Желанная Шести - Лисавета Челищева

впервые открылся мне насчет своего прошлого, но также быстро и закрылся обратно.

Спускаясь по ступенькам, я увидела Кирилла, сидящего в углу своей темницы с задумчивым выражением лица. Все стены его "клетки" были испещрены узорами, да рисунками угольком, что теперь покоился у него в ногах.

– Кирилл, – тихо позвала я, подходя к прутьям. – Я принесу тебе бумагу и краски в следующий раз. Обещаю.

Художник тоскливо улыбнулся.

– Благодарю, госпожа. Расскажи, удилось ли тебе взглянуть на мою картину?

– Удалось. Но у меня столько вопросов к тебе теперь.

– Задай самый важный. Боюсь, скоро сюда прибудет Моран с проверкой и ужином.

– …Что за темная сущь была в той картине? Что это было?

Он поднял голову, в его серых глазах отразилась тревога.

– Церберы, – объяснил он. – Они хотят, чтобы все там спали. В этом месте нельзя будить и пробуждаться, если ты из других границ. Они бдят и вынюхивают таких, как мы. Иногда я просыпаюсь и обнаруживаю себя в той норе. Но все остальные спят… А я не могу их разбудить, что бы я не делал. И если я выхожу из той норы, церберы нападают на меня. Иногда они душат меня, иногда пожирают мою плоть до костей, пока я не теряю сознания от боли. Конец один – они уничтожают меня. Это стало моим обыденным ночным кошмаром. Наверное, поэтому, остальные считают, что я сошел с ума… Они в чем-то правы.

Я вспомнила ту леденящую душу сцену, которую видела в картине. Я побывала там лишь один раз, а Кирилл видел это во сне постоянно.

– Я не позволю этому случиться с тобой снова, – поклялась я твердым голосом. – Я найду способ защитить тебя и остальных от церберов, когда они проснутся.

– Ты веришь мне теперь, госпожа?

Я кивнула, печально улыбаясь.

– Ты не сумасшедший. Просто ты видишь больше, чем другие.

– Спасибо… – Кирилл тоскливо улыбнулся, оглядывая стены. – Не знаю, знал ли об этом Моран, но здесь я перестал видеть эти кошмары…

***

Сегодня был тяжелей день. Усталость давила на веки. Я уже собиралась погрузиться в сон, как с улицы донеслись какие-то звуки.

Я вышла на балкон, вглядываясь в заснеженные кусты внизу. К моему большому удивлению, под моим балконом, распластавшись, лежал Юргис, его рыжие волосы были слегка припорошены снегом.

– Юргис, что ты здесь делаешь???

– О! Гроза всех мавок, свет очей моих!… – последовал его опьяненный возглас. – А что, не видно? Я сливаюсь с окружающей средой!

Он сделал глоток из темной бутылки, что выудил из внутреннего кармана своего ватника.

Я вскинула брови, скрестив руки на груди.

– Да, нет, Юргис. Ты, похоже, не сливаешься. По-моему, ты только спиваешься.

С внезапным приливом энергии он отшвырнул бутылку в кусты и резко подскочил на ноги, отчего пошатнулся назад.

– Что я могу сказать? Я наконец-то проникся духом зимы! А единственное спасение от холода – либо выпивка, либо горячие поцелуи любимой. За неимением второго, уповаю только на первое!

Юргис шмыгнул носом, чуть не поскользнувшись на ровном месте. Я почувствовала укол беспокойства за него.

– Юргис, пожалуйста, будь осторожен.

– Прыгай и спасай меня. Клянусь, я сразу образумлюсь!

– Прыгать вниз я не буду. Это безрассудно.

– Безрассудно – лезть на мавку с голыми руками, что губит с дюжину молодцов за один присест. – хмыкнул парень, пренебрежительно махнув мне рукой. – Давай уже! Я поймаю!

Сделав глубокий вдох, я собралась с духом и сиганула вниз. Благо, расстояние было маленьким из-за сугроба под балконом.

Юргис с легкостью поймал меня, крепко обхватив руками, как только я опустила ноги на землю. Но вместо того, чтобы отпустить, он прижал меня к своей груди, выражение его лица внезапно стало серьезным.

– Я, собственно, зачем пришел. Назрел один вопрос к тебе.

– …Какой ещё вопрос?

Юноша кашлянул в кулак, сощурив глаза.

– Спрошу только один раз, Шура, – произнес он низким, напряженным голосом. – Уйдешь со мной отсюда?

В каждом доме один раб – сам хозяин

Юргис отступил на шаг, пронзая меня взглядом.

– Я уйду отсюда через несколько дней.

– Но ты подвергнешь опасности жизни всех остальных здесь присутствующих!

– Думаешь, меня это волнует?

– Но если кто-то из них покинет это место после тебя, ты тоже умрешь!

– Тоже все равно. Я устал от всего этого существования, – вздохнул Юргис, и на его лице появилась усталость. – Кроме того, я уверен, что они не способны на это. Никто не способен. Может, за исключением Морана… Но даже он в эти дни стал слишком мягкотелым.

– Тогда… зачем тебе нужна я?

– А как бы ты себе это представила, если бы я пригласил с собой кого-нибудь из этих болванов? Ты здесь единственная девушка. Логично же, – парень пожал плечами, в уголках его рта заиграла ухмылка.

Я заглянула ему в глаза, пытаясь найти долю шутки. Но увидела – искренность, отчаяние и проблеск чего-то более темного.

– Итак, каков твой окончательный ответ?

– Нет.

– Что у тебя сегодня с голосом, человечка? – прищурился Юргис, наклоняясь ближе. – Я не слышу ни слова из твоего бормотания! Поговорим завтра. Еще есть время. Береги себя!

Он повернулся, подобрал бутылку и сделал большой глоток, прежде чем неторопливо удалиться.

– Кстати, сейчас мое время для вылазки. Удобно свалить прямо сейчас. К концу этой недели, когда они поймут, что я не вернусь обратно, я уже буду за море от них!

– Подожди, Юргис! Куда ты сейчас направляешься?

– Куда? Думаю, поищу девушку для серьезных развращений. Желательно, с лицом как у тебя. Что навряд ли найду! Развращенных много, а лицо у тебя одно такое умное. Нечестно. Кстати, судя по запаху, у вас в поместье скоро намечаются гости-вонючки. За версту их запашок чую! Тебе лучше ступать в свою комнату, человечка! – его голос затих, когда тот скрылся в саду.

Я нахмурилась. Если кто-то и должен был прийти, то это, должно быть, лисы, проверяющие в очередной раз дела в поместье.

Я бросилась в свою комнату, торопливо одеваясь.

Когда я спускалась по лестнице, люстры были погашены, и только мерцающие тени указывали мне путь. В парадные двери раздался громкий стук, за которым последовал еще один, более громкий и настойчивый.

Внезапно чьи-то