Подменыш - Ольга Богатикова

Прасковья Петровна была права – чтобы подготовить это место к водным процедурам, надо потрать ни один час. Впрочем, для меня это не имело значения – мыться здесь я вовсе не собиралась.

Чтобы не нанести в баню еще больше грязи, я переобулась в предбаннике в резиновые шлепки, положила на окно включенный фонарик (пусть соседи видят, что тут кто-то есть) и осторожно шагнула в парилку. Там было темно и прохладно. Слева угадывались очертания большой печи, а напротив двери – длинного полока, на котором лежала какая-то тряпка.

– Малаша! – громко позвала я. – Мамушка! Ты здесь?

Воздух в парной стал еще темнее и будто бы уплотнился. Мгновение – и передо мной появилась невысокая тощая старуха с всклокоченными волосами, длинным крючковатым носом и темными провалами глаз. Она была одета в лохмотья, похожие на ветхую дырявую простыню, из-под которой выглядывали худые ноги с кривыми почерневшими пальцами.

– Матренушка! – радостно всплеснула руками старуха. – Капелька моя сладкая! Цветочек мой беленький!

Я поставила на пол ведро с водой и кинулась в ее объятия. Малаша крепко прижала меня к себе.

– Уж я по тебе истосковалась, Матренушка, – продолжала она. – Почитай, четыре месяца красавицу свою не видала! Все думала, когда же она ко мне приедет? У нее, поди, дел невпровот – книжки всякие, переводы, будь они не ладны…

– Я привезла тебе подарок, – я выскользнула из ее рук и, покопавшись в пакете, вынула упаковку душистого мыла. – Держи, мамушка.

– Вот спасибо, доченька, – обдериха взяла мыло и с наслаждением вдохнула исходящий от него аромат. – М-м… Яблочком наливным пахнет!

– Малаша, мне бы помыться…

– Ой, что это я, – спохватилась та. – Так обрадовалась, что о главном-то и забыла. Идем, капелька. Я тебя и попарю, и покормлю. А ведерко с собой захвати. Земная водица в бане лишней не будет.

Она подошла к печи и юркнула в узкую щель между стеной и ее кирпичным боком. Я расплела косу, взяла ведро и последовала за ней. Воздух вокруг меня снова стал плотным, затем пошел рябью, а потом все вокруг переменилось.

Я снова находилась в предбаннике, только уже в другом – в просторном, светлом и теплом. У его стены стоял широкий деревянный стол, а на нем – котелок с чем-то горячим и вкусным. Малаша тоже изменилась. Тощая старуха превратилась в дородную румяную женщину с большими черными глазами и густыми пшеничными волосами, водопадом спускавшимися к пояснице. Вместо лохмотьев на ней была надета длинная серая рубаха, из-под подола которой выглядывали аккуратные пальчики босых ног.

– Баня-то истоплена? – спросила я у нее.

– Сейчас истоплю, капелька, – подмигнула Малаша. – Здесь это дело недолгое – в пять минуток управлюсь. Дай мне ведерко, а сама раздевайся, да следом иди. Попаримся мы с тобой на славу.

Это точно. В Нави, где магия витает в воздухе, многие процессы идут быстрее, чем в мире людей. За пять минут не то что парную прогреть, лес дремучий вырастить можно!

Меня это всегда радовало – баню я очень люблю, особенно эту, соловьевскую. И не только из-за того, что ее парная обустроена в лучших народных традициях, а потому что через нее можно попасть за границу людского мира.

Хотя в этом она вовсе не уникальна. Если нырнуть в Утиное озеро или залезть в берлогу, что находится рядом с лесным оврагом, можно тоже преодолеть границу реальности и вынырнуть/вылезти в Нави. Люди пользоваться этими путями не могут, они открыты только для нечисти, а она выбирается в земной мир исключительно на охоту.

Впрочем, далеко не все жители навьего мира считают эти вылазки целесообразными. Их охотничьи угодья строго ограничены: ни одна русалка не может уйти от своего водоема дальше, чем на десяток метров, ни одна навка не способна перебежать из одного леса в другой. Точка, в которой соприкасаются миры, держит их на месте, на корню пресекая любое стремление к путешествиям.

Единственный дух, способный менять место своей дислокации, – это домовой, да и то, если хозяева дома, в котором он обитает, захотят взять его с собой на новое место.

При этом духи Нави совершенно спокойно могут провести в свой мир человека. Такое путешествие много лет назад совершила и я, когда Малаша попыталась меня удочерить. Теперь я нахожусь на особом положении. Дядя Капитон называет его «ни Богу свечка, ни черту кочерга».

Что бы там не болтала Прасковья Петровна, я по-прежнему остаюсь человеком, однако могу свободно, без помощи нечисти, пересекать границу миров. Жители Нави относятся ко мне дружелюбно – печать, которая появилась на моем энергополе после двух недель, проведенных под крылом у Малаши, делает меня одной из них. По крайней мере, они считают именно так. Я способна есть их пищу, дышать их воздухом, без ограничения находиться на их территории – и оставаться собой.

В мире людей у меня есть родня, которая относится ко мне более-менее сносно, в царстве Нави – любимые друзья. При этом я отличаюсь и от первых, и от вторых. И у меня до сих пор нет ответа – плохо это или хорошо.

В бане мы парились почти два часа, потом долго сидели за столом в предбаннике, ели горячую кашу и пили сладкий травяной отвар с медом – любимый Малашин напиток, приготовленный по ее личному рецепту.

– Завтра Ночь костров, – напомнила мне обдериха. – Как всегда, на поляне у деда Ермила. Будут пляски, песни и угощения. Придешь, Матренушка?

– Конечно, приду. Я нарочно взяла отпуск, чтобы успеть на майские праздники.

– Это правильно. Что думаешь делать еще?

– Думаю гулять по лесу, дышать воздухом и собирать ранние травы. Мои-то давно закончились. А в следующую пятницу хочу сходить на ярмарку.

– На нашу, что бывает раз в году? Или на обычную, человеческую?

– В обычных ярмарках нет ничего интересного. Мне нужна ваша, чародейская.

– Желаешь купить что-то особенное?

– Пока не знаю. Там будет видно.

Малаша покачала головой.

– Надо нам, Матрена, серьезно поговорить, – сказала она. – Жить на два мира – сложно и неправильно. Доколе ты будешь летать между ними, как ветер в поле? Пора тебе выбрать сторону – с нами ты или с ними.

– Мы говорили об этом много раз, – заметила я. – Я по-прежнему не понимаю, чем тебя не устраивает мое положение.

– А тебя оно устраивает? Хорошо тебе там, с людьми? Любят они тебя? Уважают? Или шарахаются, как от чумы? Плюют при твоем появлении через плечо, а в кармане сложенный кукиш прячут?

Я скривилась и махнула рукой.

– В Нави все тебе рады, Матрена, – продолжала обдериха. – Ты здесь