Наталья Соколова - Неявь, или с Гэлакси по Руси

Шаласка, улучив минутку, когда Ярина отвлеклась, принявшись что-то писать и чертить мелом на стеклянной доске, услышала шёпот ставшей закадычной подружки. На парте лежала увесистая тетрадь из дорогой бумаги и чернильница, чтобы царская невеста могла всё себе переписать и начать создавать свою собственную колдовскую книгу, прочесть которую никто, кроме неё, её дочерей, внучек и так далее, не сможет.

– В корзинке со сластями лежит то, что я тебе обещала, доставай украдкой и вешай на шею. Змеюка твоя больше тебе не указ будет. Пожалеют Кощей и Баба-Яга, что недооценили нас.

– Благодарю за помощь, Ядвига, но сначала поквитаемся за тебя и меня с поганым интриганом Котом-Баюном. От свадьбы мне не отвертеться, но отсрочить её постараюсь на срок подольше. К тому же, и тебя освободить от заклятья иначе не получится.

– В общем, делаем всё по уму и никуда не спешим. Сначала за обиды по счетам получим, а потом и на пиру свадебном погуляем.

– Эх, Ядвига, жаль, что раньше у меня не было такой понятливой подруги, как ты. Ну, да ничего, упущенное время можно наверстать, как и найти новые возможности. Далеко не всякая ведьма может похвастаться, что дружбу водит с лесной береникой.

– Так, сороки, сели и уши растворили! – учительским тоном начала занятие по прикладной магии Баба-Яга. – Тема сегодняшнего занятия «Концентрация и левитация». Это тёмные селяне считают, что на метлу или ступу накладывают какие-то там хитрые чары! Всё дело в умении концентрироваться на получаемом результате и пользоваться заложенной в каждой практически ведьме таким талантом, как левитация. Запомните, красавишны, настоящая чародейка может летать на чём угодно. Строгая колдовская классика нынче не в моде. А вот ты, Ядзя, если будешь продолжать ржать, как першерон, у меня выпускной экзамен будешь сдавать на белом ночном горшке! – синеокая язва заложила сухонькие ручки за спину и медленно взмыла к потолку.

Ляшская царевна от усердия даже язык вывалила, перерисовывая весьма сложные схемы тем методом, которому обучила её когда-то Ярина, ведь держать обычную ручку призрачную девица не могла. Потому с помощью той же концентрации меняла окраску бумаги так, чтобы казалось, будто чернилами по светлой поверхности писано было.

Царёва невеста всё аккуратно перенесла в тетрадь и показала Бабе-Яге. Та осталась довольна и даже похвалила обеих за усердие. Задав Шалассе урок вышить скатерть и выучить написанное, Ярина умчалась проверить, как дела у совсем бестолкового временами внука.

Кощей Бессмертный и так, и этак, изучал бизнес-план детективного агентства «Змей Горыныч и Ко», но ни малейшего изъяна так и не нашёл. Даже обоснование ушлый чешуйчатый юбочник приложил. Пришлось ему дать своё высочайшее дозволение на создание новой фирмочки.

– В общем, так, Горыня, даю тебе неделю сроку, чтобы ты и персонал набрал, и офис приличный обустроил. Всю информацию получишь у Касьяна. Отделом безопасности собрано уже довольно много материалов, поможешь с этой проблемой справиться, ни в чём нужды знать не будешь.

– Да, вроде, не бедствую. Ты мне лучше в жёны отдай сестру твою, Василису Премудрую. Только вот хочу, чтобы она сама согласилась.

– В курсе уже, что ты на Васильку большие виды имеешь. Ты попроси Елену Гадьевну язычок-то прикусить. А то по Двувосьмому Царству уже такие бородатые слухи ходят, что скоро пора будет сплетницам не токмо языки, а уже головы рубить. Будто соблазнил ты царевну, да бросил. Что понесла она от тебя тройню, а ты и знать не хочешь гулящую девку.

– Нет, если бы просто увлёкся, мог бы и такое сотворить, а тут вот такие дела. Пытался забыть, да никак не выходит. Даже бабкино отворотное пойло не помогло, а, значит, дело – труба! – повинился перед царём Горыныч, теребя пуговицу на парадном кафтане.

– Ты только сильно-то на неё не напирай, не то взбрыкнёт. Молодец, что вступился за сестру тогда в «Ушлом Змее», хвалю за верную службу.

– Дозволения у тебя и Ярины прошу встречаться с Василисой. Родители её опять в круиз укатили, никому беспокоить не велели. Уехали праздновать трёхсотлетнюю годовщину совместной жизни.

