Спи, милый принц - Мэй

– Вот! В те дни, когда у Нэлл записаны визиты, здесь есть некая Элеонора Д. Точно Нэлл! Но не понять, что она брала. «Защита. Г.»

– Гниль, – сказал Николас. – Похоже, она боялась гнили и покупала защитные амулеты. В законных лавках таких не найдёшь.

– Если б от болезней хоть что-то защищало. На это и запрещёнка не способна.

– Но люди верят. Ладно, – вздохнул Николас. – Значит, Нэлл приходила сюда из-за страха перед гнилью? И всё?

– Ну как, всё… мы накрыли подпольную костяную лавку запрещёнки. Может, премию дадут.

Достав сигареты, Николас закурил, с раздражением думая, что ему этого мало. На какую Бездну ему премия, если у них неуловимые убийцы, связанные с чумой и угрозами принцу? Лавка ничего не значит. И Николас не мог сдержать разочарования, он надеялся, что здесь найдётся что-то, связанное с жемчужиной, с Нэлл. Что-то, направляющее к людям, расчленившим тело девушки на части.

– Может, она увидела тут запретное? – неуверенно предположил Николас. – Поэтому для жертвы выбрали её.

– Николас, это домыслы, у них нет оснований. Девушка приходила сюда за амулетами. Её не поэтому выбрали наши убийцы.

А для того, чтобы помучить Кристиана? Они предполагали, что он найдёт Нэлл. Крепко затянувшись, Николас выпустил дым и кивнул на так и мерцавший в стороне знак от кинжала:

– Давай проверим след.

– Конечно. Если отслеживается, значит, предмет рядом.

Они вышли из лавки на свежий воздух, щурясь от дневного света. Хотя он был тусклым, расплавленным в ещё более сгустившемся тумане. Но дознавателям такая погода на руку, линия следа светилась ярко и чётко.

Напевая под нос мелодию деревенской детской песенки, Николас зашагал за плывущим по воздуху дознавательским знаком. Линард шёл следом, осматривая окрестности. Для работы со знаками, вычерченными зачарованными кинжалами, существовали чёткие инструкции, напоминавшие работу в связках: один направлял магию, второй страховал, не теряя бдительности.

Такой стиль входил в привычку, пусть в Эгретском углу вряд ли что-то могло всерьёз угрожать. Когда люди видели дознавателей, то иногда тыкали в них пальцами, чаще старались уйти с дороги, но видя пылающий знак, сразу убирались подальше. Мало кто знал, что за след горит, но выглядело внушительно.

Пока Николас шагал, люди перед ним буквально расступались. Одна женщина в выцветшем платке торопливо потянула за собой дочку, но та, распахнув глаза, уставилась на след.

Светящаяся линия ныряла в туман между домами, и Николас с Линардом отправились за ней. Пришлось протискиваться, стараясь не задеть кирпичи косточками на спине, но дальше вышли к реке.

Неширокий, но бурный поток Серебрянки. Если бы он был доро́гой, на нём без труда разъехалась пара экипажей. Но сейчас противоположный каменистый берег терялся в тумане. К счастью, след вёл ниже по течению. Предмет с запретной магией унесли туда.

Усилился запах рыбы из порта, людей почти не было, а каменистый берег не располагал к прогулкам.

– Тебе не кажется, что мы занимаемся ерундой? – спросил Линард. – Скорее всего, предмет выкинули в воду.

– Не-а, след идёт вдоль берега.

– Николас, я не думаю…

– Смотри, мост!

Пока скучный Линард не успел ещё что-то возразить, Николас бодро припустил к выступавшему из тумана арочному каменному мосту с низеньким парапетом. Никаких деревянных настилов, добротная конструкция.

– Хоть где-то Департамент поработал, – проворчал Линард.

Николас шагал за плывущим в воздухе знаком, напевая себе под нос:

– Течёт, течёт речка, а на речке мостик, на мосту овечка, у овечки хвостик.

Они прошли по пустынному мосту, он соединял Эгретский угол с Крысиным склоном. По другую сторону был оборудован спуск к воде, сейчас там стояла единственная женщина, подоткнувшая подол юбки и набиравшая воду в вёдра. На дознавателей горожанка глянула с удивлением.

След заворачивал на берег. Остановившись, Николас уставился на поток, бурливший под арочными пролётами моста. След чётко нырял под один из них.

– Пересохла речка, обвалился мостик, съели ту овечку, оторвался хвостик.

– А повеселее песенок у тебя нет? – проворчал Линард. – Ладно, пошли, нам тут делать нечего.

– Да подожди!

Сняв мундир, Николас кинул его на камни и уселся, расшнуровывая высокие ботинки.

– Ты рехнулся? – спокойно поинтересовался Линард. – Вода ледяная.

– Я отлично плаваю. Но если не выплыву, завещание в правом ящике стола.

– Да ты в жизни никаких завещаний не составлял.

– Значит, придётся выплыть!

Погода стояла прохладная, в одной рубашке и штанах сразу пробивало на дрожь, но Николас отмахнулся от этого и приблизился к воде.

– Снова течёт речка, – мурлыкал он себе под нос, – починили мостик, ожила овечка, ей пришили хвостик.

Песенка повторялась по кругу, чем деревенские дети доводили родителей до белого каления. Был ещё припев «кому это надо, никому не надо, кому это нужно, никому не нужно», но его Николас решил опустить. Потому что понимал, лезть в Серебрянку посреди сезона тёмных ночей ради сомнительной запрещёнки – так себе идея.

Пока он не успел передумать, Николас зашёл в воду, и тут же от ледяного потока перехватило дыхание. Серебрянка была глубокой, после первой же опоры пришлось поплыть, сопротивляясь течению.

След уходил под воду почти посередине средней арки. Николас набрал в лёгкие побольше воздуха и нырнул. Поток был сильным, а вода непрозрачной, но дно оказалось близко. Николас пошарил руками, но ничего не нашёл. Пришлось всплыть, чётко посмотреть на след и снова нырнуть. На этот раз он заметил тонкую светящуюся линию, и подхватил предмет со дна.

Уже у поверхности, борясь с течением, Николас всё-таки хлебнул воды, и, когда выбрался на берег, отчаянно кашлял и дрожал. Линард подал ему мундир и покачал головой:

– Я б тебя в таком виде в экипаж не пустил, но ты тогда заболеешь и умрёшь, а я не хочу объясняться с его высочеством.

Николас отмахнулся и, по-прежнему отплёвываясь от воды, поднял руку с косточкой, ровно светившейся следом запретной магии. Но помимо этого на ней оказалась повязана потрёпанная красная ленточка из храма Безликого.

19

Пожалуйста, Ник

Ненавидящий правила Николас установил всего несколько в собственном доме. И одно из них гласило ни в коем случае его не будить. Вельма замечала, что в таком случае нет смысла и зачарованные будильники ставить, но против них Николас ничего не имел, а вот когда будили, ненавидел!

Когда утром в дверь его комнаты деликатно постучали, Николас на полном серьёзе подумал, не притвориться ли мёртвым, может, тогда от него отстанут. Но просто так Вельма будить бы не стала, поэтому, поворчав себе под нос, Николас всё-таки вылез из-под одеяла и подал голос.

– Леди Лидия пришла, – доложила Вельма.