Чудная Деревня. Книга первая. Начало - Татьяна Анатольевна Нурова

Баево было на удивление много мужчин, которые еле перебивались случайными заработками, и пили горькую. Фермер ухитрился с большинством договориться и закодировать их от пьянства. Кодировщиком выступил Иван Ваныч, оказался у него и такой талант. Иван Ваныч не только избавил мужиков от тяги к спиртному, но и дал им посыл на работу, думаю, что за отдельную плату от фермера. Но фермер обижать мужиков не стал, определив им хорошую зарплату, бонусами в виде премий за доблестный труд. Теперь в округе все поля, которые долгие годы стояли заросшие бурьяном, радовали глаз чистотой ровных всходов. Фермер отсыпал и асфальтировал дорогу в Баево, провел газ. Построил коровники и отремонтировал старые, построил свиноферму, собрался отстроить птицефабрику. Закупил много сельскохозяйственной техники. Привез рабочих, своих уже не хватало. Выстроил себе большой дом – усадьбу, и большое общежитие для временных работников. Даже организовал небольшую больничку, в которой теперь работали врач и фельдшер, грозился скоро взяться за школу и детский садик. И, как то незаметно фермер стал интересоваться нашей деревенькой, расспрашивать людей о том, кто же здесь живет. Места у нас очень красивые и может здесь еще дачи для богатеев построить. Наш колдун Иван Ваныч забеспокоился и тут же съездил в город за консультацией и информацией. Вернувшись, собрал всех жителей Чудной деревни и стал обсуждать со всеми о необходимости изменений и у нас.

– Нужно срочно приватизировать землю, на которой мы живем. И тоже провести газ и свет. Пора уже жить с цивилизацией – а не дикарями – говорил он. И время такое, всю нашу деревню надо срочно оформить и выкупить, а то выкинут нас отсюда и не посмотрят на то, что мы тут все такие крутые маги, или просто разнесут тут все бульдозерами, да и испохабят. – Тем более аргументировал Иван Ваныч – многие слышали про нас и считают это место необычным. И могут найти нас, несмотря на морок. И надоело мне уже с сотовым телефоном для зарядки бегать в Баево.

Весь вопрос был только в деньгах. У Ивана Ваныча были возможности все быстро оформить, и он поторапливал нас,– жителей Чудной деревушки. А народ у нас в деревеньке был зажиточный, хоть и жили по привычке все скромно. Из всех жителей только Любава брала, сколько дадут и часто просто лечила бесплатно. А вот остальные жители за свои услуги требовали и брали немало, что неудивительно. Тот же Питирим, обычно споря с Любавой говорил

– Я вылечу двоих и на эти деньги живу свободно год, – а то и больше. – А ты людей десятками за копейки принимаешь.

Любава расстраивалась от слов Питирима, но менять ни чего не собиралась. У каждого свое служение. В нашей жизни с Любавой тоже происходили изменения. К пятнадцати годам я вытянулась, окрепла и тянула всю тяжелую работу по дому. Любава хоть и была здорова, – но годы брали свое. В лес со мной она ходила редко уже, хотя Питирим ругался, что меня отпускать в лес без пригляда пока нельзя. Любава в основном хлопотала дома и присматривала за нашими больными, делала заготовки для снадобий. Дар мой тоже рос со мной и развивался все так же медленно, не торопясь. Но я, почему то чувствовала что это правильно. Часто глядя на больных – особенно с запущенными болезнями мне приходило знание, как составить индивидуальный рецепт для каждого больного. Я не могла объяснить свои знания, вот просто знаю и все. Еще пару раз мне пришлось отказать от лечения.

Незадолго до этого мне во сне привиделась женщина красивая – величественная. Красота ее была необычной, черты лица резкие, притягивали взгляд, но смотреть на нее было больно и страшно, почему то. Она стояла передо мной, босая на черной траве, и в длинном простом платье, смотрела на меня с насмешкой. Длинные темные волосы гривой рассыпались за ее спиной, черные как ночь глаза ее сверкали и видели меня насквозь. И я не могла никуда спрятаться от ее взгляда.

– Есть тебе определенный предел в лечении,– сказала она мне. Перешагнешь его, в наказание – возьму тебя. Если ты за больным видишь мой силуэт, – отказывай от лечения. Больной уже мой и я его не отдам, лучше облегчи ему уход, я позволяю это. А будешь служить мне, как полагается, то и награжу тебя. Выбор только за тобой. Подул ветер и женщина стала медленно разлетаться пылью. Остался только скелет. Глазницы смотрели на меня.

– А это чтоб ты не забыла !!!

Услышала я ее голос, и рука скелета вцепилась мне в руку. Я пыталась вырваться – но безуспешно, и тут новый порыв ветра буквально сдул мой кошмар. Я проснулась, и, закричав, вскочила с кровати, и увидела на руке черный оттиск от пальцев. Он стал сходить только тогда, когда я увидела первого больного, за которым увидела смутный женский силуэт. Как бы мне не было жалко человека – но я не стала лечить. Единственное чем я могла помочь больному, это сделать обезболивающую настойку. Что бы,– безнадежный больной мог уйти спокойно.

Когда я после ночного кошмара сбежала вниз к Любаве и рассказала ей свой сон, она с испугом обняла меня. Отметина на моей руке привела ее в больший ужас, чем меня.

– Женщина в твоем сне, – это смерть. Все кто умеют лечить видят ее, правда к каждому она приходит в разном облике,– сказала – Любава, и добавила – спорить со смертью не нужно. – Она просто заберет и того кто уже ей принадлежит и любого кто ей помешает. Слушай ее и может она тебя, когда ни – будь, наградит. Никогда, слышишь, никогда не иди ей наперекор, иначе и после смерти она устроит тебе персональный ад. Я сама ее не видела, не почину ей ко мне являться, но слышала о ней много. А это значит, что раз она к тебе пришла, то твой дар больше чем мы думаем. Берегись всегда девонька, и не зли ее никогда. Смерть это и есть наша Госпожа, которой мы служим.

Долгие споры по приватизации и благоустройству нашей деревеньки, наконец, то завершились. У Ивана Вановича – нашего колдуна действительно были хорошие связи. Он быстро помог сделать документы (у кого не было). У Любавы вот не было ни паспорта, ни прописки, она ухитрилась всю свою долгую жизнь прожить без документов. И узаконил все наши дома вместе с землей, и не только в Чудной деревне. К каждому дому он оформил большой кусок земли