Повелители драконов: Земля злого духа. Крест и порох. Дальний поход - Андрей Анатольевич Посняков

Спрыгнув с седла, похвалил своего коня:

– Славный зверь – выносливый, сильный.

– Ла-адно, не перехвали, – протянул Егоров. – Сейчас поглядим, какой он сильный…

Атаман был куда как поосанистей колдуна, потяжелее, и, залезая в седло, почувствовал, как затрепетала, прогнулась чешуйчатая драконья шея.

– Ничо, ничо, Митька, брат, – Иван потрепал зверя по холке. – С Енко полетал – и со мной полетишь. Не так уж я и тяжел, это тебе просто кажется, а у страха глаза велики, это уж всякий знает.

– Ну… – умостившись в седле, атаман размашисто перекрестился. – Давай, что ль, Митюша, взлетай! Покажи-ка всем, что не зря я тебе рыбкой кормил вкусной. Хоп! Хоп! Хоп!

Как и показывал Енко Малныче, Иван натянул поводья и резко хлопнул ящера по холке:

– Хоп!!!

Дракон расправил крылья, хлопнул… еще и еще…

– Давай, давай, Митя! – азартно кричали столпившееся полюбоваться на этакое-то чудо ватажники.

И не прогонишь ведь их никак, да и понять можно – не каждый божий день атаман в небесах летает!

Ящер с шумом поднялся сажени на три… потом зашатался, снизился…

– Ну-ну, Митенька! Рыбки тебе принесу… Давай, милый!

Дракон махнул крыльями… и еще, и еще… тяжело, неказисто, однако же летел-таки, медленно, но верно набирая высоту!

Молодые казаки, не глядя себе под ноги, спотыкаясь и падая, словно дети, бежали следом, что-то восторженно крича и размахивая руками.

– Ну, с Богом, со Христом! – перекрестил поднявшегося в небо атамана отец Амвросий.

Холодея от восторга, Иван глянул вниз – на сделавшийся совсем маленьким острожек, на игрушечную церквушку, на бегущие фигурки людей… на бескрайнюю синь моря!

– Ой, Митька-а-а! Вот ведь диво-то дивное, а!

Поднявшись ввысь, наверное, почти на версту, дракон расправил крылья и стал медленно и величаво парить в воздухе, время от времени делая мощные взмахи.

– Чудо, чудо господне! – не уставал любоваться новоявленный небесный всадник.

В груди атамана поднималось и ширилось такое же радостно-щемящее чувство, какое когда-то бывало лишь в давних детских снах, когда – там, во снах – он тоже летал, правда, сам по себе, а не верхом на могучем драконе.

– Господи, Господи… красотища-то кругом какая! – от охватившего восторга Ивану было трудно дышать. – Вот нарисовать бы! Да и чертеж сладить, исправить кое-где… Река, вон – на полверсты ближе, чем там… а за рекой…

Заметив за дальней рекой что-то странное, предводитель ватажников приставил к левому глазу зрительную трубу… и смачно выругался!

Внизу, на том берегу, взбаламучивая волны и на ходу объедая листву на верхушках высоченных лип, прямо по реке шли, один за другим огромные – с добрые боярские хоромины – длинношеи! Следом за ними, по берегу, продвигались упертые трехроги, за ними маячила пара ужасных драконов о мощных задних ногах, а чуть дальше, запряженные в сбрую товлынги тащили за собой большие лодки – видать, река-то была для них мелковата, да. В лодках щетинились копьями воины в бронзовых шлемах и панцирях, и это были не менквы, а сир-тя. Менквы, впрочем, тоже имелись – тянулись унылым стадом позади всех.

– Шесть длинношеев, – быстро считал про себя Иван. – Полдюжины. Еще примерно столько же трехрогов – долбить ворота, товлынгов с большими лодками – с десяток будет, да два дракона, да воинов – сотни две, да людоедов – тех вообще бессчетно. Да-а… ежели ворота пробьют да в острог ворвутся – не выдюжим. Эх, пороху бы, ядер, показали бы вражинам ититну мать, как всегда показывали! Так… А где, интересно, летучие? А. вон они… далеко, слава богу.

Небесный скакун атаман вдруг заклекотал, словно сокол, покрутил головой.

– Что, устал, Митька? – Иван успокаивающе погладил дракона по шее и потянул правую вожжу. – Ну, заворачиваем тогда. Домой полетели.

Приземлились с треском – в кусты, видать, ящеру там показалось помягче. Оно, конечно, да, мягче, да вот только атаман все руки колючками расцарапал, хорошо еще, глаза сучками не вышибло.

– Ты, Митя, в следующий раз к кустищам-то не лети, а…

– Атамане-е-е!!! – уже кричали подбегавшие казаки. – Иване Егорови-и-ич!

– Как ты, герр капитан? – долговязый Штраубе прибежал первым. – Все подобру ли?

Иван улыбнулся:

– Слава богу, хоть дерьмом мазаться не пришлось. Зато рыбой пропах – самому противно. Одначе вести, казаче, у меня для нас худые. Идемте, други. В остроге все обскажу, да круг соберем поскорее.

Выслушав об увиденном атаманом вражеском войске, ватажники принялись деятельно готовиться к осаде, к которой, впрочем, и раньше готовились, только что не так шибко, как пришлось теперь. Бревна таскали, поспешно достраивали новые – вторые – ворота, вялили рыбу, собирали ягоды и грибы, варили да складывали все на ледник, в подклети, занимавшие весь «первый этаж» острога.

– Мосточки мы эти сожжем, – стоя на смотровой площадке воротной башне, прикидывал атаман. – Тогда к воротам никакой трехрог не подберется.

– Длинношеи могут достать! – покачал головой Штраубе.

Матвей Серьга угрюмо хмыкнул:

– У длинношеев-то, чай, рогов на башке нету.

– Рогов-то нет, – потрогал шрам Иван. – А если колдуны додумаются навершье на башке длинношея сладить? Или самих ящеров этих заместо лестниц использовать. Ганс! Стрелометы готовы ли?

– Готовы, герр капитан.

– Вверх, в небо, их насторожить надобно. Ни единую летучую тварь к острогу не подпустите, иначе снова змей начнут сбрасывать… а они потом – огромными становиться, расти. Помните ведь, как со старым острогом было?

– Да не приведи Господь, чтобы так! – отец Амвросий осенил всех крестным знамением.

– Каменьев надо бы еще подтаскать, – высказал мысль бугаинушко Михейко. – Маловато каменьев-то на стенах. Эх, зелья бы, пороху, ядер!

– Размечтался! – осадил атаман. – Бери-ка лучше людей, да таскайте камни.

Конечно, если бы был порох, так и говорить нечего – устроили бы хорошую канонаду, разнесли бы всех тварей в куски, как и всегда разносили, а потом, с пищалями-то – и вылазку! Да-а-а… хорошо б… коли бы порох!

А раз нету, так нечего и мечтать! Тем, что есть, обходиться придется. Вот, ежели бы струги от Строгановых поспели бы – тогда другое дело. И ведь, по всему, должны бы подойти уже.

Подумав так, атаман тотчас же, за обедом, переговорил с другом Енко, выспросив, сможет ли тот еще издали услышать мысли плывущих на стругах ватажников. Колдун, конечно же, высказался утвердительно, даже обиженно губы поджал – мол, что меня тут, за ребенка держите?

– Ну, а с какого расстояния ты их можешь услышать? За пять верст, за десять?

– У нас перестрелами считают, – Енко Малныче пригладил