Ярина на Горыню строго посмотрела и за ухо оттаскала:

– Приглядываться к друг другу, приглядывайтесь, но если мне хоть на миг покажется, что лапы свои, куда не надо, тянешь, мало тебе не покажется! Васильку под замок, тебя в темницу и никакой свадьбы во веки вечные!

– Баба-Яга, кто ж сватается, если просто решил развлечься?! За кого ты меня держишь? Я ж – не голь какая перекатная… – обиженно засопел Змей Горыныч.

– Молод ты ещё, Горыня, держать себя в лапах не умеешь. Многим девкам судьбы поломал и сердца разбил, как внучек мой бестолковый!

– Нет Ярина, тут всё серьёзно. Если отворотное Змеевны Ляксандры Дмитриевны не помогло, значит, пришла пора жениться!

Гаджет Баюнович, тайком пробравшись в светёлку Василисы Премудрой, куда Змей Горыныч потом вернул подаренный девушке трансформер, не устоял перед искушением. Сестра Кощея Бессмертного не зря прослыла девушкой умной: решив не дразнить Соловья Разбойника и его подельников дорогой заморской игрушкой, попросила Горыню вернуть его во дворец.

Дождавшись, когда змей прекратил рассматривать картинки с обнажёнными красавицами и опрометью помчался в дальние покои, молодой кошак просочился в узенькую дверь в ставнях. Мурлыкая под нос «Хэй, подруга, посмотри на меня!», он попытался подёргать в такт низом живота и, не удержавшись на узеньком подоконнике, благополучно навернулся вниз. А надо бы тебе знать, наш любезный читатель, что Змей Горыныч имел дурацкую привычку складировать под окном яблочные огрызки, даже находясь в гостях, за что и получил за глаза весьма нелестное прозвище.

Приземлившись в полуразложившуюся кучу гниющих остатков, Гаджет коротко булькнул горлом и пополнил драконьи запасы. Спиртовые пары мгновенно врезали по не привыкшим к алкоголю мозгам. Пошатываясь на всех четырёх лапах и громко икая, сыночек Железной Лапы с трудом взгромоздился на высокий дубовый табурет и, с трудом наведя фокус, сунул любопытный нос в оставшуюся на экране картинку, которую до этого усердно разглядывал трёхголовый.

Как и любой подросток в его возрасте, он живо реагировал на всё, что хоть как-то походило на противоположный пол. Поэтому, глупо хихикая, попытался вслух развить тему «Сисег», но поскольку непокорный язык отчаянно сопротивлялся и пытался свеситься набок, это заняло у него неожиданно много времени. Когда мысль наконец-то со скоростью утомлённой жизнью улитки доползла до конца, Горыныч уже застыл как вкопанный на пороге.

– Ты чё, потвора, делаешь? На моих девок блудодействуешь? Да я тебя сейчас, слизь жабья, учить стану! – мимо хвоста цвета молодой морковки с рёвом пронеслось огненное облако, заставив давно немытую шерсть свернуться колечками и задымиться.

– Ты чё, мужик, ты на кого батон крошишь?! Я тебе чё птичка на площади?! Да ты знаешь, кто у меня папик?! Да он тебя вмиг в сонное царство к лягушкам отправит!

Такого надругательства над субординацией Горыня вынести уже не сумел. В следующий момент чешуйчатый хвост, украшенный костяным наконечником, просвистев в воздухе, образовал на каменной стене горницы картину в духе супрематизма: размазанные тонким слоем по белому известняку «Драный кот и дубовый табурет».

– Будешь знать, послед кикиморы, как на взрослых-то хайло открывать. А про блудодейство я ещё твоему батюшке доложу, ну или самому Кощею. Ох и порка же тебя ждёт впереди, – и змей сладострастно осклабился всеми тремя пастями.

В Двувосьмом Царстве исстари повелось: блудодействующих отроков заставляют втирать в причину их порочной страсти целый воз ядрёной крапивы. Отведавший такой любовной ласки потом правнуком в двенадцатом колене заказывает заниматься таким непотребством и становится посмешищем окрестных мальчишек, ведь пострадавший орган от стрекательной пытки раздувается до размеров небольшой сосенки, и владелец вынужден носить его в руках не менее недели. Зловредные насмешники в это время воробьиной стайкой скачут вокруг и напевают обидную кричалку:

– Федул, Федул!

Ел. у надул…

Если же попадалась девчонка, то её попросту секли в бане под присмотром самой Ярины, а та уж умела выносить мозги похлеще любой крапивы.

Сунув трансформер под мышку, Горыня степенно удалился. Через некоторое время от стены с лёгким чпоком отделилась жертва электронных микросхем и кошачьего любопытства. Как следует отплевавшись от дубовой щепы и опилок, набившихся ему в рот, Гаджет Баюнович обвёл светёлку Василисы Премудрой полубезумным взглядом и философски заметил: