Петербургские сказки - Денис Вепс

ему ударил недовольный гудок автомобиля, тут же потонувший в тумане. Мужчина стоял на мосту. Один.

– Куда-то торопишься?

Хранитель появился перед Каверщиком. Точнее Хранитель всегда был здесь, но Каверщик не всегда его видел. Мужчина в старой робе, присыпанный поташом и извёсткой, опирался на шестигранный прут лома. Он едва заметно улыбался. Он знал. Чуял. Видел Восторг в глазах Каверщика. Ворованную радость. Он вожделел её.

– Пастырь, – нехотя ответил Каверщик.

– А когда-то за тобой гонялись фанаты…

– Теперь – только фанатики, – Каверщику не нравился этот разговор и он поспешил его закончить.

– Богатый улов сегодня? – не унимался Хранитель мостов.

– Давай не будем? Ты знаешь, что это всё не для меня.

– Для нас… Всем приходится сейчас голодать, да? Неужели тебе не хотелось прибрать к рукам хоть немного?

– Что с фонарями? – Каверщик попытался сменить тему.

Хранитель мостов обернулся и взглянул на чугунные столбы. Он смотрел на них слишком долго, словно не желая облекать свои мысли в слова.

– Они не горят, – наконец ответил Хранитель.

– Самое время зажечь их.

– Да… самое время, – Хранитель повернулся к Каверщику и взглянул тому в глаза. – Фонарщика не стало.

Мужчина нервно сглотнул и неосознанно он запахнул косуху – вдруг стало слишком промозгло.

– Пастырь? – спросил Каверщик.

– Не знаю. Возможно.

– Отведи меня к ней, – не выдержал Каверщик.

– Иди. Я уже навёл мосты.

Каверщик шагнул было мимо Хранителя, но тот грубо схватил его за локоть. Чугунные пальцы стиснули руку, едва не порвав струны жил.

– Подожди, – тихо сказал Хранитель мостов, сунув руку за пазуху.

Через миг он протянул на ладони крохотный фиал, доверху наполненный белой светящейся жидкостью.

– Всем сейчас приходится голодать, – сказал Хранитель, не сводя взгляда с фиала. – И больше всех тем, кто в голодные годы грезит о будущем.

– Никто не мечтает на мостах? – с сочувствием спросил Каверщик.

– Даже не останавливаются… Почти. Только для фото. – Хранитель едва заметно сглотнул, а потом нервно добавил, – Передай ей моё Вдохновение. А теперь ступай!

Каверщик взял фиал и быстрым шагом направился прочь. Его нервировало подвешенное состояние над тёмными водами Фонтанки во власти Хранителя мостов. Чувство невесомости над чёрной бездной исчезло сразу же, стоило ему ступить на гранитную плиту у подножия моста.

Чуть ниже неё ступени утопали в густой сочной траве. Луг простирался до самого горизонта, упираясь в ослепительную белизну незакрашенного холста. Над всем этим искрилось изумрудное безоблачное небо, в центре которого светило два солнца. Каверщик полной грудью вдохнул воздух, пропитанный запахом красок. Они изгнали из его лёгких смрад Фонтанки, но вместе с ним вытеснили и ароматы подземных переходов. Мужчина подался вперёд.

ㅤ

– Осторожно! – женский оклик прервал его сошествие в Грезу. – Она ещё не высохла.

Он пригляделся к траве и увидел, что её стебли сочатся краской Вдохновения.

– Снова он? – раздался вновь её голос.

– Мне нравится его музыка, – ответил Каверщик.

– Но она – не твоя.

Он не ответил. Мужчина пошарил взглядом от своих ступней до белой полосы горизонтам в поисках хозяйки Грёзы. Она явилась прямо на ступенях сбоку от него. Медленно, будто сплетаясь из лёгкой дымки нанесённого им мрака и лучей двух светил, она дрожащим миражом выплыла из творческого экстаза. Склонившись над незаконченной травинкой, она застыла, в нерешительности занеся над ней сухую кисть. Серое платье струилось по ней предрассветной дымкой. Художница тосковала – это было видно и по траве: от горизонта тянулась сочная майская зелень, ближе к ступеням она увядала, а у ног девушки и вовсе превращаясь в пятно октябрьских стеблей.

