Джон Робертс - Оружие и чародей

— Признаюсь, я был чересчур поглощен изучением психологии, а поэтому и не уделял должного внимания классике. Так что же это тогда, «Одиссея»?

— Трудно сказать. Мир, в который мы попали, как-то связан с Троянским конем и падением… — Человек впереди них внезапно остановился, так же резко остановился и Ши, а Чалмерс, шедший сзади, врезался в него; дротики выпали у него из рук и раскатились по тротуару. По улице навстречу им, щит к щиту, шла тройка вражеских солдат. Их одежда была испачкана кровью еще больше, чем одеяние мужчины, за которым шли Ши и Чалмерс; белые плюмажи, колыхавшиеся на их шлемах, делали их выше ростом; они были почти на голову выше американцев, но их рост все-таки уступал росту мужчины с львиной шкурой на плечах.

— Щит! — отрывисто приказал воин. Ши почтительно протянул ему щит. Мужчина просунул левую руку сквозь тесемки, ухватился за ручку, закрепленную у края, и поднял это тяжелое и массивное средство обороны с такой легкостью, как будто оно было сплетено из ивовых прутьев. Он растопырил пальцы правой руки, и Чалмерс вложил древко дротика в подставленную ладонь.

— Смотрите, этот троянский пес еще жив! — закричал воин, шедший посередине. — А ну, посмотрим, что там за щитом!

Троянец поднял дротик.

— Отведай-ка бронзы, данаец![6] — И метнул его с расстояния примерно в двадцать футов. Тяжелый дротик попал в середину щита одного из противников. Ударная сила пули пятидесятого калибра, выпущенной из пулемета, оказалась бы несравненно меньшей, чем у дротика. Он пробил бронзу и, продолжая вращаться, пронзил защитную пластину на груди воина, прошел сквозь его тело, выйдя через спину, и отбросил грека не меньше чем на двадцать шагов назад, где он, звеня доспехами, замертво распростерся на каменных плитах тротуара.

— Дротик! — Чалмерс вложил в руку воина второй метательный снаряд. Ши в страхе раскрыл рот. Воин, стоявший справа, метнул дротик, но их защитник-троянец отбил его щитом; дротик просвистел у самой головы Ши и лишь слегка оцарапал его ухо. Второй дротик прошел сквозь этого воина и пригвоздил его вместе со щитом и доспехами к двери стоявшего рядом дома.

Третий грек метнул дротик почти в тот же момент, что и троянец, но тот выхватил длинную саблю с бронзовыми украшениями и, взмахнув ею, срубил острие дротика на лету. Повторный удар сабли снес греку голову. Голова вместе со шлемом, украшенным плюмажем, вертясь, взмыла вверх и скрылась за высокой крышей дома, в то время как обезглавленное тело свалилось на землю, усугубив царившие вокруг разгром и хаос.

Ши тихонько свистнул.

— Да, этот парень знает толк в своем деле.

— Герой, — согласился Чалмерс. — Все свидетельствует об этом.

Троянец снова отправился в путь, и оба психолога двинулись ему вослед. Они должны были шагать широко и часто, чтобы поспевать за ним, а он в действительности и не торопился, хотя и покидал захваченный врагами город. «Но ведь воин, в особенности герой, — подумал Ши, — никогда не убегает от врага».

— В этом человеке есть что-то такое, — пробормотал Чалмерс, — что кажется мне очень знакомым.

— Как это может быть? — спросил его Ши. — Никто ничего не знает о том, как выглядели герои Гомера.

— Не знаю, это просто… — Он пожал плечами и поплелся дальше по дороге. Ноша Чалмерса стала легче, поскольку в руках его осталось всего три дротика. Ши, передавший щит воину, также чувствовал облегчение.

— Послушайте, господин, — с опаской обратился он к троянцу, — а куда мы идем?

— К дальним воротам. Чуть позади этих ворот расположен древний могильный курган и жертвенник неподкупных керов[7]. Там меня ждут родственники, которых я должен увести из этого места.

— Вам это ни о чем не напоминает? — спросил Ши Чалмерса.

— Напоминает. Постойте… это было так давно… — Тут еще двое греков возникли у них на пути, и Чалмерсу снова пришлось вкладывать дротики в руку их защитника.

К тому времени, когда они добрались до дальних ворот, в арсенале троянца оставались один дротик и тупая зазубренная шпага. К дальним воротам спешили не только они. Людской поток, состоявший в основном из женщин, стариков, детей и каких-то изможденных и истощенных людей, по всей видимости рабов, продвигался в том же направлении, что и оба психолога с троянским воином. В руках у многих людей были жалкие узелки с пожитками: это были беженцы, изгнанные войной из родных домов и выглядящие одинаково во все времена и повсеместно. Когда они миновали ворота, Ши с величайшим изумлением стал обозревать долину вокруг города.

