Стратегия. Спасатель - Денисов Вадим Владимирович

Сколько их здесь? Шестеро. Из них два судоводителя, из гражданских, значит, с Бахманном трое подготовленных гвардейцев Замка, а это профи. И вооружены они как надо. Вот ведь сучий «лаврентий палыч»… А цыгане-то каковы! Знал я, что лицедейство присуще этому племени, но так качественно… А куда им было деваться, с двумя мужами против шестерки головорезов?

Из «нашей» избы на береговой песочек плеснул яркий сноп света, открылась и закрылась входная дверь, темный силуэт направился к длинному темному дому и, не заходя туда, убыстряясь, пошел дальше, к последнему в ряду строению, где и горели окна.

Понятно, почему детей нет на улице.

Понятно, почему окна второго дома темные. И нас в нем не поселили бы: как объяснить, что такой домина вдруг стал свободен? Вот и набились жители в последнем, ждут конца битвы, рассчитывая бог знает на какой профит.

Сейчас они начнут. Что делаем?

Я машинально схватился за пояс. Рация!

Хоть в этом не лоханулись — привычка помогла. Присев за кустами пониже, я вдавил кнопку вызова. Без гарнитур мы! Да черт с ними, уже не принципиально!

Пш-шш…

— Джай, здесь Отто!

Пш-шш…

— К бою! Бахманн тут!

На место ее! Спрятав рацию, я, пригибаясь, побежал вдоль кустов к избе — ох, как же хреново бежится по вязкому песочку. Наши светильники уже загасили, отлично. Глаза уже привыкли к темноте, и потому я хорошо разглядел, как медленно открылась для старта атакующей группы дверь «плохой» избы. Не, так не пойдет, камрады!

Бах! Бах!

Четыре выстрела подряд в проем, все точно положил.

Никто не сунулся. Жаль, там бревна кругом: рикошетов не будет.

Джай выкатился из нашей двери первым, наверняка с закрытыми глазами, сбрасывая остаточные «зайчики». Следом выскочил шкипер и, недолго разбираясь, как и вообще не прицеливаясь, всадил в сторону врага длинную очередь патронов на двадцать, еще и стволом зачем-то поводил из стороны в сторону. Сильфида выпрыгнула следом.

— Ленни, падай!

Это я. Она услышала, но не упала, в бой рвется, дур-ра!

— На землю!

Бодро добил остаток магазина, посылая пули в проем двери. Короткими очередями заработал Джай, потом затих.

Пустой я! Перезарядка. Лежа на боку, набивать магазин маузера патронами — не самое легкое и быстрое дело.

— Гвардейцы, жить хотите? — крикнул я для куража. — Еще есть шанс!

На секунду возникла пауза, во время которой мои уши наполнил как бы далекий нарастающий рев — в единственной жилой избе деревни заорали и заплакали, все и сразу, крики и плач сливались в чудовищную какофонию страха и отчаяния.

Один из гвардейцев — как же мне хочется верить, что никого из моих приятелей тут нет, — опустился и, высунувшись из двери, влепил хорошую очередь в то место, где только что стрелял индус. Понимает, паразит, откуда идет реальная опасность, по нашей избе стрелять не стал. Впрочем, шкипер с девчонкой уже спрятались в доме. Но и индуса на месте не было. Куда делся?

Вместо Джая чуть не получил горяченького Федя, директриса стрельбы гвардейца направлена в мою сторону, хорошо, тут есть спасительный земляной гребень, намытый высокими паводками.

Сразу за этой очередью уже Ленни, высунув руку с пистолетом, высадила весь магазин «глока» в направлении врага, швейцарец тут же спрятался.

И опять пауза.

Патовая ситуация.

Но еще чуть-чуть — и она станет для нас кислой. Наверняка у «виксов» есть бронежилеты, ночники и тепловизоры. Очухаются — и начнут выцеливать спокойно и собранно. У экипажа «Клевера» тоже есть такая снасть, только толку от нее ноль, все лежит на «баркасе»! Правильно, неправильно — легко сейчас рассуждать. Не могли же мы десантироваться на землю хозяев, как пришельцы или штатовцы в Афгане, все в приборах и со стволами навскидку! Что-то нужно делать…

А пока я продолжал вдумчиво лепить по окнам и дверному проему редкими выстрелами, надеясь, что «шьющие» пули маузеровской 7,63-миллиметровой «бутылочки» на таком расстоянии пробьют все, что встретится на пути.