Каверщик пропустил через себя её чувства. Что-то потаённое отозвалось изнутри. Всего пара нот. Не чужих – его собственных. Этого было достаточно, чтобы заиграть свою музыку, но он запретил себе.

– Сыграешь мне? – угадав его мысли, спросила Художница.

– Не сейчас. Может, в другой раз.

– Мне очень не хватает твоей музыки.

Каверщик в ответ лишь протянул фиал. По платью Художницы пробежала алая волна возбуждения. Вспыхнув, ткань окрасилась лишь светло-бежевым.

– Меньше, чем ты ожидала. – угадал её чувства мужчина. – Есть ещё здесь, – он приложил руку к груди, а затем протянул Художнице вторую ладонь. На ней светился крохотный бледный шарик. – И всё равно недостаточно… Добывать Вдохновение становится всё сложнее.

– Город вытягивает всё.

– Почти всё, – согласился Каверщик.

– А ты? Ты оставляешь им хоть что-то?

– Да, – соврал Каверщик.

Художница в ответ лишь покачала головой, её платье сделалось серым. Она долго смотрела на Вдохновение в руках Каверщика. Тот держал его в ладонях бережно, словно наивысшую ценность этого мира.

– Я вернусь и достану ещё, – сказал Каверщик.

– Время. У нас совсем нет времени… – тихо ответила Художница. – Я ходила в парк. Слушала шелест листвы. Ветер принёс вести о смерти – Волк идёт.

Каверщик замолчал. Он знал, что Художница права – если Ветер не соврал, то у них совсем не осталось времени. Он окинул взором пустынный луг с нависшим над ним незаконченным небом. Тоска коснулась его сердца.

«Неужели это всё?» – подумал он. «Неужели это та Грёза, в которой мы останемся? Нет… я это так не оставлю.»

– Я пойду к Иным, – наконец сказал Каверщик.

– Нам нечего им предложить.

– Мне всегда есть что предложить. Особенно им.

Художница недоумённо посмотрела на мужчину. С каждым мгновением в её взгляде росло осознание, а вместе с ним и страх, превратившийся в ужас.

– Ты не посмеешь!

Она бросила это уже ему в спину. Каверщик не обернулся. Он даже не замедлил шага. Через несколько секунд мужчина растворился в густом тумане над Фонтанкой, оставив девушку в траурном платье наедине со своим горем.

Кукла колдуна

Через мутные стёкла автобуса было почти не разглядеть снежного потока, что мчался им навстречу. Ева пристально вглядывалась в окно, пытаясь различить хоть что-то, кроме этого белоснежного океана. Сквозь метель иногда проглядывали силуэты причудливых созданий, застывших у самого края дороги. Было в этих силуэтах нечто завораживающее, притягательное и жуткое. Ева, не мигая, вглядывалась в эти тени. Девушка не осмеливалась оторвать от них взгляда, искренне надеясь, что ей лишь чудятся создания, наблюдавшие за ней из метели.

Автобус ехал уже целую вечность. С единственным пассажиром на борту, он ехал через белое море метели, где не существовало времени и пространства. Иной раз Еве казалось даже, что он и не двигался вовсе, затерявшись в пурге и сгинув посреди снежного океана безвременья. Еве нравилась эта мысль. Ей казалось, что молчаливый водитель везёт её не на остров, а в чудесные земли, которые покажутся, стоит им только преодолеть кольцо волшебной пурги. Ей хотелось верить в сказку.

Изредка мимо пролетали огромные светлячки фар встречных автомобилей, нарушая белый поток и взметая тучи снежных брызг.

Наконец автобус сбавил скорость и нырнул в карман остановки, вспахивая колёсами ковёр из белых хлопьев. Он замер, недовольно урча и трясясь от холода. Водитель обернулся к Еве, но ничего не сказал, лишь щёлкнул тумблером, открывая дверь.