Сказочница: провoдник - Егор Соколов

проклятием в оборотня превращён, – Тихомира отрицательно мотнула головой. – И проклятие довольно простое. На любую ягоду наложить можно. Я же тебе сказку рассказывала. Позабыл уже? А дальше всё просто. Если он голодным себя чувствовать будет, то навсегда волком останется. Потому ягодами сердечными его и кормим. Но ведь он сам так решил. А вообще оборотней обучить можно свои силы контролировать, хотя в полнолуние они всё равно обращаться будут. Но мы-то сейчас вообще не об этом. Это ты и в книгах вычитать можешь, если захочешь. Бери мышей и вяжи узелки! Запомнил, надеюсь, как это делается? Чтобы к обеду все чёрными были!

Она придвинула клетку ближе к Вадиму и встала неподалёку, чтобы немного понаблюдать за его успехами. Вадим вытащил одного мышонка и успокоил его так же, как и Тихомира пару минут назад. Он повёл пальцами, повторяя её движения, и почувствовал, как нитка легонько лизнула подушечки. Через секунду он увидел и саму нить. Такая же прозрачная, как у предыдущей мыши.

– Ты спросила, какого она цвета, – Вадим нахмурился. – Что это значит?

– Что у каждого живого существа свой цвет нити, – ответила ведьма. – По нему и определяют, у кого жизни похожи, чтобы нить удлинить, но тебе это сейчас знать не нужно, пока не научишься видеть как следует. Сосредоточься на нити и действуй осторожнее, медленнее, чтобы не порвать.

Вадиму этот ответ не очень понравился. Он не любил, когда у него выходило только наполовину, но раз Тихомира сказала, что с этим пока ничего не поделать, придётся смириться. Может, через пару дней он начнёт видеть нормально? Вадим вернул взгляд и повёл пальцами так, как Тихомира ему показала. Нить послушно дрогнула и начала завязываться, но в какой-то момент просто выскользнула обратно, не давая Вадиму закончить узел. Это оказалось намного сложнее, чем он думал. Он сосредоточился на нити, стараясь не обращать никакого внимания на домового, который теперь крутился у его ног и просил отдать ему и эту мышку. Нитка снова дрогнула, подчиняясь его магии, медленно поползла куда нужно, и вот узелок был почти готов, но Вадим слишком резко дёрнул пальцами, отчего та быстро затянулась в узелок и оборвалась. Вместе с этим животное тихо пискнуло и замертво упало на ладони юноши, а он ощутил будто бы легкий порез на руке, хотя на деле ничего не было.

– Не так уж и больно, – сказал Вадим, отдавая трупик домовому.

– Это потому что мышь маленькая, боли у неё не так много, если с человеком-то сравнивать, – Тихомира кивнула. – Потому на них пока и потренируйся.

Тихомира удовлетворила любопытство, поэтому отправилась заниматься своими делами, оставив Вадима наедине с мышами. Он протянул руку в клетку и вытащил нового мышонка, совсем не чувствуя никакой жалости по поводу смерти предыдущего. Руку ещё саднило пару минут, но боль полностью утихла к тому моменту, как он принялся пытаться ещё раз. Нитка часто выскальзывала, отказывалась слушаться, отчего Вадим раздражался и ещё пару раз обрывал её. Мёртвые тушки он принялся складывать рядом на столе, потому как домовой решил, что ему хватит, да и не очень-то интересно мёртвых мышей есть. Спустя три трупика у Вадима стало хоть что-то получаться, правда мышки становились не чёрными, а какими-то тёмно-серыми, что юношу очень не устраивало. Поэтому он принимался завязывать второй узелок, но нить так истончалась, что просто рвалась. Более того, это занятие страшно выматывало, хотя вроде бы он тратил не то чтобы много магии. Ещё через полчаса Вадим осознал, что не успеет всех мышей чёрными сделать, как бы он ни старался.

– Ой, ты чего же мышек поубивал? – в обеденной появилась Мила с охапкой высушенных трав. – Я их не за этим ловила!

– Смирись, именно за этим, – Вадим старался не отвлекаться на неё.

– Знала бы, что ты их мучить будешь, так не принесла бы, – буркнула Мила, осторожно выкладывая пучки трав на свободную лавку.

– Всё равно принесла бы, – возразил он ей. – Бабушка же приказала, а ей ты перечить не посмеешь.

– И то верно, – Мила тяжело вздохнула, а затем внимательнее присмотрелась к тому, чем Вадим занят.

Для неё со стороны он просто пялился на мышонка, которого для удобства усадил на стол, и странно водил над ним пальцами, потому как нить она точно не видела. Вадима напрягало то, что она уставилась на него, но отвлечься он не мог, потому как уже начал завязывать узел.

– А что именно ты пытаешься сделать? – в итоге спросила она.

– Я говорил, что не буду отвечать на твои вопросы, – сердито напомнил Вадим.

– Да ладно тебе, мне же просто интересно, – она уставилась на мышонка, который принялся умываться.

– Тебе заняться нечем? – Вадим дёрнул пальцем чуть сильнее, отчего нить чуть не порвалась, но ему повезло.

– Нечем, – подтвердила Мила. – Я травы перенесла, корзинки сплела, а Тихомиры нет, чтобы мне задание новое выдать.

– Так пойди и найди, – посоветовал Вадим, снова принявшись медленно затягивать узелок.

– А мне нельзя по дому без разрешения ходить, – Мила пожала плечами. – Неужели тебе так сложно сказать, что ты с ним сделать пытаешься?

– Ты всё равно не поймёшь, – отрезал Вадим.

– А ты сначала скажи, а там увидим! – она улыбнулась.

Вот пристала-то! Будто у него сейчас время есть, чтобы с ней болтать!

– Змею из мыши сделать пытаюсь, чтоб на тебя натравить, – выпалил он, совсем рассердившись.

– А ты и так умеешь? – Мила же удивилась, не распознав в его словах лжи.

Вадим бы ответил ей, но тут узелок как-то резко затянулся, а нитка при этом не оборвалась. Пальцы Вадиму почему-то обожгло, поэтому руку он отдёрнул. Мышонок при этом повалился на стол, принялся по нему кататься и верещать явно от боли. Вадим уставился на него, не понимая, что происходит.

– Ты зачем ему больно сделал! – возмутилась Мила.

Но Вадима её возмущение сейчас как-то не волновало. Тело мышонка начало ломаться, вытягиваться, а он при этом всё продолжал верещать. Шерсть кое-где облезла, превратившись в чешую, морда вытянулась, округлилась, походя на змеиную теперь, но уши мышиные на ней так и остались. Существо стало длинным, как змея, у него на теле клоками росла шерсть, лапы поломались и растопырились в разные стороны, как у ящериц, а мышиный писк смешался со змеиным шипением, перерастая уж в совсем жуткий для слуха звук. Мила застыла на месте, прикрыв ладонями рот, да и сам Вадим вжался спиной в стену, не понимая, что же произошло. Существо тяжело дышало и принялось медленно крутить головой, осматриваясь. Что-то подсказывало Вадиму, что ни шевелиться,