Догоняя рассвет - Рэдрик Нанн

в потолок, на котором подрагивал тусклый свет догоравшей свечи.

– Тогда кто стоит за всем этим?

Лирой повернулся на бок, его ладонь легла на живот Амари.

– Я не знаю, – тихо признался он, – это может быть кто-то из своих или кто-то, прознавший тайну печатей. Обычно подобные переполохи выгодны власти, чтобы скрыть от внимания нечто такое, что выставит ее в дурном свете. К власти у нас, как ни странно, ближе всех стоит пастор Моретт, так что наши с Клайдом подозрения относительно друг друга взаимны.

– За этим могут стоять бургомистр и церковь? – Амари не могла допустить мысль, что Клайд способен на предательство.

– Я не знаю, – повторил Лирой. Большим пальцем он погладил шрам на животе Амари, и это прикосновение отозвалось в ней неприятной дрожью.

– Ты обсуждал это с Рю? – она мягко сбросила с себя руку Лироя.

– Еще чего, – фыркнул он, – с ним же невозможно общаться.

В тот момент Амари показалось, что она ощутила на себе холод, испытываемый Лироем к старшему брату.

– Тебе одиноко? – спросила девушка, глядя на то, как лицо Лироя замерло в выражении задумчивой печали.

– Да, дева моя, страшно одиноко.

Он вышел из постели, являя глазам широкую мускулистую спину, и затушил свет. Вернувшись в кровать, лег рядом с Амари. Исходящее от его тела тепло и размеренный дождь за окнами быстро погрузили в сон.

* * *

Ливень прекратился после полуночи, но по небу все еще отдаленно раскатывался гром. В возникшей тишине ритм редких дождевых капель раздавался особенно звонко и, казалось, отстукивал время до приближения рассвета.

Лирой наблюдал за посапывающей рядом Амари, не тревожа ее крепкого сна. Заглядывающий в окно уличный свет обрисовал обнаженную спину девушки, накрыл ее светлую кожу невесомой вуалью. Лирой вспомнил, как губами изучал контуры ее тела, и напрягся всем своим существом. Он не верил, что смог кому-то всецело довериться, а главное – сбросить маску, под которой прятал презираемого миром злодея. Лироем овладело совершенно новое ощущение свободы, после которого белила воспринимались им как тяжелое железное одеяние.

А легкость была так приятна…

С Амари Лирой не хотел носить масок, и более того – он замечтался о том, чтобы каждая его ночь до конца жизни была именно такой, как эта, – полной живого, пламенного чувства.

Полной любви.

Он полностью предался раздумьям о том, что происходило в его спальне и какие последствия это за собой повлечет, как вдруг все, что он слышал, и в том числе мысли, заглушил тревожный звон колокола над городом. Призывный, настойчивый, пробуждающий панику в сердце.

Города не звучали так в мирное время.

Лирой метнулся к окну, но, не увидев за ним ничего, что могло бы внести ясность, начал лихорадочно снаряжаться.

– Что происходит? – Амари пробудилась от звона и с прищуром пыталась найти в полумраке Лироя.

– Не беспокойся, душа моя, – все, что он смог сказать в замешательстве. – Прошу, останься здесь. Я скоро вернусь.

Прежде чем Амари успела возразить, в коридоре раздался громогласный крик Рэндалла:

– Лирой, сукин ты сын! Поднимайся!

Бросив на Амари взгляд, который с легкостью можно принять за прощальный, Лирой выскочил к Рэну навстречу. Дядюшка тоже снарядился оружием и смотрел на племянника не без удивления его переменам во внешности.

– Почему звенит колокол?

– На город напало полчище вампиров, – сообщил Рэндалл. – Да еще и в такое сонное время, до рассвета два часа, черт бы его побрал!

Лирой похолодел от услышанного.

– Где остальные?

– Клайд и Рю патрулировали город, они уже в гуще резни.

– Проклятье! – воскликнул Лирой. Сколько бы он ни призирал идеи «стали» – мысль о том, что братья в большой беде, ввергла в отчаянье.

Не тратя ни минуты больше на слова, они пустились в город, объятый жутким могильным звоном, в который вплетались истошные крики раненых и выстрелы мушкетов – в бой вовлеклись гвардейцы бургомистра, слепые от ярости, действующие без расчета. Воздух пах порохом, кровью и мокрой брусчаткой. Лирой держал кинжалы наготове, ожидая нападения с любой стороны. Серебряный блеск клинков придавал храбрости, словно именно в нем демоны должны найти гибель.

В Иристэде развернулась кровавая схватка, устелив улицы трупами. От непрерывной пальбы содрогались закрытые ставни и даже земля. Лирой ринулся на вампира, которого, возможно, знал в прошлом, но успел позабыть; вампир оказал сильное сопротивление, также не вспомнив Лироя.

Завязался бой, перемешав все роли. Под бешеным натиском демона Лирой совершал точные, выверенные, словно в танце, движения, дабы не позволить себе быть настигнутым быстрой атакой. Когтистая лапа просвистела в сантиметре от лица, Лирой молниеносно ударил ее острым клинком. Демон зашелся протяжным воем и, ослепнув от боли, пытался отбросить противника в сторону, но тот ушел от замаха сбоку, пригнулся под следующим и вынырнул снизу, клинками распарывая тело вампира от живота до груди. Кинжалы покрылись алым, Лирой жадно слизал с лезвия кровь, вкус которой породил свойственное натуре монстра желание убивать.

Его сердце налилось жестокостью, а в теле заиграла новая, чудовищная сила. Всего на мгновение в глазах Лироя сгустилась тьма, заполнив голубизну радужек жуткой чернотой. Не теряя секунды на злобное ликование, он обернулся в сторону Рэндалла, когда тот широким взмахом меча перерезал демону горло, окропив стену ближайшего здания кровью. Эта свирепая битва и несущийся по собственным жилам огонь так возбудили Лироя, что он готов был отдаться темным инстинктам убийцы и броситься на врагов с особым остервенением…

Однако налетевший сверху вампир вмиг обуздал этот порыв.

Потеряв равновесие, Лирой грохнулся наземь, но тут же перекатом ушел от вражеского наскока и принял вертикальное положение. Рассекая воздух клинком, он перешел в наступление, рассчитывая загнать противника в угол и расправиться с ним. Вампир ответил выпадом, предугадать который было невозможно, – он размашисто полоснул Лироя острыми, как лезвия, когтями, опалив плечо жалящей болью, и выбил кинжал.

В ушах отдавался звон клинка о брусчатку, боль застилала мраком глаза, но Лирой продолжил атаковать. Он сделал замах вторым кинжалом сверху, метя демону в грудь, но тот схватился за лезвие, сжал в кровоточащем кулаке, будто это не доставляло ему неудобств, и с превосходящей силой вырвал оружие из руки. Помутившимся взглядом Лирой не мог уловить движения – резкий удар вампира вышиб из груди воздух и столкнул спиной с каменной оградой. Плечо прострелила новая вспышка боли, Лирой не удержался на ногах.

Горло сдавила холодная лапа, отрезая доступ к кислороду, – вампир приблизил лицо Лироя к своему, шумно втянул носом испарину его шеи и рассмеялся в ухо глубоким низким раскатом:

– Этот запах хорошо мне знаком, Моретт. Оберон все