумаем над тем, как нам выбраться из Города. — Коул достал пару чистых боксеров из походного рюкзака, надел их и вынул свой интерфейс из заднего кармана джинсов. Когда он включил устройство, на стене из деревянных досок за их спальными мешками отразилась главная страница с заголовками новостей. Пока он использовал проецируемую в нижней части изображения клавиатуру, чтобы ввести пароль для закодированного аккаунта, Ана читала заголовки:

— Бывший член Просвещения говорит, что запись министра является частью жестокого плана секты по уничтожению Коллегии.

— Четыре сотни Смотрителей окружают Просвещение из-за сообщений, что секта планирует вооруженное нападение на Город.

— Председатель Коллегии заявляет, что запись министра — подделка, созданная Просвещением.

Желудок Аны наполнился пустотой. Сообщения заставляли верить, что запись — всего лишь подлог, превращающий Просвещение в нечто искаженное и смертельно опасное. На секунду в ней проснулся страх. Некоторые в секте говорили о войне. Они знали, что Смотрители окружат их, как только обнародуют запись министра. Хотели ли они этого? Планировали ли они атаку на Город? Она попыталась подавить сомнения.

— Ничего, — сказал Коул.

Отметая свои мысли, Ана подняла глаза и увидела, что он выходит со своей почты и возвращается к главной странице.

— В Просвещении есть оружие? — спросила она.

— Никакого огнестрела. Только то, что ты видела. Трезубцы, луки и стрелы. А что?

— Взгляни на заголовки.

Он молча прочел их, затем выпустил через нос воздух и покачал головой.

— Я убью Нэта, если он не вытащил оттуда Симону и Лайлу.

— И Рейчел, — тихо добавила Ана.

Коул покачал головой:

— Рейчел не уйдет без боя.

Так Рейчел осталась? Ана начала кусать палец: если бы Коул покинул Город, то в опасности осталась бы только Рейчел. Она поднялась и побрела к ближайшему окну.

— Если в Просвещении нет огнестрельного оружия, — сказала она, — как они выстоят против Смотрителей?

— Каждый, кто охраняет стену знает Пустошь вдоль и поперек. У нас есть преимущество.

— Но четыреста Смотрителей явно превзойдут численностью охрану. Какой смысл бороться? Почему бы не позволить Смотрителям выяснить, что Просвещение не угроза — что у него нет огнестрела; нет намерений напасть на Город?

— Потому что тот, кто дергает за ниточки, не хочет, чтобы Просвещение вышло из этого сухим. Читай заголовки. Со вниманием общественности к Просвещению, Коллегии, Новастре правительство даже не потрудилось отрицать содержание записи Питера Рида. Ему хочется, чтобы секту обвинили в том, что это она все сфабриковала. Кто-то могущественный не сомневается в этом, скармливая СМИ эти истории. Даже если бы мы сотрудничали, они бы не захотели, чтобы на Просвещение смотрели в благоприятном свете.

— Но если Просвещению нечего скрывать…

— Они придумают что-нибудь еще. Как сделали это с Ричардом и бомбардировкой на Тауэрском мосту. Так они работают.

— Но почему они всегда нападают на Просвещение?

— Потому что мы единственные пытаемся нарыть информацию на Новастру и Коллегию. Пытаемся доказать, что в тесте на Чистоту не все гладко.

Ана повернулась и прислонилась к окну, сложив руки:

— Должен же быть кто-то еще.

— Нет никого, кто был бы более успешен.

Она подумала, как точно придуманы ответы, заставившие людей засомневаться в записи и испугаться Просвещения. Люди верили в то, что видели на авторитетных новостных сайтах. Будет ли правительство вообще исследовать запись Питера Рида, если все верят, что это подделка?

— Нам нужны люди, чтобы задать вопросы Коллегии, — сказала она. — Необходимо показать им, что ей нельзя доверять.

— Да, но всегда встает вопрос — как?

К ней пришла идея:

— Показать всем настоящее лицо Коллегии, — сказала она, — через один из наихудших центров психической реабилитации.

