Вороны вещают о смерти - Анастасия Командор

сказал, что женится на мне, если и в этот раз мой венок поймает.

— Так ты все равно венок бросишь?

Я вплела последний одуванчик в ее косу, закрепила красной лентой и туго связала концы. Взглянула на подругу и невесело усмехнулась:

— Да. Но буду надеяться, что он застрянет в камышах или утонет.

Глава 21. Связаны

Девушки в радостном возбуждении столпились у старых деревянных мостков. Речка в этом месте делала плавный изгиб, а ее берега густо укрывали ивы. Дальше по течению располагалось село, где и ждали юноши. Их не было видно за деревьями и кустарником, только слышались звонкие голоса и смех. А с другой стороны начинался лес — редкий и светлый, в котором сложно заблудиться.

Солнце уже висело низко над верхушками деревьев, готовое завершить самый длинный день в году. Редкие облака окрасились золотом, а воздух был теплым и мягким, словно матушкин платок.

Девушки прекратили смеяться и запели, начиная ритуал. По очереди они подходили к краю мостков и опускали венки в воду, приговаривая что-то на удачу. Течение подхватывало их и уносило прочь.

Я бросила свой венок самой последней. Едва удержалась от вздоха сожаления, когда он остался на поверхности, а потом медленно поплыл вслед за остальными.

Мы пели, пока венки не скрылись из виду за поворотом реки и ветками низкой раскидистой ивы. Только тогда с радостным смехом девушки разбежались в разные стороны, чтобы юноши их сначала поискали. Скрылась и Беляна.

А я тяжко вздохнула, напомнив себе в очередной раз данное недавно обещание — покориться воле богов — и побрела вдоль берега в противоположную сторону. Хотела зайти как можно дальше, повинуясь последнему отголоску упрямства. А вдруг не найдут?

Прошло немало времени, прежде чем я наконец остановилась. Наверно, так далеко ещё никто не забредал. Берег реки здесь делал подъем, и корни стоящей у самого края старой сосны вытягивались скрюченными пальцами прямо над водой. Густой кустарник окружал полянку, отчего она казалась уединенной. Я опустилась в траву и откинулась на спину, готовая пролежать так хоть до утра.

Темнеющее небо и яркие полосы облаков проглядывали сквозь сосновые иголки. Было так хорошо и спокойно здесь, так тихо. Со стороны села летели едва слышные, практически неразличимые голоса и музыка, ласточки носились над водой, а в камышах редко квакали лягушки. Вот только тревога и отчаянное нежелание встретить кого-то мешали сполна насладиться вечером.

Словно в ответ на беспокойные мысли где-то поблизости зашуршала трава. Сердце тут же пустилось вскачь. Я зажмурилась в желании оттянуть неизбежное хоть на краткий миг, потом поднялась и медленно обернулась, одновременно уверенная, что увижу Яромира с моим венком в руке, и в слепой надежде, что кто-то просто ошибся.

Однако это был не Яромир. Вздох изумления вырвался из груди, когда взгляд мой наткнулся на высокую неподвижную фигуру.

Лихо.

Он остановился в нескольких шагах от меня, и я замерла тоже, почти уверенная, что мне просто мерещится. На Лихо не было мшистой мантии, а темная нездешняя одежда хоть и отличалась от привычной, но в глаза не бросалась. Встреть я его впервые сейчас, даже не подумала бы, что он дух.

На его губах застыла робкая улыбка. А в руке он сжимал мой зелёный венок из лисохвоста и ели. Редкие капли срывались с него и бесшумно падали в траву.

Когда первое оцепенение прошло, я пошевелилась, нарушив установившуюся вдруг тишину. Лихо тоже шевельнулся, поднял руку, а улыбка сошла с лица.

— Прежде чем ты прогонишь меня, — тихо заговорил дух, и мне больших усилий стоило сосредоточиться на словах, а не на завораживающе мягком голосе, — или разрешишь остаться, позволь сначала извиниться. Я правда считал, что лучше будет нам порознь. Что беды твои закончатся, если запретить тебе ходить в Чернолес. Я считал, что следует позволить тебе жить своей жизнью, нормальной, в которой нет места нечисти и волхованию. Нет места мне. Я избегал тебя и прятался в тенях, когда ты подходила к краю леса. Слышал, как ты зовёшь меня, но молчал. Надеялся, что так будет правильнее. Со временем твоя жизнь наладится, и ты забудешь про Чернолес. Но вот я здесь. Поддался желанию вновь увидеть тебя, хотя сам оттолкнул при нашей последней встрече. Но я вдруг понял, что не могу допустить, чтобы кто-то другой поймал твой венок. Знаю, что это самолюбиво — ставить на первое место собственные желания. Но в конце концов я нечисть. В моей природе думать лишь о себе.

Мгновения проходили в тишине. Мы глядели друг на друга, и я едва могла дышать. Едва могла поверить, что все это происходит наяву. Тепло волнами расходилось по телу, и радость от встречи с ним, и трепет волнения.

С улыбкой я поднялась и сделала несколько шагов ему навстречу. Промолвила:

— Лихо… — и в горле вдруг пересохло, а в голове пусто, как всегда, когда нужно что-то сказать. — Я рада тебе.

Дух преодолел оставшееся между нами расстояние. Снова его губы тронула улыбка.

— Значит, не сердишься?

— Нет, конечно.

Лихо тихонько выдохнул, прикрыл глаз ненадолго, а потом несмело, с вопросом во взгляде протянул мне венок. Я приняла его и аккуратно, затаив дыхание надела на его голову.

Первый ритуал был завершён, и я совсем не желала думать, что он не для духов. Все, что происходит сейчас, возможно, совсем не правильно, но разве не воля богов творится в день летнего коловорота?

Лихо протянул руку с черными пальцами, снова предлагая выбор. Я вложила в его ладонь свою, не отрывая взгляда от серого лица и жёлтого глаза. Ветер скинул пепельную прядь со второй половины лица, и на этот раз Лихо не стал закрывать шрам. Я впервые смогла разглядеть его так близко. Навечно закрытый глаз пересекала толстая неровная черта более темного серого оттенка. За ним скрывалась история. Тайна, которую мне отчаянно хотелось узнать когда-нибудь в будущем.

Чуть помедлив, Лихо коснулся холодными пальцами моей щеки, провел вниз до подбородка, а потом подхватил косу.

— Красивые, — полушепотом выдохнул он. — Мне следует их расплести?

— Если хочешь, — так же тихо ответила я, чувствуя, как запылали щеки.

Я опустилась на землю и потянула Лихо за собой. Он встал на колени и принялся медленно расплетать ленты, а я сидела ровно, мяла в горячих ладонях ткань рубахи и глядела в сторону, потупившись. Осознание того, что происходит сейчас, ещё не вполне уместилось в голове.

— Как ты нашел меня? — спросила я, чтобы нарушить тишину, которая уже казалась неловкой.