Боги и не боги - Кристина Андреевна Белозерцева

Кажется, кость не сломана и никакие серьезные нервные узлы не разорваны. Плохо, что рука на сей раз – правая. Но что ж оно так хлещет-то? И боль. Дикая боль.

Да уж. Я создана, чтобы влипать в такие истории, вот прям, чувствую, что это – мое.

Надо закусить губу, чтобы не кричать. Только не паниковать. Мы сейчас со всем разберемся. Я же не могу умереть… так? Непонятно где, без друзей… В ответ на эту мысль в ушах забили барабаны – здравствуй, адреналин, одновременно, немного притупляя боль сработал дофаминовый механизм. Уже хорошо, это дает мне дополнительную пару минут. Но что же делать? Я попыталась приподняться на локте, голова отчаянно закружилась, а по лбу поползли отвратительные капли холодного пота, норовившие попасть в глаза. Следом пришла тошнотворная слабость – отвратительное предобморочное состояние пока что еще скорее от страха, чем от потери крови, и все это время я продолжала машинально ощупывать скользящими пальцами древко стрелы. Какая-то часть моего сознания просто отказывалась верить, что это действительно происходит…

Соберись уже, Крис! Где-то в седельных сумках должно быть какое-нибудь лечебное зелье, Эрик вбил мне в голову, что без таких запасов лично мне вообще нельзя выходить из дому. И как там, кстати, Муха? Жива, уже хорошо. Вон, кто-то ее даже за повод поймал.

На фоне моих переживаний, где-то там далеко – бой закончился.

Ко мне, давя сапогами будущий урожай, подбежал человек в синем камзоле с изящной серебряной вышивкой. Я попыталась рассмотреть его, но глаза слезились, и все вокруг было как в туманной пелене.

«Говорить буду я», – отрезал Шепот, и я охотно согласилась отдать бразды правления порождению собственной шизофрении. Худшему из двух.

– Как вы, госпожа? – с волнением в голосе спросил охотник, падая рядом на колени, не пожалев дорогих замшевых штанов – на них мгновенно появились буро-черные пятна. – Свет небесный! Да тут крови!..

Он разорвал пострадавший рукав рубашки и тоже уставился на оперенное древко, торчавшее из моего тела. Весь его вид выражал готовность и желание что-то предпринять, но он, похоже, боялся причинить мне боль и из-за того – чуть замешкался.

– Стоп, – оборвала я его, с трудом выдавливая из собственного горла слова моего второго внутреннего голоса, оказавшегося внезапно таким полезным, – сделайте, что я вам скажу, пожалуйста.

– Конечно… – немного опешил мужчина, бьюсь об заклад, он ожидал, что я просто потеряю сознание и предоставлю ему разбираться с происходящим единолично.

– Дайте мне седельные сумки, они на моей кобыле. Да, вот эти, бросайте сюда. Расстегните вот эту пряжку. Отлично.

«Мы, кстати, так и не знаем, не среди врагов ли мы».

– Вы точно знаете, что делаете? – осторожно спросил нежданный спаситель, наблюдая за моей попыткой приподняться на локте.

– Да. Спасибо. Помогите мне немного…

Мужчина, как мог осторожно, придерживал меня за плечи, помогая сесть, и я невольно обратила внимание на его ногти: короткие, но идеально отполированные, а еще моя кровь уже успела залить его белоснежные манжеты из рондского кружева. Я, привалившись к нему спиной и чуть не скрипя зубами, вытащила с третьей попытки из сумки гнарловскую скатерть и флакон «Клеверной эссенции», которую подарил мне гениальный алхимик и без пяти минут каторжанин – мэтр Ганн, извлеченный нами когда-то из тюрьмы по просьбе помолодевшего мэтра Наргина. Так, похоже, сейчас я начну терять сознание. Давай, давай тело, еще немного. Обещаю потом тебе пьянку, баню и безумную оргию, только выдержи. Я растянула угол скатерти и потребовала у нее бутыль настойки – самой крепкой. Вокруг меня собралось уже четверо мужчин, не слишком понимающих, что происходит и от этого как-то мнущихся на месте. Лица молодые, мельком отметил Шепот, и вроде не отмеченные явной печатью порока, ядовито добавил он же. Охота, дорогая одежда, тонконогие кони благородных кровей – дворяне. А у двоих тоже арбалеты, вот почему они так шустро с балахононосцами разобрались. И, думаю, должны быть амулеты от магии. Повезло мне. Наверное.

– Так, – велела я, открывая зубами бутыль с крепким алкоголем, выплюнув на землю пробку и делая несколько больших глотков, – вы – сломайте и вытащите стрелу, а вы – лейте сразу на рану это… зеленое.

Самый лучший лечебный элексир, который только существует в Ойкумене. Не поможет он – не поможет ничего.

Первый мужчина без споров аккуратно взялся за арбалетный болт.

– Будет очень больно, – честно предупредил он.

– Ага.

– Готовы?

– Вы когда-нибудь уже делали что-то такое? – тихо спросила я, невольно желая оттянуть этот момент.

На меня в упор озабочено смотрели темно-синие глаза.

– Да, не бойтесь. С вами все будет хорошо.

Он тепло улыбнулся мне, успокаивая.

– Тогда давайте. А, секунду…

Я снова присосалась к бутылке, пока новая вспышка боли не заставила меня вцепиться зубами в собственный манжет уцелевшего рукава, чтобы не заорать во весь голос. Сознание наконец-то сподобилось ускользнуть в темноту…

Мерзкое ощущение.

– … невероятно! Я не представляю, как вы вообще сидите на лошади!

Кто здесь?! Кажется, я…

Мое тело преспокойно ехало верхом на Мухе, и боли почти не было, а на плечи какой-то добрый человек накинул плащ с меховой опушкой, слегка щекотавшей шею.

«Я немного побыл за тебя, – мирно пояснил Шепот, – подежурил на всякий пожарный. Парень справа от тебя, который вытащил стрелу – Николас. Он тут явно главный, остальные – его свита. Охотились. Сейчас едут в какой-то загородный дом. Я назвал только твое имя, без титула и пытался поддерживать беседу. А, ну и да! Мы сейчас – в Найсе. Сюрприз! Твоих преследователей перебили, обозвав колдунами. Когда они уснули, все сочли, что у их мага не вышло какое-то заклинание. Если что, я не говорил, что ты сама – маг. На всякий пожарный».

«А где Лусус?»

«Где-где, – недобро и насмешливо усмехнулся Шепот, – в отключке. Толку от него в критической ситуации…»

– Вы спасли мне жизнь, Николас, спасибо! – улыбнулась я как можно более очаровательно, и только тут удосужилась получше рассмотреть его.

Это был молодой человек, лет тридцати, обладатель тонких, как это называется, благородных черт лица и удивительных темно-синих глаз, почти как небо сейчас над нашими головами. Кажется, присмотрись получше и увидишь в их глубине зажигающиеся вечерние звезды, а длинные черные ресницы делали их еще выразительнее. Чуть хищный профиль, нос с изящно вылепленными ноздрями, иногда они чуть вздрагивают, и кажется, будто это какой-то хищник трепещет, ощущая присутствие добычи. Губы полные, капризные, усиливают это впечатление. Но вот взгляд… Внимательный и спокойный. Доброжелательный. Будто говорит: перед вами весьма порядочный, честный и храбрый человек.