Общак - Александр Вавилов

— На двери было написано «Заместитель», и больше ничего.

— А что вам ещё нужно?

— Больше информации, — хмыкнул Захаренко. — Как минимум, скажите заместитель кого?

— Какая вам разница, кого замещает шеф? Важно кого замещаю я.

— И кого вы замещаете?

— Жену, любовницу, искусственную надувную куклу и правую руку. Но чаще всего я замещаю заботливую мамочку и надёжного психолога, на которого можно положиться. Постель знаете ли не главное для мужчин, добившихся уровня «Заместитель». Честно говоря, физическое здоровье у них не ахти. Так сказать, издержки занимаемой должности.

— То есть по факту, это вы заместитель? — поддел её Дима.

— Мужчина, не путайте меня, я помощница заместителя.

Захаренко утомил бесполезный разговор с размалёванной девицей, отягощённой болезненным чувством собственной значимости, поэтому он перешёл непосредственно к делу:

— Не возражаете, если я загляну к вашему шефу?

— По какому вопросу?

— По вопросу девушки, что зашла сюда минуту назад.

И Дима, не скрывая раздражения, попытался открыть дверь справа, ведущую в кабинет заместителя. Но она не поддавалась.

— Чтобы попасть к шефу, вам нужно дать мне 5 откатов.

— Я уже купил билет в кассе за 5 откатов и предъявил его охранникам с первого этажа. Вот он!

Захаренко показал голубой билет девушке.

— Мужчина, не я придумала правила. В Государстве каждому полагаются откаты: охранникам, мне, заместителю, водителю заместителя, администратору, бюрократу, чиновнику, детям чиновника, жене чиновника, родителям чиновника… всё, кажется, никого не забыла. Поэтому если хотите попасть к шефу, то вам нужно купить билет у меня.

И она показала ему билет, точно такой же, что он приобрёл у охранников, только розового цвета.

Захаренко в сердцах стукнул кулаком по столу, вышел в коридор и побежал вниз на первый этаж. У знакомой двери с табличкой «Яма» уже выстроилась очередь из желающих получить откаты. Люди недовольно галдели, жалуясь друг другу, как всё криво устроено в Государстве. Вышел сутулый и повесил табличку «Перерыв».

— Я по записи, — возмутилась молодая девушка, — уже 5 минут как вы должны были принять меня.

— В порядке живой очереди. Я один, а вас вон сколько — ответил сутулый и снова скрылся за дверью.

— Безобразие!

— Вот везде у нас так!

— Раньше такого не было!

Это начинало утомлять. Захаренко вежливо, но настойчиво растолкал очередь, и со словами:

— Разрешите, я на секундочку, — зашёл в кабинет вслед за сутулым.

— Вы что, читать не умеете? — Бюрократ возмутился и медленно по слогам протянул: — перерыв!

— Перерыв будет, когда я скажу, — нагло осадил Захаренко, сверля глазами сутулого. — Мне порядком надоел этот ишачий цирк, поэтому быстрее мухи нарисовал мне столько откатов, чтобы я больше сюда не возвращался.

— Но это будет несправедливо по отношению к остальным людям в очереди.

— Мы не люди, мы сотрудники.

Ответ прозвучал угрожающе. Вроде как на русском языке и в то же самое время на непонятном, интуитивно осознаваемом как опасность. Поэтому сутулый ещё больше сгорбился и смиренно спросил:

— Будите копать или закапывать яму?

Захаренко до того грозно посмотрел в ответ, что бюрократ побледнел и дрожащими руками протянул ему пустой бланк, в который полковник МВД тут же вписал единицу и столько нулей, сколько позволяло свободное поле.

— Миллион откатов? — запинаясь переспросил бюрократ, — комиссия может спохватиться, обнаружив значительный разрыв баланса по бумагам.

— Ты умный, ты справишься. В конце концов, я же тебя не огород вспахать прошу, — разозлился Захаренко и снова ударил кулаком по столу.

Ему начинала нравится такая постановка своих требований. По-другому в зазеркальном Государстве было ничего не добиться. Сутулый сглотнул слюну, достал из-под стола спортивную сумку и со словами:

— Ровно миллион, — протянул её разгневанному гостю.

Захаренко забрал откаты, открыл дверь и, вынужденно слушая как недовольно бубнят люди в очереди, навсегда покинул «Яму». Теперь откатов должно было хватить на всех сразу. Снова заплатив охране и пройдя на второй этаж, он отворил знакомую дверь к Заместителю и положил на стол помощнице 5 розовых бумажек с изображением сытого чиновника.

— Теперь всё в порядке, можете проходит, — надменно улыбаясь пухлыми губами, сказала она.

Однако в кабинете у Заместителя Дарины уже не было. Очередной толстый и засаленный бюрократ за полагающиеся ему 50 жёлтых откатов посоветовал, где Захаренко может её найти. После чего началось длительное странствие полковника МВД по этажам Государства из кабинета в кабинет, от одного стола к другому. Каждый бюрократ и чиновник направлял его туда-то и туда-то, получая взамен зазеркальную расчётную валюту разной цветовой гаммы из спортивной сумки.

От этажа к этажу сумма откатов увеличивалась в разы, и когда Захаренко достиг конечной двери самого высокого уровня Государства, сумка с откатами опустела. На высшем этаже пирамиды располагался только один кабинет, а значит цель была достигнута. Он дёрнул ручку и оказался в комнате квартиры номер 159 по улице коммунаров 11, на девятом этаже богом забытого панельного дома, в котором он когда-то обнаружил труп Сергея.

С тех пор ровно ничего не изменилось. Та же старая скрипучая кровать с грязным скомканным бельём и порванной с одного края подушкой; высокий советский трельяж, на котором всё так же сидел, внимательно озираясь по сторонам, чёрный ворон; персидский изъеденный молью ковёр, заштопанный книзу шерстяными нитками и грубый сотню раз перекрашенный голубой краской деревянный стул, на котором последний раз стояли ноги подозреваемого по делу брокерской фирмы «Копейка». Труп Серея, как и в прошлый раз, болтался под люстрой, завершая ужасную и беспросветную картину, открывающуюся взору вошедшего.

— Вернулся? — услышал Захаренко голос дряхлой старухи похожей на бабу ягу.

Она показалась из-за висельника и с укоризной посмотрела на Диму.

— Где Дарина? — спросил он с отчаяньем в голосе.

— Может быть он знает? — сказала старуха, и показала рукой на покойника. — Вон что-то у него в кулаке торчит.

Захаренко подошёл к трупу, с трудом разжал кулак его закостеневшей холодной руки и достал оттуда скомканный листок бумаги. Развернув его, он прочитал одно слово, написанное по диагонали заглавными буквами:

— Сorrumpere… Что?

— Это на латыни, — добавила старуха.

— Коррупция? — переспросил Захаренко.

— Разложение, — поправила дряхлая баба ёжка.

— А при чём здесь это? Мне нужна Дарина.

— Дарина помогает тем, у кого копейка. А тем, кто её потерял, она говорит Auf Wiedersehen. Это на немецком.

— Этого не может быть.

— Ты же читал тетрадку нашего героя, — указала ему старуха на труп Сергея, а потом перевела указательный палец на трельяж, где сидела пугающая птица. — Думаешь, он солгал, исповедуясь перед читателями, и чёрный ворон тут ни при чём?

— Это какой-то мистический абстракционизм, в котором я перестал что-либо понимать. Теперь я ничего не знаю, это находится вне