Ведьма - Юлия Мартыненко

ощущала, как оно питается моей энергией, отнимает волю. Не хватало сил, чтобы противостоять этому притяжению. Но спросить я все же смогла:

– О чем сказка?

– Скоро узнаешь, – услышала я, и тут же погрузилась в пучину мрака.

Открыв глаза, я увидела белый потолок. Лучи солнца проникали в комнату, освещая ее. Медленно приподнявшись, я встала на ноги и подошла к зеркалу. В отражение появилась бледная худая девушка, с черными синяками под глазами. Несколько часов сна обошлись высокой ценой. Сердце все еще билось так сильно, будто я пробежала несколько километров без остановки. Кожа покрылась холодным потом. Губы потрескались и побелели.

Осторожно дойдя до кухни, я налила стакан воды и села на табуретку. Хуже всего было то, что чувства из сна не исчезли. Мной будто кто-то управлял, при этом отнимая частями жизненную силу. Когда я читала дневник, то подобные симптомы часто описывались у Риты. После того как она надела кулон, кто-то питался ее энергией.

Если бы Рита сейчас была здесь, она сказала бы, что помогло ей справиться. Но телефон молчал, Марго не объявлялась. И Зоряна тоже сейчас отдыхала в лагере без связи. Рассчитывать было не на кого.

Обхватив голову руками, я стала думать, как поступить дальше. Сведений о том лете было критически мало.

Переодевшись, я сразу отправилась к дому бабушки Камиллы. Ни разу я не бывала в гостях у Марго в другом городе, поэтому только Камилла могла дать адрес внучки.

Находясь у забора, я дернула ручку калитки и обнаружила, что она заперта. Обычно это означало отсутствие хозяйки дома. Нажав несколько раз на звонок, и прождав около пяти минут, я развернулась и пошла в сторону школы.

Миновав старый замок, я добралась до школы, которая в это время года оставалась пустынной и спокойной. Кладбище, огороженное забором из зелени, скрылось из виду. Приезжие вряд ли смогли бы сразу отгадать, что находится за чередой высоких деревьев и кустов. Если бы не монумент с колоколом и полуразрушенный забор, порой вовсе отсутствующий, можно смело назвать эту часть поселка посадкой, небольшой прогулочной зоной или местом отдыха. Хотя последнее определение итак соответствовало действительности. Только вечного отдыха.

Я же, при одном взгляде на кладбище, ощущала смесь различных эмоций, сильно подавленных и взывавших ко мне из самых глубин души. Подойдя ближе, я остановилась. И снова что-то отталкивало меня, понуждая идти прочь.

Чувства эти походили на страх, уже пережитый, но укоренившийся и окрепший внутри. Они переполняли настолько, что даже тело пробивала мелкая дрожь, а виски сдавливало невидимыми тисками. Пейзаж, простиравшийся впереди, на первый взгляд не представлял никакой угрозы. Но это был обман для каждого, кто думал, что кладбище – последняя обитель плоти людской.

Несомненно, что-то случилось здесь, на этом погосте. Но разум отказывался давать мне хоть толику информации. Может, нужно было бы судить здраво, и навсегда забыть дорогу сюда. Однако оставалось еще что-то, чего я никак не могла объяснить.

Сквозь громкие крики и возгласы рассудка я слышала тихий голос, который настойчиво твердил: «Не забуду». И снова во мне неистово боролись две противоположности.

Сжав с силой кулаки и сцепив крепко зубы я, возможно, в последний раз взглянула на ржавые ворота, за которыми погребено было прошлое. И иногда не стоило возвращаться к нему, чтобы не наткнуться на боль. Сегодня принято было решение оставить все как есть. Развернувшись, я быстрым шагом направилась в сторону дома, прощаясь с нераскрытыми тайнами и загадками.

Глава 11. Дорога

Следующие несколько дней прошли спокойно. Как только решение отпустить навязчивое желание узнать что-либо о Каменке или о прошлом лете было принято, мне стало намного легче.

С нетерпением я ждала дня поездки в университет. Оставалось подать оригиналы документов и пройти собеседование. При успешном выполнении этих пунктов предстояло сдать вступительные экзамены, назначенных на конец июля.

Университет, в который я поступала, находился в нескольких часах езды от нашего городка. Раз в месяц планировалась поездка домой, а все остальное время отведено было для жизни в общежитие. Много уроков и большая загруженность ничуть не пугали. Наоборот, хотелось как можно скорее переключиться на учебу, найти новых друзей и окончательно распрощаться с прошлой жизнью.

Билет на автобус в город, где находился университет, уже лежал на столе. И в вечер перед выездом я с опаской смотрела на желтую бумажку, содержавшую информацию о выезде. Так как первая поездка занимала всего день, то в рюкзаке оказались самые необходимые вещи: теплая кофта на всякий случай, салфетки, тушь и блеск, деньги и прочие мелочи. Бутылка с водой и бутерброды дожидались утра в холодильнике.

Снова смутная тревога охватила душу. Я бродила по комнате не находя покоя. На потолке пришлось убрать еле заметную паутину и вытереть пыль со всех поверхностей. Поправив предметы на столе, чтобы они стояли ровно, я проверила рюкзак и документы.

Часы показывали двенадцать часов ночи, а сон заблудился где-то по дороге. Ночничок горел на столе, придавая предметам в комнате угловатости и мрачности. С книжной полки на меня угрюмо смотрела Марго. Казалось, подруга осуждает каждый мой шаг. Я схватила рамку с фотографией в руки и слишком громко спросила: «Ну что?». Марго не отвечала. Хотя в голове засела фраза: «Сама знаешь».

Я поставила фото обратно и подошла к окну, открыв его настежь. В комнату проник свежий ночной воздух. Бутоны лилий, цветущие на клумбах у дома, испускали тонкий сладковатый аромат. В свете луны белые цветы сияли, и, казалось, что это сияние передается аромату, которые еле заметной блестящей дымкой развеивается над садом.

Под окном стрекотали сверчки. Делали они это слишком громко и на разный манер, точно исполняя мелодию ночи в авторском варианте. Будь у меня музыкальный слух, я бы высоко оценила эту композицию, но стрекотание скорее сбивало с мыслей, чем успокаивало.

За воротами царил мрак и пустота. Выйди я сейчас на улицу, то вряд ли даже до утра мне попался бы кто-то навстречу. В эти минуты грезилось, что в мире осталась только я одна.

Бросив окно открытым, я легла на кровать и закрыла глаза. Тревожное состояние накрывало волнами, заставляя каждый раз дышать глубже и сильнее. Не собеседование или дорога были причиной такого волнения. Скорее, я чувствовала приближение чего-то нехорошего.

Почти до самого утра я пролежала с открытыми глазами, и только ненадолго смогла погрузиться в дрему. Все это время чудилось, что в комнату кто-то проник через окно. Я слышала тяжелые шаги, видела ускользающую по стене тень, ощущала чье-то глубокое прерывистое дыхание.

Нужно было встать и закрыть окно, но на это не осталось сил. Даже открыть глаза было неимоверно трудно. И когда дрема переросла в короткий, но глубокий сон,