Эпос трикстеров – 1, или Подлинная история хартлендских богов - Альберт Герасимов

создавали новый Дом, чтобы в степи переселиться. Помнишь? Тогда ведь в Тримурти предлагали Индру. Многие уже называли его царём богов. Он, конечно, отказался. Выбрали меня. Но что будет, если сегодня он передумает?

— А я говорю, что самый опасный — Рудра, — настаивал Дакши. — Вы посмотрите вокруг! В каждой деревне стоит как минимум один лингам, к которому несут жертвы. А кому посвящён этот лингам? Может быть тебе, бог мужской силы?

Старик яростно взглянул на Вишну. Тот поджал губы, густо покраснел и опустил голову. А старик не унимался:

— Нет! Лингамы ставят в честь Рудры!

— Дружища Дакша, я не понимаю, почему ты так ненавидишь нашего рыжего скомороха? Он же твой зять! — попытался обратить спор в шутку Арьяман.

— Вот именно за это я его и ненавижу. Эта дура Сати умудрилась влюбиться в него! Не нашла среди богов никого лучше! Она мне все печёнки переела, и таки добилась свадьбы…

— Ты опять несправедлив, — заметил Дхарма. — Зачем же называть свою дочь дурой?

— У меня было 50 дочерей! И я вполне могу признать, что одна из них круглая дура (хоть и смогла стать бессмертной). Моя честь не пострадает от такого признания. А вы знаете, что она со своим благоверным всю нынешнюю ночь пила сому с Индрой и Ваю?

— Как? — удивился Аю. — Индра с Рудрой расстались, когда нашли коров!

— Нет, живородный ты мой, — съязвил старикан, — это ты расстался с ними. И мы теперь не знаем о чём болтала эта четвёрка.

Аю помрачнел и вперил взгляд в пол, как бы признавая свою недоработку.

— Дакша, мы понимаем твои чувства, — примирительно улыбнулся Агни. — И мы крайне признательны за твою информацию. Ребята сделают соответствующие выводы. Мы обязательно займёмся Рудрой. Но… чуточку позже. Сегодня у нас есть возможность представить дело для Тримурти так, что Индра сговорился с демонами. А если при этом Варуна сцепится с Митрой, то это будет нашей победой…

* * *

— Так почему же он перестал шептать? — поинтересовался змей, разглядывая полутораметрового идола, вырезанного из целого изумруда.

— Старики рассказывают, что для него была построена пирамида. И только там он шептал, — ответил Яри, также не сводя глаз с Дылды-Шептуна.

— Так в чём проблема? Постройте новую.

— Говорят, пирамида была перевёрнутой. В два раза выше Дылды. Её вырезали в скале. Дылду ставили на голову. От лица его наверх вела золотая труба, в которую он и шептал. Она усиливала звук так, что цверги всё слышали.

— Да… уж. Зверство какое-то. От такой пытки и камень заговорит. Несколько веков на голове стоять! Чего угодно нашепчешь, — ухмыльнулся змей. — Ну, и чего? У вас золота на трубу не хватает?

— Ну, это-то не проблема. Сделать можно. И размеры у нас сохранились. Да вот беда, всю пирамиду доверху надо засыпать драгоценными камнями. И не какими-то, а только алмазами, рубинами, изумрудами и сапфирами. А где мы столько драгоценностей найдём? Копим, конечно, но пока и трети от необходимого не накопили.

— Ясно. Дело долгое. Но я ведь не для этого тебя сюда затащил. Надо поговорить.

— А чем мы занимаемся? — усмехнулся Яри.

— Языками чешем, — парировал змей. — Дело в том, что мне нужно будет покинуть вас на какое-то время…

— Ну, это не удивительно. Не может же бог постоянно сидеть со своим племенем, в котором всего две сотни человек, как наседка с цыплятами. Ты уже помог нам. У нас есть мясо и молоко. У нас есть стадо коров. Мы освоились в новом дворце. С твоей помощью мы нарубили столько веников вяза, дуба и берёзы, что хватит прокормить наших коров на всю зиму. Мы почти месяц жили в довольстве и безопасности. Чего ещё желать? Если только выразить надежду, что ты когда-нибудь вернёшься к нам?

Яри немного потоптался, глядя в пол.

— Великий Полоз, не мог бы ты на минутку превратиться в человека?

— Зачем это? А впрочем, чего я спрашиваю? Мне не трудно.

Через мгновение перед Яри сидел белокурый и синеглазый красавец в красной безрукавке и чёрных штанах. Молодец был настолько юным, что даже бороды на нём не было.

— Так вот ты какой на самом-то деле? — невольно вырвалось у Яри.

— Нет. Это только видимость. На самом деле я чёрный, хромой и одноглазый.

— А… — начал было изумлённый Яри, но тут же понял, что божество над ним издевается. — Да ну тебя, Волос! Вечно ты со своими шуточками. Я тебе вот что подарить хотел.

И цверг вытащил из-за пазухи золотой перстень с аметистом.

— Забавная игрушка, — произнёс Волос, разглядывая изумительные цветочные орнаменты на золоте. — И на кой ляд мне эта цацка?

— О, бог мой! — поднял глаза кверху цверг.

— Да. Я слушаю тебя, — невозмутимо заметил тот.

Яри даже закашлялся, когда до него дошёл комизм ситуации:

— Странный ты всё-таки, Волос. Первый раз вижу человека, которому плевать на золото. Ты даже к Дылде относишься, как к деревяшке. А он ведь изумрудный!

— Во-первых, я не человек, а бог. А во-вторых, что я с золотом делать буду? Вот для чего мне этот перстень? Девочкам подарить?

— Не смей! Даже не думай об этом! Он волшебный.

— И что же он может делать? — спросил бог, надевая его на палец и любуясь блеском аметиста.

— У меня такой же, — Яри вытянул руку и показал на своём пальце, крохотный перстенёк, как две капли воды похожий на тот, что держал Волос. — Если мой перстень смочить моей кровью, то твой аметист станет алым, как рубин. А если ты капнешь каплю крови на свой перстень, то покраснеет мой камень. Приглядывай за колечком. Если нас постигнет беда, мы дадим тебе знак. А если будет туго тебе, мы постараемся выручить своего бога.

— Неплохо задумано. Договорились, — кивнул Волос, превращаясь опять в змея. Только теперь одна из его золотых чешуек на боку имела странный сиренево-фиолетовый оттенок.

* * *

На следующий день Великий Полоз выбрался через один из лазов в горе Круглица на свет божий. Из темноты ему прощально махали руками шестеро красноголовых цвергов. Яри пока не хотел принимать титул правителя.

Полоз оглянулся на маленьких человечков и прошипел:

— Я ещё вернусь.

Затем гигантская змея тихо растаяла в воздухе.

* * *

По дороге Волос навестил родную деревню. Поболтал с олысем. Выяснил, что у сыновей всё в порядке. Чиж скачет, как молодой олень. О голоде никто уже не вспоминает. Копья бьют без промаха… Поэтому Волос ограничился короткой встречей с младшим сыном (тот впрочем, был убеждён, что всё это ему опять привиделось) и