Дальше все происходило очень быстро.

Я не успел увидеть, как Джай оказался у здания с укрывшимися в нем гвардейцами — бой в городе, и индус тут спец. Заметил его лишь тогда, когда Бодсингх резко привстал и аккуратно вкинул в открытое окно шарик гранаты. Где взял только!

Бонг!

Хлопнуло внушительно, это вам не взрывпакет и не «наступалка».

В тот же миг я полетел вперед, успев на бегу крикнуть Zicke чуть ли не в ухо:

— Стоять тут!

Позади, отборно ругаясь на языке Гейне, тяжело затопал шкипер.

Напомнив мне черно-белые кадры старых кинохроник времен Великой нашей войны, Джай, прижавшись к стене спиной, всунул в оконце «томми», похожий на родной ППШ, и прочесал пулями все внутреннее пространство помещения.

«Похоже, аллес», — подумал я, влетая в дверь практически одновременно с бовиком-индусом, змеей проскользнувшим в окно. Дым, темнота, вонь и трупы. Ни свечки, падла, ни фонарика!

Сколько? Раз, два, три… и еще один у дальней стены.

Проклятье, где еще двое?!

Здесь были не все? Я выскочил на улицу.

Поздно сообразил.

— Парни, вы меня не посчитали! — крикнул от нашего дома этот, внешне душевный, милейший человек, сухонький такой, невысокий, неприметный… Как из КГБ вышел. — Без глупостей, пару раз глубоко вздохнули — и начинаем размен! — вновь крикнул Отто, одной рукой удерживающий мою милую за шею.

Другая держала приставленный к виску девушки большой черный пистолет.

— Мы забираем мотобот, вам отдаем девку. Думаете тридцать секунд.

Сука, грамотно работает.

Мы втроем замерли. И не дернешься особо-то. Потому что рядом с ним стоял Ганс Липке, второй матрос «Клевера», оставшийся в Базеле. Могли бы и сразу сообразить: Ганс — единственный человек в швейцарском анклаве, знающий, что такое «Клевер», и умеющий с ним обращаться. А ведь шкипер был в нем уверен… Что же, и так бывает в жизни.

Бывший матрос и будущий, как ему представлялось, капитан мотобота держал в руке «солотурн», направленный на нас. Вряд ли он хорошо стреляет, но с автоматом на таком расстоянии этого и не нужно, скосит всех.

Через прицел коротенького эрзац-карабина я контролировал Бахманна полностью, хоть тому и казалось, что он умело прячется за Ленни. Вот только ситуацию это не определяет.

Думать долго не пришлось.

— Ваше решение?! — крикнул Отто.

И в этот момент откуда-то сбоку грохнул оглушительный выстрел из гладкого ствола, буквально снесший злополучного Ганса в сторону.

А я тут же потянул спуск. Бах!

Когда попадаешь зверю в лоб, тот обмякает мгновенно.

Почему с человеком должно быть по-другому? Отто осел на траву мягкой куклой.

Мы еще не успели броситься к оглушенной Zicke, медленно опускавшейся на одно колено, как из-за ее спины спокойно вышел староста с двустволкой в руках. Второй раз он стрелять не стал: патроны бережет.

Правильно мы сделали, что поменялись, вкусная будет импала.

Вот тебе и мирный вождь, дружелюбный бородатый мудрец с благородной сединой… Как там Пикуль про таких писал: «Душевный человек, разрывными бьет…» Мунирудзаман вытащил из переломленного ствола стреляную гильзу и заботливо сунул ее в карман.

— Мы решили помочь вам, — уже остывая, с привычной хитрецой заулыбался Муни. — А они плохие. Здесь хорошая земля, хорошая спокойная река. Зачем тут плохие люди? Совсем они тут не нужны. А вас дети любят.

И дети любят, и боги. Это точно…

Маурер вдруг вновь разрядился дробной ворчливой руганью, я бросился к сильфиде, а Джай тихо затянул заунывную песню и пошел собирать трофеи — правильно, негоже оружию на земле валяться.

— Раньше не могли, извини нас, Тео, — пояснил староста, показывая на труп, — их главный вместе с матросом сидел с заложницами. Но мы знали, что воины пойдут воевать, и тогда мы смогли. Порой белые так глупы…

Нормальные тут речные цыгане, годные.

— Есть хочу, — неожиданно громко заявила Zicke, сидя у бревенчатой стены.