Повелители драконов: Земля злого духа. Крест и порох. Дальний поход - Андрей Анатольевич Посняков

Напрасно шарил глазами Семка, ничего подходящего не попадалось… хотя… вот… нет, просто гнутая палка какая-то… тьфу!

– Не палка это, Сема, а штевень! – поучительно хмыкнул идущий позади Костька Сиверов. – Почитай, главная часть струга… Хотя да – больше от нее толку нету.

Разочарованно отпихнув обломок ногой, Короед зашагал себе дальше, за ним – Сиверов, а за тем… за тем неспешно шагал Енко Малныче. Просто так, прогуливался… пока не почувствовал вдруг у себя под ногами, в траве, остатки какой-то злобной силы!

Остановившись, колдун напряженно нагнулся… Сила чужого колдовства исходила от гнутой корабельной палки, которую кормщик Сиверов только что обозвал штевнем. Наступив на него, Енко скривил губы в едва заметной улыбке и быстро прочитал заклинание, чувствуя, как растекается, погибает под его стопой чей-то злобный наговор. Чей-то? Колдун точно знал – чей. Непонятно, зачем Митаюки-нэ понадобилось заговорить струг от дороги домой, обречь на гибель? Ведь все вчерашнее рысканье, подводный камень, крушение – не просто так сами собой появились. Теперь-то уж это ясно, не ясно правда, зачем… хотя, если порассуждать… женщины – даже колдуньи – вовсе не так умны, как им почему-то кажется.

Енко Малныче ухмыльнулся и спокойно зашагал дальше. Он вовсе не собирался выдавать Митаюки-нэ казакам, и дело здесь было не в том, поверят они ему или нет. Просто юная ведьмочка из глухой деревни могла еще понадобиться, пригодиться. А вдруг?

Вот и не выдал Митаюки-нэ Енко, даже и не подумал об этом, естественно, и о наложенном на струг заклятье не рассказал – зачем? Пусть казаки думают – мол, не повезло, в море случается всякое.

Тщательно прочесав берег и отдохнув еще денек да ночку, ватажники отправились, наконец, в путь – для начала выполнить обещание, данное атаманом колдуну Енко, Генриху, как его упорно именовал рыжий наемник Ганс.

Редкий поначалу лес быстро сменился настоящими зарослями – узкая охотничья тропа, по которой шли путники, то и дело прерывалась оврагами и буреломом, а пару раз казаки едва не угодили в болото, хорошо, идущий впереди опытный Чугреев вовремя заметил трясину. Обернулся:

– Слеги надобно вырубать, атамане!

И вдруг слева от трясины, в кустах, кто-то завозился, заклекотал, зашипел, словно огромная змеюга…

– Поберегись! – выхватив саблю, предупредил Иван. – А ну, как прыгнет?!

Михейко Ослоп, довольно сопя, поднял заново вырубленную дубину. – Ящер, поди! Ну, посейчас я его оглоушу!

– Не надо дубиной, любезный! – подойдя сзади, Енко Малныче спокойно побарабанил пальцами бугаинушке по плечу. – Это не коварный волчатник и не злобный дракон, это мой верный конь Ноляко! Наконец-то объявился, бродяга! Ну, иди ж сюда…

Выскочив из кустов, пегий шлемоголов радостно запрыгал вокруг хозяина.

– Ишь, зверюжина! – посмеиваясь, дивились казаки. – Ух, хороняка, сыскалась, не сгинула!

– Да что ей, с этакой-то башкой, будет-то?

Первый оберег Енко Малныче обнаружил довольно быстро – в буреломном, с сильным запахом гари, урочище – и так же быстро с ним справился – один, без чьей-либо помощи, да и что тут было справляться-то – снятая с лягушки кожа давно усохла, съежилась, видать, совсем позабыли про нее колдуны, давно не обновляли заклятье, не капали свежую кровь.

Обойдя урочище, путники споро двинулись дальше: впереди, довольно урча, бежал, то и дело ныряя в кусты, шлемоголов Ноляко, за ним двигался колдун с казаками, замыкал шествие Маюни, давно уже ощущавший что-то нехорошее – слишком уж все пока проходило гладко. А так быть не могло! Что же это, колдуны свои земли от чужаков защитить не удосужились?

Узкая тропа вскоре расширилась, стало гораздо теплее, взметнулись к небу огромные, в три человеческих роста, папоротники, деревья опутали лианы, местами продираться вперед приходилось с большим трудом – казаки саблями прорубали дорогу. Чем дальше углублялись путники в чащу, тем более ухоженной выглядела тропа, видно было, что ею пользовались, и довольно часто – меж деревьями то тут, то там виднелись остатки кострищ, кое-где к толстым стволам были приделаны туеса из коры – в них стекала роса, напоенная утренней прохладой, – приятно было напиться!

Следующий оберег почувствовали на себе все – сразу стало труднее идти, ноги сделались ватными, в головах зашумело.

– Всё, – обернулся Енко. – Дальше я один, с колдунами вашими, пойду. Думаю, их помощь пригодится.

Отец Амвросий – а следом и глядевший на него Афоня – быстро перекрестился и наскоро прочел молитву, прося у Господа прощения за то, что помогает языческому волхву «благого дела ради». Маюни, не говоря ни слова, погладил висевший на поясе бубен…

– Тьфу ты, Пресвятая Дева! – не выдержав, сплюнул священник. – С кудесниками идем, вот грех-то!

Атаман негромко засмеялся:

– Ничего, ничего, отче! Грех сей, чай, невелик – всегда замолить можно. А хорошему человеку чего бы не помочь, коль обещали?

– Не хорошему, но – нужному, – хмуро уточнил отец Амвросий. – Ладно, идем, Афоня… Тьфу, тьфу… и этот тут еще – с бубном. Ох, пожечь бы безделицу бесовскую, пожечь!

Идущий позади остяк этих слов не слышал… а, может, и слышал, да особого значения не придавал, правнук и праправнук могучих лесных шаманов вообще отличался невозмутимым нравом.

Вперед продвигались с молитвами, с крестным знамением, да с грозным рокотом бубна.

– Во идоша на подвиги, молю тя, благослови, Богородица-дева!

– О, Великий Мир-Суснэ-хум, повелитель земель…

– Темуэде-ни, пусть крылья твои смертоносные парят не над нашими головами!

Так вот, то и дело останавливаясь и молясь, Енко Малныче и его помощники выбрались на небольшую полянку, посреди которой рос кряжистый дуб с большим дуплистым стволом. Где именно располагался оберег, ни у кого сомнений не имелось – в дупле, конечно, где же еще-то?

– Читайте заклинания, мои друзья! – колдун обернулся к своим спутникам и, подняв руки к солнцу, медленно подошел к дереву.

– Господи Иисусе Христе-е-е! – на два голоса затянули отец Амвросий с Афоней.

Гулко зарокотал остяцкий бубен…

Из дупла вдруг с шипением вырвалась синяя, объятая дрожащей дымкой змея, огромная, с разверстой, усеянной острыми клыками пастью! Мерзкая гадина чуть было не откусила Енко Малныче голову, однако тот успел выставить перед собой руки и что-то хлестко сказал.

– Господи, святые угодники!

– Великий Нум-торум, тебя молю о помощи, как деды мои молили и прадеды, да-а…

Священник выставил вперед наперсный крест, вспыхнувший в свете двух солнц чистым светом, благостным сиянием истинной православной веры:

– Изыди, чудище бесовское! Пропади! Пропади! Сгинь!

Рокотнул бубен…

Синяя змея, словно наткнувшись вдруг на какую-то невидимую