— Вокруг города не видно никаких воинских соединений, его можно беспрепятственно покинуть, — сказал Ши. — Никакого окружения нет и в помине.

— Греки слишком примитивно мыслили для таких операций, — объяснил Чалмерс. — Так называемая осада Трои — просто выдумка. Греки всего лишь высадились на побережье и совершили рейд в глубину страны. Они одолевали троянцев всякий раз, когда те вступали с ними в бой. Они и не пытались взять город измором или отрезать его от мира. Все, кто хотел войти в город или выйти из него, делали это совершенно беспрепятственно.

— Разве можно воевать таким образом? — возразил Ши.

— Возможно, это также объясняется тем, что они были слишком наивными в отношении системы и приемов ведения войны. Они, по всей вероятности, полагали, что для резни, которую они учинили, эти знания не являются необходимыми.

Троянский герой обернулся назад и стал смотреть на высокие стены и город, который с пройденного расстояния казался небольшим, но по-прежнему был охвачен огнем и дымом. Слезы потекли по его щекам, забрызганным кровью, покрытым копотью и пылью, оставляя на них продольные борозды и скатываясь за латный воротник.

— Прощай, любимый Илион! Ты в конце концов пал, но согласно предсказанию богов я создам новую Трою на берегах другой реки, и там род Приама[8] возродится вновь! — С этими словами он повернулся и зашагал прочь от города. Ши и Чалмерс за неимением выбора поспешили за ним, стараясь не потерять из виду его широкую спину, прикрытую доспехами и львиной шкурой.

— Мне кажется, я понял, в чем дело, — сказал Чалмерс, — но мне необходимо в этом убедиться. Ведь существует великое множество поэм и легенд так называемого Троянского цикла. «Илиада» и «Одиссея» — всего лишь наиболее известные из них.

Переход был недолгим, но небо посветлело, и уже начался рассвет, когда они подошли к жертвеннику. Но вместо группы родственников их ожидала здесь огромная толпа в несколько сотен человек разного возраста. Некоторые рыдали, припав к алтарю могильного кургана, другие расположились у его подножия и на склонах, но самая большая группа людей собралась вокруг высокого и могучего кипариса. Под деревом, прислонившись спиной к его стволу, сидел старик, который бережно держал в руках какой-то предмет, завернутый в тонкую материю. Герой подошел к старику и почтительно ему поклонился.

— Нашел ли ты свою жену, сын мой? — спросил старик.

— Да, отец, но когда я нашел ее, смерть уже забрала у меня мою дорогую Креусу. В отчаянии я был уже готов отдать и свою жизнь в бою с ахейцами, но ее тень явилась мне, браня меня за отчаяние и уверяя, что у бессмертных богов были другие намерения в отношении сына Анхиза[9]. «Отправляйся подальше от Илиона, — сказала она, — и там создай новую Трою, и цари ее будут твоими потомками. И я таким образом вернусь к тебе. А теперь нам надо расстаться, потому что скоро данайцы устанут от учиненной ими скотской резни и разграбления. Они запрягут своих быстрых коней в колесницы, догонят и перебьют нас всех до одного».

Маленький мальчик подошел к герою и взял его за руку.

— Отец, а кто эти люди в странной одежде, пришедшие с тобой из города?

Герой, который, кажется, совсем позабыл об их существовании, повернул голову и посмотрел на них.

— О, эти люди оказали мне некоторые услуги, когда я выходил из города. Этим они заслужили место в нашем небольшом отряде, который, как мне кажется, сильно увеличился.

— Да, очень многие пришли сюда после того, как ты снова отправился в город на поиски своей возлюбленной Креусы, — отвечал старик. — Я боялся, что они будут большой обузой, но если ты вознамерился основать новый город и новую царскую династию, тебе необходимо иметь последователей.

— Отлично, отец. Ты должен будешь нести статуи богов — хранителей домашнего очага в походе. Я не могу прикасаться к ним, пока не смою с себя кровь в проточной воде. — С этими словами он подал свой щит красивому, атлетически сложенному юноше. К удивлению Ши, герой наклонился и, бережно подняв старика, посадил его себе на плечи, покрытые львиной шкурой. Держа за руку малыша, он громким и трубным голосом обратился к толпившимся вокруг него людям:

— Все, кто идет с правителем Энеем, за мной! На поиски своей судьбы мы пойдем по широкой груди отца Нептуна! — Сказав это, он зашагал, и все, кто окружал его, двинулись за ним. Они шли поодиночке, парами, небольшими группами; те, кому посчастливилось захватить из города какие-то пожитки, быстро подхватили их и двинулись следом за всеми.