— Интересно, — Коул приподнял одну бровь. Она подошла к нему и села, обняв руками свои ноги. — Ана, в тебе бунтарский дух. — Он зарылся рукой в ее волосы. — К счастью для меня, — мягко произнес он, — иначе бы ты никогда не вскарабкалась на стену Просвещения.

Она придвинулась к нему, губами коснувшись его шеи:

— Все, что нужно, это чтобы кто-то попал внутрь в виде больных, — сказала она, — на самом деле не нуждающихся в лечении. К ним нужно прикрепить миниатюрные камеры, чтобы заснять все, что там происходит. А затем им нужно выбраться таким образом, чтобы никто об этом не узнал.

Коул неторопливо поцеловал ее в губы:

— Хорошая пища для размышлений, — пробормотал он. Она не могла сказать, что он имел в виду именно это, так как к этому моменту оба думали о другом.

— Ведь это не банк, — прошептала она. — Только не в случае, когда кто-то захочет туда проникнуть. Вся охрана направлена на то, чтобы не дать пациентам уйти.

Коул начал освобождать Ану от футболки:

— Слишком рискованно, — сказал он, поднимая тряпку над головой. Его пальцы коснулись кончиков ее груди. Она закрыла глаза и откинула голову, утонув в его прикосновениях.

Он сказал, рискованно, но не невозможно.

Джаспер проснулся поздно. Отец был на работе, сестра — в школе, что означало, что он дома с матерью один. Он застал ее в гостиной за просмотром телевизора. Было 11 утра понедельника, а она уже была пьяна. Женщина предприняла слабую попытку спрятать бокал с хересом, но было очевидно, что сын заметил это, и, похоже, ее это не сильно расстроило. Она даже не смутилась.

Джаспер встал перед телевизором и они молча стали смотреть новости. Шел специальный репортаж о том, как вчерашняя спорная, тайная запись может повлиять на сделку «БензидоксКид», которую правительство намеревалось заключить с Новастрой на следующей неделе — договор в миллиард фунтов, направленный на то, чтобы сделать «БензидоксКид» бесплатным для восьми миллионов британских детей со спящей Большой тройкой. Сделку уже один раз переносили и теперь велись жаркие дискуссии о возможности новой задержки. Бюро по честной торговле заявило, что хотело бы изучить взаимоотношения правительства с «Новастра Фармасьютикс» за последние двадцать лет до применения санкций в отношении каких-либо дальнейших переговоров.

Через несколько минут мать Джаспера выключила экран.

— Ланч! — воскликнула она, вскочив на ноги. Джаспер проследовал за ней через весь дом на кухню, где она погромыхала кастрюлями, открыла холодильник, порыскала внутри и закрыла его вновь, ничего так и не выудив. — Джаспер, мы сегодня вдвоем, — произнесла она. — Что бы ты хотел поделать? — Она вела себя так, словно ему было три года и они могли отправиться на поиски приключений в сад.

Джаспер прислонился к кухонной стойке:

— Я еще кое-что вспомнил, — сказал он.

— Чудно.

— Мне было около пяти, и ты помогала нам с Томом разрисовывать большого дракона, которого мы вырезали из картонной коробки. Ты была просто огромной. — При упоминании имени ее старшего сына его мать вздрогнула. — Должно быть, ты была беременна Селин. — Он сделал паузу. Ее глаза наполнились слезами. — Ты была другой.

— Это было давно.

Джаспер кивнул:

— Ты знала, — осторожно спросил он, — что перед смертью Том думал, будто открыл какую-то аномалию в тесте на Чистоту?

— О чем ты болтаешь? — Люси смотрела недоуменно и горько, зло и устало одновременно.

— Тебе сообщили, как я потерял память?

— Джаспер, я за тобой не поспеваю. Ты перепрыгиваешь с одного на другое. Правда, тебе нужно пойти отдохнуть.

— А тебе нужно перестать пить, отчего ты могла бы здраво рассуждать хоть пять минут.

Его мать ошеломленно открыла рот: